Мы все — Багровы?

Андрей Пионтковский об идеологической близости братьев Куаши и Багровых

C каждой новой террористической вылазкой исламских радикалов на Западе реакция нашего политического бомонда и миллионов зомбированных им телепузиков становится все более откровенной и циничной.

Та легендарная азиатская рожа, которой регулярно оборачиваются к “нашим стратегическим партнерам по борьбе с международным терроризмом” кремлевские скифы, предстает во всей красе своего торжествующего злорадства.

Анонимные боты, знаменитые мастера поп-культуры и грозные пехотинцы Путина в одинаковых выражениях гневно клеймят англо-саксонских и гейропейских содомитов, своей провокационной бездуховностью доведших до отчаяния коренных жителей угнетенного мусульманского Востока.

А ведомство Риббентропа, не испытывая при этом ни малейшего когнитивного диссонанса, терпеливо вразумляет незадачливых жертв террористов:

“Трагедия в Бостоне (Лондоне/Париже) лишний раз подчеркивает необходимость нашего тесного сотрудничества в борьбе с международным терроризмом. Необходимо немедленно убрать из наших отношений все искусственные наслоения, подрывающие взаимное доверие, мешающие эффективному взаимодействию наших спецслужб — дискриминационные списки, экономические санкции, попытки изолировать великую державу и ее национального лидера”.

В коллективное подсознание “партнеров” настойчиво вдалбливается тезис “Будете себя неправильно вести, огребете на свою голову еще большие неприятности”.

Начавшийся в США процесс над младшим Царнаевым — хороший повод напомнить, как эта нехитрая схема сработала два года назад после теракта на бостонском марафоне.

Немедленно заголосил хор ведущих вашингтонских “экспертов по России” — всех этих киссенджеров, гремов, коллинзов, роджанских, саймсов, лозанских, стентш, давно и умело подсаженных на иглу валдайских клубов, ярославских форумов и прочих кремлевских радостей:

“Важнейшим приоритетом в наших отношениях с Россией является сотрудничество в борьбе с терроризмом, все остальное второстепенно и не имеет отношения к задачам нашей национальной безопасности. Путин гарантирует нам это сотрудничество и не надо раздражать его всякими глупостями вроде “акта Магнитского”, иначе он обидится, перестанет нас защищать, и нас снова будут взрывать всякие непонятные чечены и кыргызы.”

Неудивительно, что леволиберальная обамовская администрация с глубоким чувством удовлетворения заглотила этот нехитрый тезис. Для архитекторов “перезагрузки” он показался неожиданным и “счастливым” подтверждением и оправданием их, казалось бы, полностью обанкротившейся концепции.

Но, видимо, шок, испытанный американцами, был настолько велик, а напор путинского лобби “экспертов” оказался столь эффективен, что подобные настроения захватили и консервативную часть политического класса. Одни и те же “прагматические” суждения можно было в те дни прочесть на страницах The Washington Post и The WSJ, услышать с экранов СNN и Fox News.

Новорожденный вашингтонский консенсус-синдром зависимости американцев в вопросах своей безопасности от благосклонности Михал Иваныча был настолько глубок, что до сих пор табуирует в США обсуждение очевидных вопросов, связанных с расследованием бостонского теракта. Например, о похождениях погибшего Тамерлана Царнаева в 2012 году.

По официальным данным, Москва в 2011 году дважды предупреждала ФБР и ЦРУ об исламистских связях Т. Царнаева. Обе спецслужбы допросили его, но не нашли достаточно убедительных оснований для его задержания. Поражает та беспримерная отвага, с которой Царнаев после этих допросов безмятежно полетел в Россию, прекрасно зная, как лихо расправляются там с исламистами без суда и следствия.

Обладая, в отличие от американцев, о нем знанием, в котором столько мудрости и печали, зафиксированном во всех соответствующих базах данных, российские спецслужбы просто не могли не поставить этого джентльмена под плотный контроль с первой секунды его появления в шереметьевском аэропорту в январе 2012 года.

И действительно оперативники дагестанского Центра по борьбе с экстремизмом, например, неоднократно фиксировали его встречи с подозреваемыми в причастности к исламистскому боевому подполью Махмудом Нидалем и Вильямом Плотниковым, старым знакомым Царнаева по Северной Америке.

Оба этих его приятеля были ликвидированы. Разумеется, без всякого правила Миранды — глубоко чуждого дагестанскому менталитету предрассудка американской правовой культуры. Один 19 мая, а другой 14 июля. Сразу же после второй ликвидации неуловимый, неуязвимый и официально якобы ни разу не допрошенный Тамерлан исчез. Растворился. Ушел в лес, как предположили провинциальные дагестанские правоохранители.

А на самом деле оказался в Москве, откуда 17 июля 2012 года беспрепятственно и благополучно вылетел из того же шереметьевского аэропорта обратно в Америку. Навстречу своей судьбе. Оставить Москву живым и невредимым он мог только в одном качестве. Как справедливо заметила 29/04/13 в “Новой Газете” Ирина Гордиенко, “бостонский взрыватель” был давно заряжен.

Путин презирает своих бывших партнеров по G8 и никогда не считал нужным это свое искреннее чувство скрывать. Госсекретаря США Керри заставляли ждать три часа в приемной. Делегации конгрессменов, приехавшей вместе с ним посотрудничать в расследовании бостонского теракта, откровенно и демонстративно врал в глаза, утверждая, что Москва ничего не знает о пребывании Царнаева в России с января по июль 2012 года. Госсекретарь и конгрессмены улыбались, утирали божью росу и горячо благодарили за конструктивное сотрудничество.

В декабре прошлого года Андрей Илларионов предупреждал:

“Полагаю, что европейские страны и европейские правительства не должны будут сильно удивляться, если весной следующего года развернется массовое движение, своего рода “Исламская весна”, но не в арабских странах, а в Европе. Движение будет нацелено на дестабилизацию некоторых европейских стран. Чтобы отвлечь внимание и энергию европейских лидеров как раз в то время, когда г-н Путин попытается воплотить в жизнь свой неоимперский план на территории бывшего СССР”.

Являются ли январские теракты в Париже началом этой Исламской европейской весны? Возможно, многое прояснит следствие по делу арестованных во Франции по подозрению в подготовке террористических актов российских граждан. Во всяком случае, кремлевское пропагандистское сопровождение расстрела редакции Charlie Hebdo разворачивается в основном по тем же лекалам, что и два года назад. Но с заметно более откровенной симпатией к убийцам. От “убивать, конечно, нехорошо, но…” до “Мы — все Куаши” на стенах в Грозном.

Впрочем, патриотически ориентированные сограждане некавказской национальности могут, слава богу, идентифицировать себя не только с иноземными братьями Куаши. При всем уважении к этим отважным шахидам у нас есть и своя доморощенная братва.

Русский мир еще лет 15 назад получил из рук гениального художника крайне правых убеждений Алексея Балабанова, нашей отечественной Лени Рифеншталь, идеального национального героя и пророческую национальную идею в придачу — Данилу-киллера с его духоподъемными “кердык твоей Америке” и “за Севастополь ответишь”. Багров-младший по своему воздействию на массовое сознание оказался посильнее не только гетевского “Фауста”, но даже и путинского “мочить в сортире”.

Что неудивительно, потому что мифология “Брата-2”, безупречно выверенная идеологически ангажированным мастером, затрагивала более глубокие, чем агрессия, и самые чувствительные эрогенные пласты коллективного бессознательного. Лысая проститутка, современная Сонечка Мармеладова — это доверчивая святая Русь, поруганная бездуховным чужеземцем, а Данила-киллер — Георгий-победоносец с топором, лущащий старушку-процентщицу Америку и не задающий себе дурацких вопросов: тварь ли он дрожащая или право имеет.

Братья Куаши и братья Багровы — символы встающего с колен пассионарного евразийского мира, сражающегося сегодня на улицах Донецка и Парижа, Нью-Йорка и Бостона с объединенными силами глобализма, атлантизма, жидомасонства, сатанизма и содомизма.

Андрей Пионтковский
kasparov.ru