Многослойный Хашогги

Хашогги со студенческих лет принадлежал к террористическому Мусульманскому Братству (МБ). Он представлял собой более изощрённый тип борца, чем бин Ладен.

Photo copyright: POMED. CC BY 2.0

Случается, мелкое локальное событие неожиданно попадает в резонанс с глобальными процессами в мире и драматично влияет на ход истории. Так, меткий выстрел студента Гаврилы Принципа в 1914 году изменил всю судьбу мировой цивилизации.

Описание случившегося захватило воображение мировой прессы. Колумнист одной из центральных американских газет «Вашингтон Пост» (ВП) Хашогги вошёл в посольство Саудовской Аравии (СА) в Анкаре чтобы выправить свои документы о разводе, и не вышел оттуда. Турецкая невеста публициста ждала жениха у дверей посольства едва не до полуночи. Не дождалась. Первый слой этой истории – любовная трагедия.

Есть деталь, делающая непонятным такое долгое ожидание. Неспокойный за исход своего визита Хашогги, вроде, был на телефонной связи с невестой. Поэтому она слышала – как пытали публициста, как его убивали. Холодящие кровь подробности произошедшего в посольстве – о пытках и расчленении тела Хашогги – известны также от информированных турецких источников. Посольство, по всей вероятности, прослушивалось, а то и просматривалось турецкими спецслужбами. Агрессивная позиция Турции относительно Саудовских властей и её стремление вину за заговор против Хашогги распространить на правящего принца саудитов Мухаммеда ибн Салмана (МиС) свидетельствуют о стремлении Турции, оттеснив хранителя мусульманских святынь СА, вернуть себе позицию лидера суннитского мира, утраченную ею 100 лет назад после развала Оттоманской империи. В заботе же о свободе прессы и безопасности журналистов турецкого диктатора Эрдогана, отправившего за решётку многие сотни работников медиа, заподозрить трудно. Правда, с Хашогги Эрдоган был в друзьях.

Борьба за лидерство в суннитском мире – второй слой истории с убийством колумниста.

Агрессивность Эрдогана против саудовского принца свидетельствует и о набирающей накал идеологической борьбе внутри суннитского мира. Принц МиС взялся за перестройку своей страны. Он повёл борьбу против коррупции, принудив своих родственников вернуть в казну миллиарды украденных долларов, демонстрирует стремление привить в СА вместо ваххабизма более мягкую форму ислама. МиС разрешил женщинам водить машины, посещать спортивные соревнования. Понимая, что нефть как единственный источник дохода страны ненадёжен – она может иссякнуть, а также замениться другими видами энергии, МиС взялся за модернизацию экономики, развитие хайтека.

Эрдоган, напротив, в секулярную Турцию, созданную Ататюрком, успешно возвращает фундаменталистский ислам. Борьба за душу суннитского ислама – третий слой трагедии.

Конечно, уничтожение Хашогги было драматичным, даже кинематографичным. Наверняка Голливуд не пропустит этот сюжет, сдобренный любовной трагедией. Но напомню: подобное, только не на своей территории – в посольстве, а в чужой стране, совершили американские спецназовцы, ликвидировавшие бин Ладена. Того, правда, не пытали, даже не допросили, упустив источник важнейшей информации, в которой администрация Обамы была, видно, не заинтересована. И ничего не стоило привезти бин Ладена в тюрьму в Гуантанамо и подвергнуть там суду военного трибунала, а не убирать по-гангстерски. Правда, опять-же, могла всплыть неудобная информация.

Насколько правомерно сравнение отшельника Бин Ладена с колумнистом ВП, пригретым вашингтонским истеблишментом? Во-первых – эти двое были друзьями. Хашогги не раз путешествовал в Судан и в Торо-Боро навещать бин Ладена и брать у него интервью. Во-вторых – оба были исламистами. Хашогги со студенческих лет принадлежал к террористическому Мусульманскому Братству (МБ). Он представлял собой более изощрённый тип борца, чем бин Ладен. Став частью вашингтонского истеблишмента, Хашогги призывал в своих статьях «развивать мусульманскую демократию», приводя к власти, где можно, МБ. Аль-Джазира сообщала, что Хашогги считал нужным СА вернуться к «своей религиозной самобытности» – к ваххабизму, и строить альянсы с организациями, «укорененными в политическом исламе», такими, как МБ. Естественно, Хашогги утверждал необходимость усиления давления на Израиль.

Самым важным в пропагандистской деятельности Хашогги была его критика бойкота саудитами союзника Ирана Катара и призывы прекратить их вмешательство в гражданскую войну в Йемене. Здесь мы приходим к новому пласту значения убийства Хашогги. Ведь Катар – важный союзник Ирана, а войну в Йемене ведут между собой племена – клиенты Ирана и СА. Контроль Ирана над Йеменом представляет огромную стратегическую опасность для СА. И проиранская публицистика Хашогги, слушиваемого в Вашингтоне колумниста, была крайне вредна интересам СА.

Тут мы приходим к отражению противоборства двух исламских грандов, суннитского и шиитского, в идейном противостоянии двух лагерей американского истеблишмента. Исламистская команда Обамы и его суперэго Валери Джаррет – советница по национальной безопасности Сюзан Райс, госсекретарь Джон Керри – сторонники усиления влияния Ирана на мир. Обама разморозил Ирану около 150 миллиардов долларов, снял с него санкции и открыл дорогу к овладению ядерным оружием. Как ход в большой геополитической игре, команда Обамы намеревалась сделать Иран хозяином Ближнего Востока (БВ).

Напротив, администрация Трампа видит в Иране угрозу Западной цивилизации, Израилю и американским интересам на БВ. Хашогги выступал как орудие американских политиков, симпатизирующих Ирану. Со времени президентства Обамы эта фракция заметно пересекается с Демократической партией, защитившей решение своего президента снять с Ирана санкции.

Лондонская The Independent сообщала в конце 2016 года, что власти СА запретили печатание статей Хашогги в саудовской прессе и появление его на ТВ «за критику избранного президентом США Дональда Трампа». Можно предположить, за то же – за неприязнь к Трампу, респектабельная ВП наняла колумнистом исламиста из МБ и друга бин Ладена.

Успехи Хашогги-мёртвого превзошли его успехи живого. Сенат США, на пике истерии по поводу убийства колумниста, 60-ю голосами против 39-ти призвала администрацию Трампа прекратить поддержку СА в ходе войны в Йемене. Это решение носит рекомендательный характер. Смерть Хашогги развернула, стараниями медиа, отношение большинства американского истеблишмента к СА во враждебное и, следовательно, сыграла на интересы Ирана.

Следующий слой проблем в «зеркале Хашогги» тоже связан с этим голосованием в Сенате США, подрывающим положение МиС как главы СА. С момента своего прихода во власть принц показал готовность кардинально улучшить отношения СА с Израилем. У Саудовской Аравии «нет проблем с евреями», заявил МиС и помянул «интересы, которые мы разделяем с Израилем». В марте 2017 года он встречался в Иордании с израильскими официальными лицами. На встрече координировались военные действия и разведывательные планы. А в сентябре, по сообщениям прессы, какой-то саудовский принц, возможно, тот же МиС, посетил с тайным визитом Израиль и обсуждал с Нетаниягу вопросы совместного противостояния иранской ядерной программе, смертельно опасной для обеих стран. Саудовские власти не признают факт такого визита.

Событием века могла стать официальная встреча принца и Нетаниягу под патронажем Трампа, задуманная, вероятно, Джаредом Кушнером, которого связывают с МиС дружеские отношения. С одобрением возможности такой встречи отозвался сам МиС. Она обещала кардинально изменить судьбу Ближнего Востока и всю мировую политику.

Главная стратегическая забота СА, которую способен разрешить Израиль – это защита саудитов от Ирана. За такую защиту Израиль может запросить немало, например предоставление палестинским арабам вида на жительство, а то и гражданства в СА. Как аванс в возможное соглашение выглядит продажа Израилем саудитам комплексов «Железный купол», позволяющих СА защитить своё небо от ракет, летящих из Йемена.

Развитие с помощью Израиля хайтека в СА потребует немало квалифицированной рабочей силы. Палестинские арабы образованны лучше, чем саудовские, да и, имея какую-то примесь еврейской крови, поспособнее.

Если бы такой саммит – МиС и Нетаниягу под патронажем Трампа – состоялся, он бы определённо тянул на Нобелевскую премию мира для всех трёх, и уж, конечно, куда больше, чем тянуло позорище Ословского договора. Такой саммит стал бы торжеством внешней политики Трампа.

Но это-то обстоятельство, надо полагать, чрезвычайно удручает антитрамповские медиа и политический класс США. Эти силы полностью использовали повод убийства Хашогги, чтобы подорвать положение МиС в его стране, снизить шансы на помянутый саммит и на триумф Трампа. Этим, вероятно, тоже объясняется истерика по поводу убийства Хашогги.

Положение саудовского принца в его стране действительно пошатнулось. В ноябре информационное агентство “Рейтер” сообщило, что внутри правящего в Саудовской Аравии клана сложилась группа, намеренная сместить МиС с поста наследника престола, заменив его 76-летним братом короля Ахмедом бин-Абдул-Азизом. В такой ситуации МиС вряд ли решится в скором времени на такую рискованную акцию, как саммит с Нетаниягу.

Но замечательный арабист Мордехай Кейдар, предполагает, что как министр обороны МиС уже сформировал верную себе армию и на троне удержится. В таком случае – чтобы вернуть себе расположение американского общества, чрезвычайно любящего хорошие новости, МиС может вскоре вернуться к идее саммита с Нетаниягу, обещающего новую реальность на БВ.

Столь многослойны следствия убийства Хашогги, события, для исламского мира, не затронутого гуманизмом и правами человека, заурядного.

Борис Гулько