«На свой аршин» или что произошло бы с Pussy Riot в Америке

Начнем с забавного описания в нарочито-бесстрастной Википедии: «Pussy Riot — российская феминистская панк-рок-группа, исполняющая политически провокационные импровизации на такие темы, как, например, положение женщин в России, а в последнее время — по поводу избирательной кампании премьер-министра Путина на пост президента России».* В частности, им, кажется, не нравится, что Путин заключил неформальный политический союз или соглашение с руководством Русской православной церкви.

Но, как вы уже знаете, причиной сегодняшней славы этой панк-рок-группы и упоминания их на NPR (National Public Radio — Национальное общественное радиовещание в США, примечание переводчика, perevodika.ru), причиной, которая заставляет внимательно присмотреться к вроде бы ничем не примечательному названию группы, является их теперь широко известный — антипутинский — перфоманс в соборе.**

Давайте сравним то, что происходит в России, с тем, что бы произошло с этими молодыми женщинами, если бы они сделали нечто подобное в Соединенных Штатах.

В Соединенных Штатах, если бы этот «коллектив» ворвался в церковь и исполнил бы свой «партизанский» концерт, они были бы арестованы и обвинены в противоправных действиях и нарушении общественного порядка. Женщинам были бы назначены адвокаты за счет государства и они, вероятно, были бы освобождены из-под стражи под подписку о невыезде или под минимальный залог в течение суток или менее после ареста.

Затем, между этим моментом и моментом предъявления обвинения, их бы убедили признать себя виновными в нарушении общественного порядка в обмен на снятие обвинений в противоправных действиях. Затем каждую исполнительницу приговорили бы к энному количеству часов общественных работ. Если только прокурор или судья не сказал бы что-нибудь вроде: «Знаете что? Единственное, в чём виноваты эти дамы, так это плохой вкус. Свобода слова ещё кое-что значит здесь, так что катитесь отсюда девушки и в будущем попытайтесь принимать более разумные решения”. И такой вариант был бы очень возможным, тем более что адвокаты, в рабочем порядке, конечно, подали бы подобное ходатайство. Так что дело закончилось бы либо снятием обвинения со ссылкой на Первую поправку, либо сделкой с правосудием и относительно мягким приговором к общественным работам.

И все скоро бы забыли их глупый фортель.

В принципе, владелец церкви (потому что церковь не может быть государственной собственностью, и я не думаю, что то что говорят по этому поводу о России является правдой), мог бы предпринять юридические действия против девушек по поводу их правонарушения, но, скорее всего, он не стал бы этого делать, потому что это стоило бы больше денег, чем он бы получил по такому иску.

Их утверждение (постфактум), что они не хотели никого обидеть выглядит слишком благовидным, чтобы вызывать доверие. Они явно были намерены оскорбить, по крайней мере — сторонников Путина, и они не могли не понимать, что захват алтаря гендерно-сегрегированной церкви и исполнение панк-рок-песни под названием “Holy Shit” («Святое дерьмо»), которая включает в себя слова «дерьмо, дерьмо, дерьмо Господа Бога» оскорбит верующих, которые пришли туда молиться. Можно было бы надеяться, что в какой-то момент один из их адвокатов объяснит им Правило №1 (Правило №1 гласит «Замолчи». — прим. perevodika.ru) — но нет никакой гарантии этого, поскольку не все юристы сами знают и понимают это Правило. Было бы отлично сделать так, чтобы всё закончилось до того, как кто-то из обвиняемых получил бы даже малейшую возможность нарушить его.

В реальности эти три дамы были арестованы спустя месяц после инцидента, а затем провели около пяти месяцев в тюрьме. Им было предъявлено обвинение в тяжком преступлении — «хулиганстве», наказание за которое может быть — до семи лет лишения свободы. Само определение «хулиганство», которое, кажется, может быть использовано в России только против людей, которые устраивают беспорядки после игры в футбол или мешают власть имущим политикам, — это, по самой своей природе, нечетко сформулированное, расплывчатое уголовное обвинение и его использование здесь означает, что «помеха властям» — и есть то, за что они на самом деле преследуют женщин.

Это именно то, почему сама песня не была бы предметом судебного преследования в Соединенных Штатах; даже самому консервативному и провластному судье здесь не пришло бы в голову, и на долю секунды, что публичное исполнение оригинальной песни, критической по отношению к президенту или по отношению к религиозному учреждению, не подпадает под действие Первой поправки [к Конституции США]. Конституция России 1993 года включает в себя длинное подробное перечисление абсолютных понятий прав человека, вещей, которые мы, любители свободы, должны всячески приветствовать и поддерживать:

Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. … Каждому гарантируется свобода мысли и слова. … свобода массовой информации. Цензура запрещается. … Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. … Каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания.

И всё же эти женщины не были выпущены хотя бы под залог, они находились под стражей в течение пяти месяцев, а слово «богохульство» появляется в почти каждом сообщении СМИ о суде. Есть признаки, что адвокат или неопытен или каким-то образом находится в неравном положении с обвинителями: «В заявлении подсудимых, рукописный текст которого запинаясь прочитал адвокат, было сказано, что они выступали против политической поддержки Путина Кириллом и не имели никакой неприязни к церкви или верующим». В последний раз, когда я выяснял, Россия была полностью промышленно развитой, компьютеризованной страной; почему защитник использовал рукописный текст? Я уверен, что для этого должны были быть некие серьезные основания; возможно, его клиенты дали адвокате какие-то бумаги, составленные в тюрьме, прямо перед слушанием. Но даже и в этом случае, если бы я был бы их адвокатом, я подготовил бы свое собственное заявление, встретившись с моими клиентами заранее, чтобы обсудить, какую стратегию защиты они хотели принять.

У самих процессуальных действий есть по крайней мере одно неблагоразумное, неоправданное измерение:

В понедельник судебные процедуры продолжались (с короткими перерывами) приблизительно 11 часов и закончились около 22:00 по московскому времени [18:00 по Гринвичу]. Член группы Мария Алехина жаловалась, что охрана доставила группу к месту заключения поздно вечером, оставив им очень мало времени для отдыха или подготовки к будущим сессиям суда. [¶]«Им не дали еды и не было разрешено поспать. Это — пытка» сказала адвокат Алехиной, Виолетта Волкова.

«Пытка» — это может быть и преувеличение г-жи Волковой, но я бы согласился с тем, что 11 часов — это неоправданно долго для всех вовлеченных в процесс, и, особенно к концу такой сессии, когда уже никто не может функционировать наилучшим образом. Люди должны кушать каждые четыре-шесть часов, они должны периодически посещать туалет; это — просто часть человеческой физиологии и если нет возможности делать эти вещи, то тело и мозг работают не в оптимальном режиме.

С другой стороны есть вопрос относительно беспристрастности самого суда:

Адвокат музыкантов, Николай Полозов, сказал, что комментарии Медведева были сделаны с целью оказать давление на суд, чтобы тот «наказал богохульников». [¶]«Суд очень односторонний, имеет обвинительный уклон, который, по нашему мнению, в данном случае мотивирован исключительно политической необъективностью» сказал он. [¶] Немногие русские полагают, что суды страны независимы, и во время своего президентства в 2008-2012 годах, г-н Медведев признавал, что они подвергались политическому давлению.

Таким образом, в колонку «Плюс» можно занести то, что суд идёт, у ответчиков есть адвокаты и возможность говорить через них и представлять доказательства в свою защиту. В колонку «Минус» — то, что на слушаниях используются неоправданные процедуры и, прежде всего то, что юристы, по крайней мере, кажется, некоторые из них, находятся под контролем того же самого правительства, которое по суду преследует ответчиков; кроме того, похоже, что обвинения, находятся в противоречии с конституционными гарантиями прав человека, которыми пользуются женщины.

И то, что правительство давит тяжелым сапогом власти на шеи этих девочек, привлекает к себе внимание всего международного сообщества. По всему миру, перед российскими посольствами прошли импровизированные панк-рок-протесты. В самой Российской Федерации отношение к суду неоднозначное. Никто из тех, кто не является сторонником Путина, не будет рассматривать обвинительный приговор иначе как акт несправедливости; вопрос состоит в том, отмахнуться ли они от него со словами «чем больше вещей изменяется, тем больше всё остаётся по-прежнему» и будут сравнивать это с тем, что происходило при Советской власти, или они рассердятся и найдут способ поддержать кандидата не-Путина на приближающихся выборах. Настаивая на наказании панков по суду, Путин заставляет людей помнить их и упрямо делает из них мучеников.

Это — больше, чем что-либо еще, говорит мне, что русские — по крайней мере те кто принимают решения — просто не понимают что такое либеральная демократия. Умом-то, они, вероятно, понимают; они — образованные люди. Но до них, кажется, не доходит, что лучший способ иметь дело с этими протестующими состоял бы в том, чтобы отпустить и проигнорировать их. Именно они, а не панки, поставили пятно на репутации России.

Можно ли рассматривать постсоветскую Россию как либеральную демократию? Моё мнение, наверно, всё таки — «Нет. Ещё нет». Наблюдать её первые робкие шаги к этой цели — довольно печальное занятие.

* И таким образом была создан проблема нахождения образа, который бы соответствовал названию “Pussy Riot” и при этом не вызывал бы слишком большого недоумения.

** Мне лично идея песни нравится больше, чем её исполнение; они явно не Replacements (речь идет о саундтреке к фильму 2000-го года)

Барт Ликко — псевдоним юриста из южной Калифорнии.
ordinary-gentlemen.com