НА ЛОВЦА И ЗВЕРЬ БЕЖИТ. Из архивов «Континента»

К 115-летию Николая Гумилева (1886-2001)

“Жизнь, безусловно, – отличный учитель, но уж слишком дорого берет за свои уроки”.
Константин Кереселидзе

Однажды, будучи в гостях в доме математика Льва Сироты, я от нечего делать стал просматривать подборку его книг из русской поэзии. Гумилев был представлен здесь тбилисским изданием 1988 года, которое в то время отсутствовало в собрании моего литературно-музыкального музея.

Не спеша перелистывая эту книгу, обнаруживаю в материалах первого биографа Николая Гумилева П.Н. Лукницкого, что поэт, живя в 1900-1903 годах в Тифлисе (!), дружил с братьями Кереселидзе (!).

Эти два восклицательных знака требуют специального пояснения: в них заключена интрига данного повествования.

Сначала о Тифлисе. Как же житель Царского Села и Петербурга попал в Тифлис?

В конце XIX – начале XX веков в среде российской интеллигенции свирепствовал туберкулез, или, как тогда говорили, чахотка. Эта беда коснулась, например, семей Ахматовой, Цветаевой, Эфронов. Обнаружились симптомы этой болезни и у Дмитрия Гумилева, старшего брата будущего поэта.

Врачи порекомендовали переехать на юг. Отец семейства, корабельный врач в отставке (служил в свое время на судах “Император Николай 1”, “Князь Пожарский”, “Варяг”), выбрал Тифлис. Были проданы дом в Царском Селе и усадьба в Поповке.

В Тифлисе поселились в 1900 году в доме Мирзоева в Сололаках, на Сергиевской улице. Братья сначала поступили учиться во вторую Тифлисскую гимназию и очень скоро перешли в первую, как самую лучшую в городе. Эта гимназия располагалась на Головинском проспекте (ныне проспект Руставели).

Лукницкий пишет об этом времени: “В гимназии у Гумилева появились за полгода друзья – братья Кереселидзе”.

У нас в районе Большого Вашингтона живет очень милый человек Константин Кереселидзе, с которым мы уже несколько лет состоим в добрых отношениях. Он известный грузинский кинорежиссер, Заслуженный деятель искусств, автор 62 фильмов (для меня особенно важно и то, что он снял на видеопленку одно из первых моих выступлений в Америке, а сегодня их более 200). Константин известен в Грузии и как джазовый гитарист. Звоню ему по телефону, читаю слова Лукницкого о братьях Кереселидзе и спрашиваю, как это понимать? В ответ слышу: “Да это же мои дяди, Ванечка и Давид, родные братья моего отца! У меня есть их гимназические фотографии”. Еще и еще раз звоню Котэ (так официально его звали в Грузии, так любовно его зовут здесь друзья), еду к нему, расспрашиваю, беру и записываю на пленку интервью, рассматриваю его семейный и творческий архивы… Моему удивлению и восхищению нет предела. Впору писать книгу под названием “Сага о Кереселидзе”. Судите сами.

Прадед Иванэ Кереселидзе – зачинатель грузинского театра и журналистики, друг писателя Александра Дюма, поэта Александра Чавчавадзе (и его дочерей, особенно Нино, вдовы Александра Грибоедова), а также друг художника Григория Гагарина, расписавшего Тбилисский оперный театр и несколько грузинских храмов.

Прабабка Нино Узнадзе – первая грузинская актриса. Дед Георгий – штабс-генерал российской армии, отец троих сыновей и двоих дочерей. Старшие его сыновья Иванэ и Давид как раз учились в первой Тифлисской мужской гимназии одновременно с братьями Гумилевыми (кстати, будущий генерал тоже учился и окончил эту гимназию, а его отец, знаменитый Иванэ Кереселидзе, преподавал в ней русский язык и литературу, он же переводил на грузинский язык Пушкина, Лермонтова, Грибоедова; конечно же, младший его внук Георгий, отец Котэ, известный режиссер, Заслуженный деятель искусств тоже учился здесь). Старший сын генерала и друг Коли Гумилева погиб, как и поэт, от рук большевиков в 1921 году. Иванэ был кадетом российской армии и вместе с товарищами оказал сопротивление 11-ой армии Орджоникидзе. Кадеты были расстреляны в г. Гори прямо в товарном вагоне. Давид, тоже кадет, как-то спасся тогда. В 1937 г. его все же арестовали, однако, быстро выпустили (такое тоже бывало). Позже он погиб в автомобильной катастрофе. Сестре Екатерине не удалось избежать сталинско-бериевской мясорубки. В семье никогда не говорили о дружбе братьев Кереселидзе с Гумилевым – это было небезопасно. Котэ узнал от отца об этом уже в зрелом возрасте. Слава Богу, времена переменились, и об основателе династии Иванэ Кереселидзе теперь написаны книги, есть специальная экспозиция в Литературном музее Грузии и улица его имени в Тбилиси, а его правнук Котэ Кереселидзе сделал о нем в 1990 году документальный фильм, копию которого вместе со многими другими материалами он подарил Вашингтонскому музею русской поэзии.

По Лукницкому, Николай Гумилев в Тифлисе, кроме братьев Кереселидзе, “дружил с гимназистами – Борцовым, Борисом и Георгием Легранами, Крамелашвили, Глубоковским”. Ему импонировало, что они, как он говорил, – “пылкие, дикие”. О них известно мало. Разве что о том, что Коля однажды жил у Борцова, а Борис Легран, поклонник Ницше и Шопенгауэра, увлекавшийся политикой, давал читать своему другу “Капитал” Карла Маркса (позже Легран был послом РСФСР в Республике Грузия, опекал и подкармливал друга Гумилева – Осипа Мандельштама, когда тот находился в Тифлисе; здесь же Легран в сентябре 1921 года сообщил Мандельштаму о расстреле Гумилева 25 августа). Однако приобщить Гумилева к политике не удалось. Она была и осталась чужда ему. По словам Ахматовой, он совсем не разбирался в политике. Его стихией была поэзия. Может быть, по этой причине учился он неважно: не раз оставался на второй год и получал переэкзаменовки. Да и окончил он гимназию чуть ли не в 20 лет (уже в Царском Селе). Широко известна фотография Гумилева, гимназиста-старшеклассника.

По его словам, стихи он начал писать с 12 лет, а в 16 лет состоялась первая публикация. Это произошло осенью 1902 года в газете “Тифлисский листок”. Коля очень гордился этим и, как вспоминала жена его брата, с восторгом сообщил об этом отцу, который не очень приветствовал его поэтические упражнения.

В Тифлисе Гумилев, гимназист 4-6 классов, несколько раз влюблялся, о чем писал горькие стихи. Их он вписывал в девичьи альбомы. Одно из его безответных увлечений – гимназистка Маша Маркс. Уезжая в 1903 году из Тифлиса, он подарил ей рукописный альбом своих стихов, обещая любить ее всегда. На первой странице альбома выписано его рукой стихотворение, опубликованное в “Тифлисском листке” – “Я в лес бежал из городов”. Здесь же стихи разочарованного влюбленного юноши. Например, на последней странице альбома он записал такое:

М.М.М.

Я песни слагаю во славу твою
Затем, что тебя я безумно люблю,
Затем, что меня ты не любишь,
Я вечно страдаю и вечно грущу,
Но, друг мой прекрасный, тебе я прощу
За то, что меня ты погубишь…

Недавно мои московские друзья супруги Васильевы прислали мне в музей ксерокопию этого альбома и фотографию Марии Михайловны Маркс, т.е. М.М.М. Она дожила до глубокой старости и, несмотря на бурную жизнь (участие в Первой мировой войне в качестве врача, страстное увлечение театром с бесчисленными гастролями, огромная семья – три дочери), сохранила альбом и помнила Гумилева. Ее дед, крупный тифлисский меценат, много сделал для русского искусства. Страстный театрал он вложил все свои немалые средства в строительство в Тифлисе первого городского русского театра, собрал труппу, открыл первый сезон.

Усилиями таких людей, как меценат М. Маркс, просветитель И. Кереселидзе и художник Г.Гагарин, Тифлис стал постепенно крупнейшим культурным центром Российской империи, притягивающим к себе актеров, художников, музыкантов, писателей. Он остался таковым и впоследствии.

Русская поэзия здесь тоже была представлена достойно: объединения, публикации, рецензии, вечера поэзии. Сюда любили приезжать поэты Пастернак, Мандельштам, Есенин, Эренбург, Городецкий и другие.

Конечно, жизнь в Тифлисе много дала Гумилеву. Здесь он увлекался астрономией, брал уроки рисования, много читал, еще больше полюбил природу, горы, прогулки. Приведу несколько строк из тифлисских стихов начинающего поэта. Он записал их в альбом для М.М.М.:

Люблю я чудный горный вид,
Остроконечные вершины,
Где лишний шаг грозит
Несвоевременной кончиной.

Николай Гумилев с детства любил риск и опасности. Он не убоялся кавказской крутизны, африканских львов, стрел и пуль, а также немецких шрапнелей Первой мировой войны (прапорщик Гумилев имел за храбрость два солдатских Георгиевских креста). А погиб он в 35 лет от неправедной большевистской пули по списку, как и миллионы его соотечественников, только на 10-15-20 лет раньше их. И могилы-то у него нет, как и у его друга Мандельштама. Есть только предполагаемое место захоронения. Он предвидел такой исход своей “несвоевременной кончины”:

“И умру я не в постели при нотариусе и враче…”.

Можно сказать о том же и словами почитаемого им Пушкина:

Не в наследственной берлоге,
Не средь отеческих могил,
На большой мне, знать, дороге
Умереть Господь сулил.

В Вашингтонский музей русской поэзии продолжают поступать новые материалы, и я надеюсь, что нас ждут новые находки, открытия и встречи.

7 апреля в музее состоялся вечер к 115-летию замечательного русского поэта Серебряного века Николая Степановича Гумилева.

В ноябре прошлого года родной племянник тифлисских друзей Гумилева Котэ Кереселидзе снял на основе материалов музея фильм-импровизацию. Рабочее название фильма “Гумилев и Грузия в Вашингтонском музее русской поэзии” (монтаж Виктора Слоквенко). Спонсор фильма и участница съемки Лали Конлан-Шиукашвили повезла его в Тбилиси…

Юлий Зыслин
E-mail: museum@zislin.com
Web site: www.museum.zislin.com
Дата публикации: апрель 2001