КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
В начале марта отмечался Всемирный день писателя.В наше время, когда Интернет теснит книжный рынок, да и сам интерес к «изящной словесности» идет на убыль, невольно вспоминается пора, когда литературе придавали огромное значение.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Началось это при Сталине. В 1932 году тиран дважды встречался с литераторами в «неформальной обстановке» – в доме Максима Горького. Там «вождь и учитель» не только поучал писателей, но и, провозглашая тост, именовал их «инженерами человеческих душ». Кроме того, он решил поднять уровень их жизни – дал подчиненным такое указание: «Нужно позаботиться о материальных условиях, о материальной «базе» для писателей. Необходимо открыть дома отдыха повышенного типа. Мы построим дачный городок для писателей…» (Я цитирую записи В.Я. Кирпотина из книги «Ровесник железного века».)
Существует еще одна любопытная книга под названием «Глазами человека моего поколения», написал это один из приближенных к Сталину литераторов – Константин Симонов. Он описывает, как в те времена раздавались «сталинские премии» и сколь внимательно за этим следил «главный читатель страны». Вот замечательный эпизод в изложении Симонова:
«…Сталин имел обыкновение брать с собой на заседание небольшую пачку книг и журналов. Она лежала слева от него под рукой. Что там было – оставалось неизвестным до поры до времени, но пачка эта не только внушала присутствующим интерес, но и вызывала известную тревогу. В тот раз я сидел рядом с редактором журнала «Звезда» Друзиным. И вдруг Сталин, взяв из своей пачки какой-то журнал, спросил присутствующих:
– Кто читал пьесу «Вороний камень», авторы Груздев и Четвериков? Она была напечатана в сорок четвертом году в журнале «Звезда». Я думаю, что это хорошая пьеса. Я думаю, следует дать премию товарищам Груздеву и Четверикову…
Последовала пауза. В это время Друзин, лихорадочно тряхнув меня за локоть, прошептал мне в ухо:
– Что делать? Четвериков арестован, сидит. Сказать или промолчать?
– Конечно, сказать, – прошептал я, подумав про себя, что если Друзин скажет, то Сталин, наверное, освободит автора понравившейся ему пьесы…
– Остается решить, какую премию дать за пьесу, какой степени? – неторопливо сказал Сталин, – я думаю…
Тут Друзин выпалил почти с отчаянием, очень громко:
– Он сидит, товарищ Сталин.
– Кто сидит? – не понял Сталин.
– Один из двух авторов пьесы, Четвериков сидит.
Сталин помолчал, повертел в руках журнал и положил его обратно, продолжая молчать. Мне показалось, что он несколько секунд колебался – как поступить…
Потом он заглянул в список премий и сказал:
– Переходим к литературной критике. За книгу «Глинка»…
А завершить тему «Сталин и литература» я хотел бы такой историей. В сороковых годах Союз писателей возглавлял партийный функционер Дмитрий Поликарпов. На одном из правительственных приемов Сталин его заметил и спросил: «Ну, как дела?»
Поликарпов стал жаловаться на писателей – мало пишут, нерегулярно платят партийные взносы, много пьют и т. д.
Сталин внимательно выслушал эти сетования, а потом подытожил беседу:
– Других писателей у меня нет!
Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции.
МИХАИЛ АРДОВ, ПРОТОИЕРЕЙ
metronews.ru
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.