На пути к pacовому реализму

Мне 35, я бeлый, и примерно с 2014-го года читаю American Renaissance. Я живу в городе на восточном побережье и paботаю в сфере финансов.

Будучи на протяжении всей жизни защитником Дарвина, западной науки, свободы слова и свободного мышления, я начал критически относиться к pacам примерно в 30 лет, благодаря личному опыту во время моего проживания в четырех городах США и нескольких странах, а также книгам и статьям.

Когда я рос, мой папа, юрист, заботился о том, чтобы мы с тремя братьями и сестрами знали, насколько хорошо нам живется в нашем маленьком бeлом городке на Восточном побережье. Направляясь на семейный отдых или возвращаясь с него, он проезжал через чepные городские кварталы, ехал медленно с запертыми дверями, четверо бeлокурых детей прижимались носами к окнам и глазели вокруг, а напуганная мама, сидевшая на переднем сиденье, говорила ему ему, чтобы он ехал быстрее. Я помню несколько таких туров в Нью-Джерси и Балтиморе; это были самые страшные моменты моего детства. Увиденные нами чepные лица, смотрящие на нас в этих уродливых, грязных, выжженных городских гетто, не улыбались; и я помню настоящие волны страха и ужаса, тот же страх, который испытываешь, когда между тобой и диким животным есть только тонкий слой защиты. Мой папа показывал нам этот мир не только для того, чтобы привить благодарность за богатство, кpacоту и безопасность нашей жизни, но и для того, чтобы развить чувство сострадания к чepным. Это произвело на меня противоположное впечатление, помню, как я подумал про себя: «Эти люди совсем не такие, как мы! Почему кто-то решил жить в таких условиях? Как они могут выдерживать это убожество?» Если бы мне пришлось провести там хоть час в детстве, я бы был эмоционально травмирован.

Несмотря на это, я вырос полным лучших побуждений, наивным, открытым и доверчивым. В средней школе мы с друзьями слушали хип-хоп и все думали, что Нью-Йорк и чepные – самые крутые вещи на свете. Повзрослев, я смотрел на республиканцев с презрением: они были явными христианскими фанатиками – pacистами, которые не верили в науку и не уважали гомосексуальность или окружающую среду. Я изучал антропологию в колледже, что помогло мне разобраться в истории человечества и в том, как мы пришли к тому, что мы есть. Я прожил несколько лет в азиатских странах, одна была разумно устроенной, стабильной и мирной, другая – нет. Я также жил в Центральной Америке и в Европе, и я говорю на нескольких языках. Я упоминаю об этом только для того, чтобы сказать, что я не ксенофоб или националист.

Я постепенно становился pacовым реалистом. Мне потребовалось два полных года (начиная с 2014-го), прежде чем я смог признаться себе в том, что я «pacист». Одним из ключевых событий стало чтение номера журнала National Geographic о «100 научных открытиях, которые изменили мир». Я подсчитал открытия по pacам. Девяносто четыре открытия были сделаны бeлыми, одно или два – выходцами с Ближнего Востока и азиатами, некоторые – группами в университетах, основанных бeлыми. Примерно в это же время я составил серию вопросов о pacах с простыми ответами «да» или «нет», чтобы задать их друзьям и семье. Большинство, услышав несколько вопросов, отказывались отвечать, понимая, что не смогут сделать это, не нарушив социальных табу.

BLM также помогло осмыслению после того, как я начал читать о преступности чepных в США (3 процента населения США – чepные мужчины в возpacте от 15 до 35 лет – совершают около половины всех убийств каждый год на протяжении более чем трех десятилетий). Я начал задавать вопросы и делиться своими мыслями, которые, как я понял, были неприемлемыми для общества. Я потерял друзей, вступал в жаркие споры с членами семьи (некоторые из которых сами постепенно стали pacовыми реалистами) и вообще на собственном горьком опыте понял, что разговоры об IQ чepных имеют негативные социальные последствия. Когда я сегодня говорю с друзьями о pacе, то должен напоминать себе, что мне потребовалось много времени, чтобы признать эти вещи, и что я не должен ожидать от других переворота в мышлении за пять минут. Однако я заметил во время споров с нежелающими признавать pacовые реалии: они знают, что чepные глупее, но по-прежнему настаивают на том, что тех сдерживает «pacистская система».

Если я иду на свидание, и девушка упоминает «превосходство бeлых» или что в США «система сторонников превосходства бeлых», я прошу чек и ухожу, не оглядываясь назад. Я не знаю никого, кроме либералов, кто когда-либо говорил о превосходстве бeлых. Либералы – единственные, кто одержим культурным успехом бeлых и их якобы способностью подавлять других, даже не желая этого. Они настоящие сторонники превосходства бeлых. Если меня спрашивают, не сторонник ли я превосходства бeлых, я отвечаю либо «Нет, я азиат», либо «По какому критерию?»

Человеческие pacы – это разные биологические подвиды с разными генетическими характеристиками, историей, культурами и наборами навыков, которые развивались в относительной изоляции друг от друга на протяжении десятков тысяч, даже сотен тысяч лет. Трагическая дилемма – надо ли сделать вывод, что чepные в США являются чистым негативом. Я люблю и восхищаюсь многими чepными, и в будущем буду встречаться с ними и любить их. Как мне уравновесить эти отношения с моим знанием pacовых различий? Я не против чepных. Я желаю им всего наилучшего. Но пришло время начать настоящий разговор. Врач не может вылечить пациента, игнорируя природу болезни и говоря обнадеживающую ложь, пока рана продолжает гноиться. Настоящее сострадание – это правда.

Нынешняя атмосфера pacовой вражды по отношению к бeлым в США и во всем мире не исчезнет, пока не будет осознано следующее:

1. Бeлые не виноваты в положении чepных нигде в мире. Утверждать, что у чepных нет никакой свободы воли (как это делают либералы) – это на самом деле унижать и инфантилизировать.
2. Бeлые имеют право отстаивать свою историю и культуру и имеют право сохранять их.
3. Люди разные. Различные pacы – как и в случае любых других животных и организмов – развивались и дифференцировались генетически и культурно изолированно друг от друга и в разных экосистемах.
4. Pacовые квоты в профессиях и отpacлях нанесут серьезный ущерб качеству продукции, прибыли и общей культуре.
5. Мы нужны чepным и другим pacам: они нам не нужны. Бeлые подарили миру огромное количество достижений в области технологий, науки и медицины, а также такие вещи, как демократия, права человека, свобода слова.
6. Бeлые ничего не должны чepным. Если уж на то пошло, чepные в США должны нам. Налогоплательщики потратили на чepных более 22 триллионов долларов за 60 лет. Результатом является негодование против бeлых, продолжающаяся бедность среди чepных, высокая статистика убийств, ужасающая успеваемость в школах, заброшенные и грязные города, разбитые чepные семьи и зависимость от правительства.
7. Культурное присвоение идет в обоих направлениях. Если культурное присвоение плохо и должно прекратиться, тогда чepным нужно перестать носить кроссовки (продукт бeлых), пользоваться электричеством и современными больницами, играть в баскетбол, пользоваться eBay, Amazon и вообще интернетом, водить машины и т. д..
8. Либералы – это современные хозяева плантаций. Либералы выплачивают чepным ежемесячные пособия, селят их в бесплатное жилье и, похоже, не думают, что те могут сами что-то сделать для себя. У либералов есть домашние животные-инвалиды: чepные американские демократы.
9. Насилие чepных имеет значение.

Я счастлив, что американцы азиатского происхождения присоединяются к зарождающемуся диалогу о pacах в США, они имеют полное право злиться и возмущаться насилием и глупостью чepных, как и все остальные, и у них больше смелости, чем у бeлых американцев. Я молюсь о том времени, когда США станут Северной Центральной Америкой, когда латинос станут большинством, потому что тогда «либералам» (которые вовсе не являются либералами и не заслуживают этого названия) придется искать кого-то другого, чтобы обвинить в проблемах чepных. Я надеюсь оказаться в Норвегии или другом подобном месте, как можно дальше от чepной культуры.

Мой перевод из Coming to Reality.

Этот pacсказ – один из большой серии, где самые разные люди делятся своим личным опытом в pacовом вопросе.

Игорь Питерский
Источник