Мода на кражу детей

Похищение Антона Салонена, которого родной отец-финн вывез в другую страну в машине дипломата, несколько лет назад вызвало волну негодования и осуждения в нашем обществе. Однако подобная практика существует и у российских родителей. В очередной раз заговорили о ней после случая с десятилетней Ирой Жиделевой, которую отец в компании пятерых мужчин буквально вырвал из рук матери и увез в неизвестном направлении.

Когда произошедшее с Ириной Жиделевой стало достоянием общественности, многие начали обвинять “Отцовский комитет”, который якобы причастен к этому и другим подобным случаям. Однако Николай Орлов, глава московского отделения организации, информацию об участии в инциденте опроверг. “Отцовский комитет — это общественное движение. У нас даже нет формального членства. Правда, мы проверили, насколько это возможно, причастность комитета к этой ситуации и могу заверить, что никто из наших товарищей никакого участия в этом не принимал. Если бы это было не так, я бы не стеснялся об этом сказать”, — заявил он “Росбалту”.

“Конечно, это ненормальная ситуация. Но нужно задаваться вопросом, что послужило причиной таких действий отца. Ведь если все было так хорошо, как рассказывает мать, с чего тогда ему пускаться во все тяжкие?” — задается вопросом собеседник агентства.

“Я рискну предположить, что матерью не исполнялось судебное решение о порядке встреч ребенка с отцом. Одно то, что когда-то отец уже обратился в суд, чтобы определить порядок встреч с дочерью, свидетельствует о том, что мирным путем договориться с супругой не получилось. Он пошел в суд, получил решение, однако по существующей практике такие решения можно не выполнять сколь угодно долго, никакого наказания за это родитель, нарушающий права другого родителя, не несет. Привлечь к какой-то ответственности его невозможно”, — поясняет собеседник агентства одну из возможных причин “похищения”.

Слова Орлова подтвердил и специалист по семейному праву, член московской коллегии адвокатов “Князев и партнеры” Павел Попов. “Если родитель, с которым проживает ребенок, не исполняет решение суда, второй родитель идет в службу судебных приставов, дальше дело уже за ними. Но, к сожалению, на этом слове “дальше”, как показывает практика, все и заканчивается. Если алименты взыскивать приставы умеют хорошо, то, решения суда в части порядка общения с детьми фактически неисполнимы. Формулировка “обязать не препятствовать” выполняется следующим образом: пристав вызывает родителя, с которым проживает ребенок, вручает постановление о возбуждении исполнительного производства и разъясняет под роспись, что если тот продолжит препятствовать, на него  могут наложить административный штраф”, — пояснил собеседник агентства.

Основная проблема, по словам Павла Попова, заключается в том, что инструментов, таких как в западных странах, когда в назначенное время могут прийти представители органов опеки или полиция и забрать ребенка для встречи с другим родителем, в России нет.

“Как правило, если дела в подобных случаях доходят до суда, то длятся от полугода до полутора лет, и в таких ситуациях истец уже не имеет возможности видеть своего ребенка. Пока тянется суд, его можно настроить против второго родителя. И тогда, добившись справедливости в суде, родитель может прийти, а ребенок скажет: “Я не хочу идти с папой”. Или папа приходит, а мама говорит: “Ребенок болен, вот справочка от врача. Так что приходите в другой раз”, — поясняет Попов.

Поэтому как такового исполнения подобных судебных решений не существует, резюмировал юрист. “Есть предусмотренная законом мера: в случае, если по решению суда установлен порядок общения, который не исполняется, это может являться основанием для обращения родителя, чьи права нарушены, с новым иском в суд для определения иного места жительства ребенка. Но, к сожалению, эта норма тоже “мертвая”, потому что суды, как правило, оставляют детей с матерью. Если подобные иски вновь поступают, то родителю, с которым проживает ребенок, разъясняется необходимость обеспечить общение с другой стороной, но ребенка все-таки не передают”, — признался он.

Единственный способ уладить конфликт, по мнению юриста, — заключить мировое соглашение. “Нужно четко понимать разницу: мировое соглашение – документ, который человек сам подписал и психологически готов выполнять его условия, хотя бы частично, а  решение суда – то, с чем он не согласен, к чему его принудили, и, скорее всего, исполнять его он не будет”, — считает Попов.

Однако договориться миром удается далеко не всем. “Обзор практики Верховного суда за 2011 год свидетельствует, что порядка 25 тыс. исков в год посвящены спорам о детях. Каждый год количество исков об обеспечении порядка минимального общения с детьми увеличивается на 20%. При этом, как правило, истцы чаще относятся к мужскому полу”, — заметил глава московского отделения “Отцовского комитета”.

Но если и судебное решение является не гарантией того, что отцу позволят видеть ребенка, что же остается? Неужели “похитить” свое чадо – единственная возможность любить, обнимать его, участвовать в воспитании? По словам Орлова, он лично знает десяток отцов, которые именно так и поступили. И теперь уже они “не позволяют” встречаться, скрывают детей от родных матерей. Но понимают ли мамы и папы, что таким поведением просто ломают детям жизнь? Ведь любой специалист по детским душам подтвердит, что развод – уже серьезный стресс для ребенка, но если родители еще и начинают враждовать… Не говоря уж о похищениях.

Главный детский психиатр Москвы Анна Портнова пояснила, что чем меньше возраст ребенка, тем серьезнее могут быть последствия. “Конфликт родителей будет отражаться на формировании личности ребенка. Когда родители находятся в ситуации вражды, дети, как правило, начинают этим пользоваться и манипулировать, подыгрывая то одному, то другому. Идет формирование таких черт характера, как неискренность, двуличность, лживость, манипуляторство. Тут вины ребенка нет — это прямая вина родителей, и они должны это понимать”, — уверена врач.

Как говорят, худой мир лучше доброй ссоры. Здесь это выражение как нельзя кстати, считает психиатр. “Необходимо не настраивать ребенка против бывшего супруга, говорить о противоположной стороне только хорошее или ничего. Нужно всегда помнить о том, что чем больше у ребенка родственников, с которыми он может свободно общаться, тем для него лучше”, — отмечает Портнова.

Кроме того, по словам главного детского психиатра столицы, дети копируют стереотип взаимоотношений в семье, и собственные отношения с партнером будут строить по такому же принципу: скрытая недоброжелательность, неумение сказать в глаза то, что думаешь, выразить недовольство, отсутствие навыка решать конфликты в конструктивной форме.

“Можно ограничивать общение только в тех случаях, когда второй родитель, действительно, ведет асоциальный образ жизни. А если, например, папа просто не столь хорош, как хотелось бы маме, делать этого нельзя. Сейчас принято полагать, что отцы претендуют на детей только из вредности. Но я хотела бы подчеркнуть: отцы тоже испытывают теплые чувства к детям, и мы не можем лишать их права любить и быть привязанными к ним” — считает специалист.

Примечательно, что в “Отцовском комитете” ненормальность ситуации, когда один родитель “похищает” ребенка у другого, тоже понимают. “Никто ведь не говорит, что какая-то из сторон в истории с Ирой Жиделевой и многих других историях, права. Неправы обе стороны, но люди не могут договориться. А между отцом и матерью нет никого, кто бы мог помочь им наладить отношения – вот это главная проблема”, — уверен Орлов.

По его словам, если родитель считает, что его права на общение с ребенком нарушаются, в первую очередь он должен обратиться в службу опеки. Но сейчас стандартный ответ, который там дают в таких случаях – идите в суд. И это вместо того, чтобы посадить родителей за круглый стол, обсудить проблему, объяснить, как важно для ребенка присутствие в его жизни и папы, и мамы. Такая работа должна занимать не день или час, а гораздо больше времени.

Алгоритм действий службы опеки в этой ситуации пояснила “Росбалту” ведущий специалист по охране прав детей органов опеки и попечительства при муниципалитете внутригородского муниципального образования Аэропорт Галина Рязанова. “Если речь при разводе идет о передаче ребенка на воспитание одному из родителей, бывшие супруги, как правило, договариваются о встречах с ребенком мирным путем. Если по каким-то причинам это у них не получается, они должны обратиться в органы опеки, посредством которых попытаться заключить мировое соглашение. Соответствующее решение выдается маме и папе на руки. Если они его не исполняют, то сторона, которая неудовлетворенна, вправе обратиться в суд”, — отчеканила специалист по охране прав детей, добавив, что конфликтные ситуации в основном решаются через суд. И снова замкнутый круг…

С тем, что органы опеки недостаточно работают в данном направлении, согласна и доктор психологических наук, эксперт в вопросах усыновления, сопредседатель экспертного совета комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, директор Межрегионального НИИ профессиональных компетенций Галина Семья. Однако, по ее словам, они просто не знают, как действовать в подобных ситуациях. Их никто этому не учил. “Вспомним хотя бы о том, что у нас в стране вообще нет такой профессии как “специалист органов опеки”, которой обучают в учебных заведениях”, — вступилась эксперт за службу опеки.

По словам эксперта, при Минтруда создана рабочая группа по разработке профессиональных стандартов. “Сейчас будет обновляться перечень специальностей и профессий. По ним будут разрабатываться профессиональные стандарты. Именно на этом этапе нужно ввести специальность “специалист органов опеки” и прописать для нее определенные профессиональные стандарты, в том числе умение улаживать такие ситуации”, — считает эксперт. Это во многом помогло бы решить проблему, ведь если бы родителям хоть кто-нибудь объяснил, чем такое поведение с обеих сторон чревато для ребенка, скандалов, похищений, сломанных жизней стало бы в разы меньше.

Анна Семенец
rosbalt.ru