Михаил Турецкий как зеркало российской реакции

Once upon a time… Так обычно начинаются английские народные сказки, и переводится эта речевая заставка как “Когда-то давным-давно”. Так вот когда-то давным-давно, навещая Москву, я в так называемой “большой синагоге”, что в Спасоглинищевском, на бывшей улице Архипова, слушал субботние молитвы в исполнении потрясающего хора. Казалось, вся древняя красота Торы, вся древняя мудрость нашего народа, воплотившись в неземной музыке, творимой потрясающей силы голосами, заполняет зал и парит над морем голов в ермолках, под уносящимися ввысь сводами Хоральной синагоги у подножий вспыхнувших на стене золотистых деревьев, словно пересаженных сюда прямо из Райского сада. Нет, это пели не просто великолепные голоса, это пели великолепные еврейские души, и прихожане с благоговением произносили имя главного творца чуда, вершившегося на наших глазах, вернее, в наших ушах, – Михаил Турецкий.

С тех пор утекло много воды, а также денежных потоков и слез умиления посетителей синагог и концертных залов. Давно уже Хор Турецкого расстался с Хоральной синагогой, не знаю и не хочу знать подробности, но, похоже, расстался не совсем мирно – смутно помню, как в очередные приезды в Москву читал заявление администрации синагоги, в котором она открещивалась (отмагендовидивалась?) от концертов, кои Турецкий и его команда где-то давали в субботу. Помню свое удивление. Видит Бог (не знаю, одобряет ли) – я никого не собираюсь загонять в иудаизм пинками! Но именно творчество Турецкого казалось насквозь проникнуто духом нашей веры, и вдруг такой плевок в ее сторону. Как сказал много лет назад один мой приятель, узнав об одном из расстрельных приказов Владимира Ильича, “не вяжется со светлым образом”!

Не думал я, что суждена мне еще встреча с Турецким – а вот случилась. Довелось мне по делам литературным побывать в олимпийском граде Сочи. И когда я увидел большую афишу Хора Турецкого, екнуло мое сердце, зазвучало в ушах эхо Божественных песнопений двадцатилетней давности, и выложил я полторы тысячи – к счастью, не шекелей и не долларов, а всего лишь рублей.

Пели, как всегда, восхитительно. Пели всё – от “Королевы красоты”, шлягера семидесятых, до попурри из Верди, Моцарта и прочих гениев. Пели на русском. Пели на английском. Пели на итальянском и на французском. А почти в конце мэтр обратился к публике и извиняющимся тоном объявил: “Сейчас мы споем “Хава нагила”, песню на ДРЕВНЕЕВРЕЙСКОМ языке, языке, на котором написаны Тора и Библия (!!!), языке, на котором, должно быть, говорил САМ Иисус Христос!”

Капец. Любопытно, что Турецкий регулярно бывает в Израиле и выступает с программами на идише и иврите. К сожалению, я, как и любой работающий человек, выбираюсь в свет либо когда сам еду куда-нибудь за границу, либо когда ко мне приезжает кто-нибудь из-за границы. А то бы не поленился и сходил на его концерт в очередной его приезд послушать, демонстрирует ли он у нас глубокое понимание различий между Торой и Библией, и апеллирует ли он в своей защите “древнееврейского” к авторитету Иисуса, кстати, говорившего на арамейском, а не на иврите.

Интересно, где же все-таки настоящий Турецкий? Чем больше я слушал шедевры, созданные им и его хором, а в особенности – его ремарки и призывы между песнями и композициями, тем более удивительные вещи открывались мне или… или казалось, что открываются.

Вернемся к началу концерта. Прежде всего, прозвучали комплименты прекрасному (и с этим я полностью согласен) городу Сочи и его замечательным жителям, а также гостям. О’кей. Долг вежливости. Через пару номеров комплименты повторились. Ну что ж, не боясь повториться, соглашусь – и город, и его жители, и наверное многие из визитеров того заслуживают. Минут через двадцать – опять. Потом – еще. Стало возникать ощущение неловкости. Казалось, артист всеми силами пытается показать нам, как он нас любит, и добиться ответной любви. Я старался не обращать внимания – уж больно талантливо было все, что исполнялось в промежутках между этими объяснениями в вечной любви. Какой-нибудь “Одессит Мишка” звучал так, что ком вставал в горле. И вдруг перед завершением первого отделения Турецкий провозгласил: “А теперь для тех, кого в этом зале не меньше семидесяти процентов, тех, кто родился и вырос при советской власти, тому хорошему, что было в СССР, посвящается следующая композиция…” И под сводами концертного зала “Фестивальный” зазвучало: “Забота у нас такая…”, “Комсомольцы-добровольцы”, “И Ленин такой молодой, и юный октябрь впереди…”

Конечно же, была во всем этом некоторая ирония, конечно же, артист, стоящий на стуле и протягивающий по-ленински руку, вызывал не священный трепет, а улыбку, но улыбку добрую, понимающую. Я отказываюсь понимать ностальгию по Совку. Убежден, что любой цивилизованный человек и уж, конечно же, сам Турецкий видит в Ленине обладателя не светлого образа, а темной образины. Зачем же ему понадобилось это шутовство?

Второе отделение началось с того, что Турецкий стал сначала приглашать, а затем буквально выволакивать зрителей на сцену. Не очень понятно, зачем это нужно было, но выглядело бы забавно, если бы опять же не нотки – только нотки! – подобострастия в его призывах, обращенных к почтенной публике.

Далее прозвучала уже упоминавшаяся “Хава нагила” на языке Торы и Библии, а также Христа, а потом начался крутой ура-патриотизм – через слово шли прославления России, призывы служить России… Предпоследней песней, которая прозвучала со сцены, была “We Аre the Champions”, но на новые слова. В первом куплете прославлялись наши успехи на Олимпиаде, а к последнему понятие Champions уже расширилось и приобрело зловещий оттенок. Завершающей была пахмутовско-добронравовская “Надежда”, которую по призыву Турецкого весь зал стал петь хором. И вдруг, когда дело дошло до припева, Турецкий вместо “надежда” выкрикнул: “Россия, мой компас земной!”

И тут сам собой сформулировался ответ на вопрос, где настоящий Турецкий, – а нигде! Есть талант в чистом виде без каких-либо взглядов или личных пристрастий. Была мода на еврейство – пожалуйста, мы создаем еврейский хор. Уставшие от демократии (и от коррупции, которую они принимают за ее непременный атрибут) массы начинают ностальгировать по Совку – и Турецкий вместе с ними. Нет, ну действительно, если уж ты через слово клянешься в любви к аудитории, если упрашиваешь ее плясать на сцене во время твоего концерта, то как не потрафить ее взглядам, ее вкусам, ее чаяниям. Старый добрый принцип – отклоняться от линии партии только вместе с линией. Главное, нигде не переходить границы вкуса – никакого антиамериканизма, никаких подниманий с колен, никакого вылизывания президентских частей тела – не Резник, чай, не Слепак и не Распутина!

Кстати, “Хава нагила” – единственный обломок прежнего еврейского репертуара публика встретила, скажем так, напряженным молчанием и помягчела лишь после того, как мэтр смазал свое предисловие Библией с Торой и ивритоязычным Иисусом. Так что прав он был – думай, какие времена и что исполнять, а не то пролетишь, как Макаревич с его “Идишпилем”.

Ну а собственные-то взгляды у Турецкого есть? Может, и есть, но он их ну вот совсем не разделяет. Так что нам и не надо их знать. Лучше будем время от времени посещать его концерты и по тому, что там звучит, определять, куда ветер дует в российских умах. Как зазвучат речи и песни о мире, о вечных ценностях, единстве человечества без границ, значит, появилась надежда.

Александр Казарновский
“Новости недели”