«Моя жизнь не похожа на план…»

Фанни Ардан о режиссерской кухне, литературных предпочтениях и силе любви.

За свою долгую и впечатляющую карьеру прекрасная француженка Фанни Ардан работала с такими мэтрами кинематографа, как Франсуа Трюффо и Франко Дзеффирелли, Франсуа Озон и Андре Дельво, снималась с Жераром Депардье и Жаном-Луи Трентиньяном, Джоном Малковичем и Владимиром Машковым. Имея на своем счету более 60 фильмов, которые уже вошли в сокровищницу мирового кинематографа, актриса не собирается останавливаться. В 2009 г. Ардан рискнула дебютировать в качестве режиссера – так появился фильм «Прах и кровь» по роману албанского писателя Исмаила Кадаре. «Навязчивые ритмы» – второй фильм Ардан-режиссера – история о страстной и губительной любви. А недавно в Португалии Ардан начала снимать  ленту «Диван Сталина» по одноименному роману Жана-Даниэля Бальтасса с Жераром Депардье в главной роли.

Мы поговорили с Фанни Ардан о ее режиссерской кухне, литературных предпочтениях и силе большой любви…

– Госпожа Ардан, вы работали с множеством великих кинорежиссеров. Сейчас, когда вы снимаете свое кино, как бы вы обозначили их влияние на ваш режиссерский почерк?

– Конечно, каждый из них обладал уникальным стилем, находил свои детали, у каждого был свой особый взгляд на мир, но всех их объединяет страстное желание работать. Этой страстью к кино они меня заразили. Я взялась за режиссуру, поскольку в какой-то момент осознала совершенно четко, что многое важное в моей жизни ускользает, что жизнь проходит слишком быстро и этот бег нужно хоть как-то приостановить.

– Тот факт, что вы сами – успешная актриса, облегчает вам работу с исполнителями на съемочной площадке?

– Если бы вы знали, как сильно актерский опыт усложняет мою работу в статусе режиссера! Я сама принадлежу к тому типу актеров, которые не любят, когда им объясняют, что и как делать. Но став режиссером, я не могу удержаться от того, чтобы руководить актерами.

– Что для вас интереснее: быть актрисой или режиссером?

– Быть и актрисой, и режиссером – это великий дар, та Божья благодать, которая нисходит на нас. И нужно наслаждаться каждым мгновением этой благодати. Вот мой ответ.

– Помогают ли вам ваше имя и известность находить средства для съемок ваших фильмов?

– Нет. Вы знаете, это очень тяжелый момент. Я никогда не умела торговать коврами. Когда впервые очутилась на переговорах с богатыми людьми по поводу своей картины, они мне задали вопрос: «Для какой возрастной аудитории ваша история?» И я села в лужу. У меня нет ответа, для какой. Поэтому фильмы снимаю со скромным бюджетом, и на каждого из членов съемочной группы – актеров, операторов, декораторов – это действует магически, каждый из них, как ремесленник, пытается сделать свою работу хорошо. Можно считать, что мои фильмы – это ручная работа.

– Вы ведь снимаете свои фильмы по собственным сценариям…

– Да, мне нравится писать тексты самой. По натуре я одинокий человек, не люблю светскую жизнь, у меня не так уж много друзей. Когда я остаюсь один на один со своей тетрадью и персонажами, это похоже на подготовку к свиданию. Знаете, когда я закончила первую версию сценария «Навязчивых ритмов» и показала ее кое-кому, этот человек возмутился: мол, история бессмысленная и героиня влюбилась в настоящего кретина. Я переделала сценарий и переделала мужчину. Но мне понравилось обсуждать, ругаться и спорить о несуществующих людях. Мне кажется забавным, что после фильма или спектакля можно так же спорить и ругаться, как после футбольного матча.

– Вы сказали, что с легкостью переделали мужчину в сценарии к фильму. А в жизни какой он – ваш идеальный мужчина?

– Идеальный мужчина – тот, который любит и которого любят. Любовь – вот мой идеал! Я убеждена, что человеческое существо создано, чтобы любить. Именно поэтому я обожаю «Евгения Онегина» Пушкина. Если вы оказались в жизни рядом с такой большой любовью, какая родилась в сердце у Татьяны, то уже можно считать, что жизнь удалась!

– Все ваши фильмы – о страстной любви, порой трагической. Вы именно так переживаете это чувство?

– Любовь – главная тема, которая начала меня интересовать лет с 14–15, когда я стала много читать. Еще в подростковом возрасте я прочла практически все из русской литературы о неразделенной любви, и мне всегда больше нравилась Анна Каренина, чем мадам Бовари… Так вот еще в молодости я поняла, что причин, которыми можно объяснить, почему мы влюбляемся в того или иного человека, нет. Просто так происходит. Это судьба.

Моя первая режиссерская работа – фильм «Пепел и кровь» – была о любви в ее начале. В картине «Навязчивые ритмы» мне захотелось рассказать о том, как любовь заканчивается. Начало любовной истории – это всегда страсть, опьянение, слепота. И глаза у нас открываются лишь в тот момент, когда чувство исчезает.

– Как вы думаете, мужчины и женщины по-разному переживают любовь?

– Я считаю, что все женщины сжигают свою жизнь ради любви к любви. Нам зачастую не хватает мудрости, философии, какой-то стратегии, чтобы противостоять реальности. Единственные персонажи в литературе, которые равно живут любовью и от нее же погибают, – это Ромео и Джульетта. Я считаю: если кто-то совершает жертвоприношение во имя любви, то чувство искупает все. Как, например, женщины, которые отреклись от профессиональной деятельности и воспитывали детей. Это было их самоотречение ради любимого человека. Ведь жертва, самоотречение – одна из высочайших форм любви. Другое дело, понимает ли и принимает ли эту жертвенность мужчина. Вспомните: Анна Каренина погибает под колесами поезда ради любви, а красавец граф Вронский в это время едет в поезде, его знобит, у него болят зубы, и он занят только лишь собой…

– Большая любовь звучит для кого-то как «навязчивые ритмы»?

– Первое название моего фильма было навеяно стихотворением Пушкина, в котором есть строки про «смутное влечение», но продюсер с ним не согласился. Тогда я придумала «Навязчивые ритмы». Слово «ритм» во французском языке имеет несколько значений. Это и музыкальный ритм – ведь героиня играет на виолончели. Это и ритм работы, потому что главный герой – прораб. Также это ритм биения сердца, что означает любовь. А слово «навязчивый» во французском имеет смысл «настойчивый», «болезненный», как сама героиня. Моя героиня влюблена в свою любовь, и любовь заканчивается по ее вине, ведь она любила ее больше, чем предмет своей страсти.

– Главная героиня Марго в исполнении актрисы Азии Ардженто внешне очень похожа на вас. Это случайность?

– Скорее всего, подсознательный момент. По натуре я очень настойчивый человек, и, наверное, в этом фильме проговаривала, повторяла важные для меня вещи. Единственное, что поняла определенно: ответов на вопросы, почему любовь приходит или уходит, нет и быть не может.

В театре мне довелось работать с великой французской виолончелисткой Соней Видер-Атертон. Она училась в Москве, предпочла ее Парижу. Каждый раз, когда я видела ее на сцене, во мне росло волнение. Тогда я уже начала работу над сценарием и поняла, что героиня должна быть музыкантом. Потому что музыканты все время стремятся к совершенству и отсутствию фальши.

– В вашем фильме снялись в большинстве своем не французские актеры. Почему?

– Мне, например, всегда нравилось, как иностранцы говорят по-французски с акцентом: тогда слова приобретают какую-то особую мелодику. В «Навязчивых ритмах» из актеров единственный француз – Жерар Депардье. Я никогда не знаю, для кого пишу роль. Потом вдруг как молния разрывается, и я понимаю – вот он, выбор! Когда я заканчивала сценарий, все думала: о Боже, у меня нет роли для Депардье! Я отправила ему сценарий в надежде, что он найдет что-то для себя, но он ответил: «Для меня здесь ничего нет». А потом я поняла: вот же он – священник, его зовут Вильдье. Даже созвучно Депардье.

– Недавно вы снялись в картине «Лучшие дни впереди», где ваша героиня влюбляется в юношу, который ей в сыновья годится. Вы сами способны так безрассудно влюбиться?

– В юношу – наверное, нет. Мне это неинтересно. Но на спонтанные поступки я способна. Я с детства поняла, что человек не обязан быть частью обстановки и обстоятельств, он может быть всегда и везде независим. Я вообще никогда не воспринимала жизнь как план и всегда следовала своим чувствам и инстинктам. Я готова ошибаться, но жить чувствами.

– Возможна ли любовь без трагедии?

– В любви всегда есть место и слезам, и счастью. В некотором смысле это сделка с жизнью. Но если уж вы играете в покер, нужно оставаться за столом, даже если вам выпали плохие карты. (Смеется.)

Беседовала Настасья КОСТЮКОВИЧ, «Еврейская панорама»