Мы – не одни!

На днях в статье одного авторитетного украинского политолога меня зацепила и, честно говоря, даже испугала фраза, которую я приведу позже. Привычно начну издалека. Этого политолога я регулярно читаю и слушаю и, как правило, во многом соглашаюсь. В этой статье он не в первый уже раз говорил об обилии несерьёзных шапкозакидательских статей и разговоров о близкой победе Украины, царящих в Кремле страхе, истерике и близком конце Путина. Указывал на огромные, несмотря на определённый спад, российские экономические и, соответственно, военные возможности, на её всё ещё значительный человеческий потенциал плюс долготерпение русского (титульная нация) народа с его привычкой к нищете плюс имперское (на мой взгляд, выдуманное по бедности) сознание.

Касаясь возможных переговоров с Путиным Украины ли, обобщённого ли Запада, о чём говорят и даже мечтают, подталкивая к ним Украину, как левые, так и правые голоса Европы и Америки, – что эти переговоры невозможны из-за упрямства или, если хотите, безумия кремлёвского маньяка. Ибо тот согласится на мир только на своих условиях: полное восстановление СССР и Восточного блока, вывода с его территории западных войск, тем самым оставляя ему на растерзание страны Балтии, и прочее в таком же духе. При этом упрямство и несгибаемость Путина в достижении этой цели аргументировалось очевидной моральной слабостью Запада, несмотря на его экономическое и военное превосходство, и почти всенародной поддержкой агрессии российским населением.

Я, однако, думаю, что эта поддержка западными и не западными политологами сильно преувеличена. С моей точки зрения это не поддержка, а обычное для России послушание рабов своим господам или своему, что то же самое, лидеру. Я прожил в СССР и, собственно в России, более пятидесяти не совсем бездумных лет плюс получил историческое образование и абсолютно не заметил в своих тогдашних земляках намёка на имперское сознание, о котором не пишет и на Востоке, и на Западе только ленивый. По моим впечатлениям распад СССР был встречен именно теми, которых сегодня называют «глубинным народом» абсолютно равнодушно. Мне самому в детстве и в юности как бы льстило, что моя страна по площади самая большая в мире. Повторяю – в детстве и в юности, но ничего серьёзного, тем более гордости в этом чувстве не было. Скорее было всё усиливающееся сознание того, что этот факт скорее имеет отрицательное влияние на экономическое развитие страны.

Распад Союза, точнее, отделение союзных республик воспринималось негативно главным образом их русским населением. Я неплохо знаю Прибалтику, но предполагаю, что ситуация была похожей и на Западе (Белоруссия, Украина, Молдавия) и на Юге, и на Юго-Востоке. Никаких сожалений политических я не заметил. Новое положение русского меньшинства воспринималось исключительно как психологическое изменение его состояния: из представителей малого по численности, но несомненного «старшего брата», можно даже сказать «хозяина в доме» они превратились в младшего брата, так сказать, гражданина второго сорта. Это было ударом скорее по самолюбию, чем по положению. Наоборот: в национальных независимых республиках их положение ухудшилось незначительно, а в социальном плане даже улучшилось: возможности деловой активности, свобода передвижения, туризм и т.д.

Главные места в политике и экономике и раньше занимали национальные кадры, именно те, к кому русские всегда относились пренебрежительно. На моей памяти отношение к аборигенам психологически почти не изменилось, превосходство стало только более пассивным. Эстонское и латышское население так и остались чухнёй на западе и чучмеками на востоке, то есть, взгляд свысока в значительной степени сохранялся. Только единицы переживали изменившуюся ситуацию активно, что вело скорее к отъезду, чем к фронде. Повторяю, «имперского сознания» в своих земляках я во время всей своей жизни в России не заметил. Вопрос на плебисците о сохранении или разделении Союза рассматривался большинством исключительно как согласие или несогласие поменять свой обжитой и привычный дом на новый, не известно какой, но в любом случае не знакомый. Отрицательный ответ означал только это.

Я давно обратил внимание на определённую слепоту западных публицистов, на их непонимание истинных причин того или иного поведения российского населения. В результате раздумий я обратил внимание на один характерный факт: западные политологи – кремленологи, советологи – в большинстве своём были евреями и что главное, светскими людьми. Образованными, знающими христианство академически, так сказать, научно, но решительно не знающими его изнутри. И разницу в восприятии русским населением и западным каких-то действий и фактов объясняли разницей между восприятием католическим-протестантским и православным. Это было общим заблуждением. То, что они считали разницей между конфессиями одной религии, было на самом деле разницей между работающим и не работающим христианством, а если называть вещи своими именами – разницей между христианством и отсутствием оного вообще. Не говоря о вопросе одного шведа ещё во времена Средневековья: «Христиане ли московиты?» можно назвать свидетельства уже их двадцатого века: философ о. Сергий Булгаков (Вехи): «Не нужно говорить о какой-то особой русской духовности, а просто вернуться к ДЕСЯТОСЛОВИЮ» (Десяти Заповедям) и «Пора заново крестить обезбоженную Русь». Не считая многократных заявлений западника (временами) Чаадаева: «Мы обойдены воспитанием рода человеческого» и «Плод христианства для нас не созревал».

А теперь я приведу фразу, которая меня зацепила и, как я уже сказал, испугала в статье так и не названного мной политолога. Звучала она так: поскольку достижение договорённости с Путиным практически невозможно, война ещё долго будет продолжаться. При этом, переход военных действий на собственно российскую территорию, например, на Белгородскую область, будет рассматриваться им как акт, угрожающий существованию России (точнее, его режима), что безоговорочно приведёт к использованию Россией ядерного оружия. Для меня ясно, что путинский шантаж Запада развязыванием ядерной войны основан не на поддержке его амбиций собственным народом, а только и только на слабости и страхе Запада, воспринимающего этот шантаж серьёзно. Путин, конечно, маньяк, человек железной «вымечтанной» идеи, но не самоубийца, и, хотя имеет только ту искажённую информацию, которую ему, как всякому диктатору, доставляют холуи, понимает свою обречённость в действительной, фактической, тем более ядерной, войне с Западом. Так что дело идёт на самом деле о выборе, который стоит не перед ним, а перед так называемым Объединённым Западом: поддаться путинскому шантажу или сказать ему твёрдое «нет».

Слабость Запада очевидна, но, даже видя её, Путин не понимает, что, по-настоящему, спор идёт не только между ним и Европой, что в нём принимает участие ещё одно Лицо, которое «православный христианин» Путин естественным для него образом не учитывает. Это Лицо – в разных странах называемое по-разному – я назову на привычном мне русском языке Господом Богом или даже проще (и точнее) Всевышним. При этом я предполагаю с достаточной долей уверенности, что Всевышний не поддастся на шантаж шпаны из питерской подворотни и не допустит уничтожения созданного Им мира. Думается, что, когда дело дойдёт до действительно выбора действий, с этим предположением согласится большинство американцев и европейцев (и их лидеров), не окончательно забывших о своей морали.

А теперь немножко в сторону.

Обычно телевизор я смотрю редко, хотя в последнее время почти каждый день. В основном новости о происходящем в Украине. Подробно об этом писать не буду – все и так знают, что там происходит. Сравнительно недавно я обратил внимание на повторяющуюся информацию – рассказы очевидцев плюс бегущая строка: российские оккупационные войска вывозят из Украины на территорию России украинских детей. Естественный вопрос – зачем? Первое, что напрашивается: в планах Путина один из главных пунктов – обезлюдить Украину, отсюда и варварские бомбардировки жилых кварталов, школ, театров, больниц. Люди ему не нужны – на Украине. Русские, даже русифицированные – нужны, главным образом, как мобилизационный резерв, говоря грубо, но точно, как пушечное мясо. В данный момент главное – увеличение территории будущей Империи или будущего СССР. То есть, главное – земля. Второе: дети, особенно маленькие – это воск, глина – можно вылепить, что угодно. То есть несомненная стратегическая, можно употребить другое слово – долгосрочная выгода. Слава богу, опыт есть: вылепила же путинская пропаганда из русского народа стадо безмозглых идиотов, повторяющих, как попки, про украинских фашистов, при этом не понимая, что, собственно, такое фашизм. Волосы встают дыбом при виде молодой вдовы у гроба погибшего в Украине «за свою родину» «героя-освободителя», сквозь слёзы твердящую – о чём они там в Европе и Америке думают, не могут обуздать украинских фашистов. Хорошо хоть, что её дети полу-сироты в безопасности – с их родины их никуда не увезут. И тут у недоучившегося историка (шесть курсов ЛГУ, защищать диплом не стал) по естественной ассоциации в голове всплыла тема испанских детей, вывезенных в 30-х годах из сражающейся Испании в Советский Союз. Об этой истории я знал давно, знал то, что знали все, то есть почти ничего. Намного позднее, уже во время Перестройки появились книги, очерки и воспоминания, серьёзно освещающие эту тему. Во-первых, Гражданская война в Испании оказалась вовсе не такой, как о ней писала советская пресса. Сражавшиеся против «фашиста» Франко испанские коммунисты-сталинисты, троцкисты, синдикалисты и анархисты разного рода за время своего «правления» уничтожили помимо дворян и землевладельцев несколько тысяч католических священников, включая Примаса и трёх архиепископов, тысячи монахов и монахинь, сожгли несколько сотен католических монахов, не забывая сводить счёты между собой, в чём им активно помогали советские «советники» из братского НКВД, развязавшие террор против несогласных с их опытом строителей нового общества (из погибших республиканцев примерно 20% были расстреляны «Своими»). О чём, кстати писал в своём романе «По ком звонит колокол» Эрнст Хемингуэй.

Заодно выяснилось, что испанских детей приютила не только Россия (немногим более трёх тысяч, главным образом, детей коммунистов, не забыв при этом прихватить испанский золотой запас), двадцать тысяч приняла Франция, четыре тысячи Бельгия, по несколько сотен Великобритания, Швейцария и Нидерланды. Примерно пятьсот детей приняла Мексика. В отличии от западных стран, где дети были в большинстве разобраны по семьям, в СССР для них были созданы особые детские дома (не меньше пятнадцати), где они жили в прекрасных условиях: на одного ребёнка тратилось средств в два-три раза больше, чем на ребёнка в обычных детских домах. Испанские «дети войны» использовались Сталиным, как живая пропаганда преимуществ социалистического строя. Правда, не долго. После поражения республиканцев, о детях забыли и Сталин, и пламенная Ибаррури – и ранее привилегированные испанцы вкусили все прелести реального социализма. Как все их советские сверстники они хлебнули голода, познакомились с нищетой, воровством, проституцией и, наконец, с ГУЛАГом.  О чём в своём «АРХИПЕЛАГЕ» вспоминал Солженицын. Вспоминал не только он. Один из испанцев, тщетно пытавшийся вернуться на родину, что было запрещено до конца пятидесятых годов, писал об Ибаррури: «Чтоб она скорее сдохла, чтоб её кости сгрызли собаки!» Когда   вернуться наконец разрешили, из трёх с чем-то тысяч в Испанию вернулась примерно половина. Остальные завели семьи, умерли от голода и болезней, погибли на войне и в лагерях.

Приехав в Израиль в 1996-м году, уже через несколько месяцев я стал сотрудничать с газетой «Новости Недели», где раз или два в неделю печатал публицистические статьи. В одной из них я написал, что люди, эмигрировавшие из своей страны, на новом месте встречаются со своим будущим, и только в Израиле они встречаются и со своим будущим, и со своим прошлым. На эту мысль меня натолкнула не только встреча со своим двоюродным дядей, юношей ушедшим пешком из Украины в 1920-м году и     ставшим в Израиле видным архитектором, сколько статья в газете «Вести». Автор статьи писал о детском доме детей-испанцев, спасавшихся от немецкого наступления и в описываемый момент оказавшихся в его городе. Никаких подробностей не приводилось. Упомянуто и только. А вот как раз я знал об этом случае значительно больше – благодаря рассказу своей троюродной сестры, жившей в этом городе и даже оказавшейся участницей этой истории.

Детский дом из какого-то украинского города двигался в полном составе – с директором, воспитателями – как половина страны, на восток. В данном случае на юго-восток и так дошёл до Армавира, небольшого города в Краснодарском крае, откуда вскоре двинулся дальше. В Армавире его задержала то ли болезнь, то ли исчезновение – моя родственница толком не помнила – детдомовского врача, необходимого в детском коллективе. Короче говоря, на это место взяли мою двоюродную тётю, бывшую как раз детским врачом.  Дальше она, прихватив маленькую – пятилетнюю – дочку, двигалась вместе с детским домом. И в одну прекрасную ночь, почувствовав опасность, вместе с дочкой покинула детский дом и скрылась, позже вернувшись в Армавир. Где через некоторое время до неё дошёл слух, что воспитанники этого детского дома – я забыл упомянуть о том, что это были в основном подростки – перебили своих воспитателей и ушли к немцам. На этом рассказ моей родственницы кончался. А сравнительно недавно я прочитал в Интернете два воспоминания на эту тему. Имеют они отношение к эпизоду, описанному мной, я не знаю. Один из авторов пишет, что действительно был такой факт: несколько испанских подростков именно в этих местах бежали из своего детского дома и перешли к немцам. И будто бы те их расстреляли. Другой автор подтвердил факт перехода подростков к немцам, но, по его версии, их не расстреляли, а передали в испанскую Голубую дивизию (единственная испанская часть, воевавшая в России на стороне немцев), и те сумели каким-то образом переправить их в Испанию.

В нескольких статьях, которые я прочитал на эту тему, говорилось о том, что с испанскими детьми в детских домах проводилась серьёзная работа: им читали лекции о борьбе рабочего класса за свободу, против помещиков и капиталистов, объясняли, что религию и сказки о боге выдумали священники для того, чтобы легче обманывать народ и легче его грабить. Читая это, я подумал, что вовсе не случайно ребят не отдали в семьи, как это сделали во Франции, Бельгии и ещё где-то – и в небогатой России всё же можно было найти три тысячи семей, которых приёмыши не разорили бы… Нет, всё было продумано. Может, не самим Сталиным, который умом не блистал – были какие-то дьявольские умники, которые понимали, что в семье, вечерком, после работы, поговорить с ребёнком о революции, о социализме… – не то! Не то, что перед строем, перед шеренгой, как в казарме, – не для одного, для всех – сказать то же самое, а эффект совсем другой. Да и не нужно искать умников – всё опробовано веками, правда, больше в военное время. А в мирное… то ли ген фашизма заложен в некоторых негодяев, который толкает их на поиски национальных скреп, которые лучше всего действуют на молодых, а лучше – на детей, которые ещё и думать своей головой не научились. Так и организовывались «Гитлерюгенд» в гитлеровской Германии, Октябрятская, Пионерская и Комсомольская организации в сталинской России. «Будь готов! – Всегда готов!»  На всё готов! – вот что главное. Поэтому думаю я, после победы, должна Украина сделать приоритетной задачей возвращение своих детей, своего будущего из той чёрной ямы, в которую их вывезли оккупанты и где постараются вылепить из них своё подобие.

Владимир Ханан, Иерусалим