Миллион на блюдечке с голубой каемочкой

18 ноября Тель-авивский окружной суд вынесет приговор по делу Менахема (Мики) Фридмана, совершившего одно из самых крупных (а возможно, и самое крупное) финансовых хищений в истории страны.

Несмотря на то, что это дело длится уже 6 лет и почти всем остальным его фигурантам вынесены приговоры, лишь на днях было разрешено предать гласности подробности расследования. До этого банк “Леуми” всячески препятствовал таким публикациям, опасаясь, что они нанесут удар по его репутации. И надо заметить, что у руководства банка имелись на то основания.

Еще 6 лет назад Мики Фридман был одним из самых высокопоставленных сотрудников банка “Леуми”. Он возглавлял его Центральное отделение в Тель-Авиве и считался наиболее вероятным кандидатом на пост гендиректора после ухода пенсию легендарной Галии Маор. Как выяснилось в ходе следствия, еще в 2001 году сотрудник банка Цви Перл доложил госпоже Маор, что Мики Фридман в обход установленных в банке правил выдает весьма крупные ссуды неким компаниям с не очень хорошей репутацией, и он, Перл, не уверен, что банк в данном случае получит свои деньги назад. По мнению бдительного чиновника, дело требовало тщательной проверки и, возможно, даже обращения в полицию.

Надо заметить, что до того Перл делал блестящую карьеру в банке “Леуми”, его несколько раз признавали лучшим работником года, и в конце концов был назначен личным помощником гендиректора. Задача личного помощника – предостеречь гендиректора от ошибочных ходов, и потому на эту должность обычно назначаются профессионалы экстра-класса. Единственное, чего хотел Цви Перл, – исполнить свои служебные обязанности. Он учел все, кроме одного: Галию Маор связывали с Мики Фридманом некие особые отношения, и она ему безоговорочно доверяла. Поэтому Перлу было сказано, что он хочет из мести (хотя никакого повода мстить Фридману у него не было) опорочить одного из лучших работников, и ему под угрозой увольнения запретили обращаться в полицию или к ревизору Госбанка. С того дня Цви Перла перестали приглашать на ответственные совещания руководства, и его карьера медленно, но верно покатилась под откос.

А вот господин Фридман, похоже, наоборот, поднимался в банковской иерархии все выше и выше. Человек он, как рассказывают, очень компанейский, любит футбол и имеет множество друзей. Среди последних числился и владелец сети мебельных магазинов Меир Овадья, который, по данным полиции, давно связан с “серыми” банкирами и криминальным миром. Вот этот-то Меир Овадья и стал время от времени посылать к Фридману своих близких друзей с тем, чтобы те взяли в банке “Леуми” ссуды на развитие бизнеса. Как выяснилось позже, чаще всего полученные таким образом деньги тут же переводились на счета компании “Кост плюс”, занимающейся скупкой чеков. Одним из совладельцев этой компании в силу случайных обстоятельств был Рафи Овадья, родной брат Меира.

В числе “посланцев” к Фридману значился и известный в прошлом футболист Офер Дгами. Овадья поручил бывшему спортсмену взять в банке “Леуми” ссуду в размере 3 млн. шекелей и перевести ее на счет компании, принадлежащей его брату.

Тот, кто хоть однажды брал в банке машканту, наверняка помнит, с какими проблемами связана эта процедура. Сначала вы должны подтвердить свою платежеспособность, затем найти гарантов, потом неделю, а то и больше, ждать разрешения начальства. По самым приблизительным оценкам, на оформление ипотечной ссуды у рядового гражданина страны уходит две недели. Понятно, что когда речь идет о миллионной ссуде, порядок ужесточается. Просьбу о такой ссуде рассматривает специальная комиссия. Она тщательно изучает финансовую историю клиента, стоимость его имущества, которое, в случае чего, может быть описано для покрытия ссуды и т.д. Но Оферу Дгами достаточно было сообщить, что он хочет взять ссуду “соло” (то есть без предоставления каких-либо гарантий ее возврата) для развития своего бизнеса в области недвижимости в Румынии, и – о чудо! – Мики Фридман мгновенно дал на это свое согласие. Он попросил Дгами заполнить бланк на просьбу о ссуде, указать там, для чего ему нужны эти деньги, а затем вызвал начальницу отдела по работе с клиентами Шулу Лениадо и велел ей выписать бывшему футболисту три чека по 1 млн. шекелей каждый. Вся беседа Фридмана с Дгами, включая время на заполнение бланка, заняла не больше получаса.

Лениадо была в шоке. Она понимала, что ссуда выдается с нарушением всех правил, но ослушаться всемогущего начальника не посмела. Как, впрочем, и во всех остальных его “странных” решениях.

Согласно условиям подписанного договора, Дгами должен был возвращать ссуду платежами по 60 тысяч шекелей в месяц. Однако ни одного платежа в банк так и не поступило… Уже позже, в ходе следствия выяснилось, что Дгами попросту не мог выплачивать такие деньги: годовой доход его семьи, включая доходы от бизнеса жены, составлял 630 тысяч шекелей.

А теперь читатель, вспомните, что бывает, когда вы, не дай Бог, оказываетесь не в состоянии выплатить взятую в банке ссуду. На вас начинают сыпаться адвокатские письма, затем дело передается в суд, и в результате вы вполне можете потерять все, что имеете. Но вот с Офиром Дгами почему-то все было иначе. Узнав, что тот не выплачивает ссуду, Фридман велел… списать его ссуду в “фонд потерянных долгов” (есть, оказывается, такой в каждом банке).

Чуть позже в центральном отделении банка “Леуми”, расположенном на тель-авивской улице Герцля, от имени того же Меира Овадьи появился некий Авраам Гольденберг, отсидевший в прошлом суммарно 20 лет за наркоторговлю. Тем не менее, Овадья представил Гольденберга “очень богатым человеком”, и этого оказалось достаточно, чтобы Мики Фридман выдал ему разрешение на получение ссуды в размере 2 млн. шекелей “на операции с недвижимостью в Тель-Авиве”, тоже без каких-либо гарантий безопасности, без проверок, без заседания комиссии и прочих формальностей. На разговор с Фридманом, включая заполнение того же бланка, у Гольденберга ушло чуть более четверти часа. Причем, как цинично заметил Гольденберг на допросе в полиции, у него было ощущение, что Фридман подписал бы ему разрешение на ссуду даже в том случае, если бы он на этом бланке “просто нарисовал цветочек”.

Правда, один из работников банка все-таки решился обратить внимание Фридмана на то, что ссуда выдается в нарушение правил, и добавил, что Гольденберг “почему-то не вызывает у него доверия”. Фридман поспешил успокоить подчиненного: мол, все в порядке, речь идет об очень преуспевающем бизнесмене. Естественно, Гольденберг, как и ожидалось, не смог вернуть ссуду, однако очередной посланник Меира Овадьи все равно получил ссуду в размере 4 млн. шекелей. Из них и была покрыта ссуда Гольденберга, а 4 млн. все так же списаны “в фонд потерянных долгов”.

Чуть позже 2 млн. шекелей в виде ссуды были выданы некоему Циону Занги, которого Фридман также представил сотрудникам как преуспевающего бизнесмена, который собирается строить элитные отели в Румынии. Ежемесячный возврат этой ссуды составлял 33 тысячи шекелей. Занги изначально не мог вернуть эти деньги, так как, работая курьером, зарабатывал в тот период 3500 шекелей в месяц.

Нельзя сказать, что все эти списания миллионов в мусорную корзину происходили совершенно незаметно для окружающих. В 2005-2007 годах различные сотрудники банка несколько раз пытались обратить внимание руководства на то, что в центральном отделении происходит “что-то странное”, и эти “странности” нуждаются в расследовании. Однако все та же Галия Маор и контролер банка Йоси Горовиц считали, что все нормально, Мики Фридман – один из лучших работников банка, и ежегодно вручали ему дополнительно к огромной зарплате бонусы на сотни тысяч шекелей.

Праздник выдачи многомиллионных невозвратных ссуд в банке “Леуми” продолжался. В 2005 году Фридман по просьбе того же Овадьи выдал ссуду в размере 20 млн. шекелей строительной компании “Цадаэль” – вновь без всякой предварительной проверки и без всяких гарантий безопасности. В итоге компания объявила себя банкротом, выплатив лишь часть долга. Это дело уже дошло до разбирательства на правлении банка, но в итоге Маор и Горовиц убедили членов правления, что Фридман просто допустил ошибку, а не ошибается, как известно, только тот, кто ничего не делает…

В результате в 2007 году Мики Фридман поднялся еще на одну ступеньку в своей карьере – стал директором важнейшего, лондонского филиала банка “Леуми”. Но перед этим назначением он и в самом деле многое успел сделать. В том числе выдать разрешение на предоставление без всяких гарантий ссуды в размере 1 млн. шекелей бизнесмену Дову Штерну.

Пока Мики Фридман обживался в Лондоне, пришедший на пост начальника Центрального управления банка Дани Гитер стал разбираться с делами, оставленными ему предшественником. Особенно Гитера насторожил звонок зам. директора ришонского отделения банка Галины Поляков. Поляков выразила недоумение по поводу того, что Штерну, новому клиенту банка, оказано такое доверие. Она же обратила внимание Гитера на то, что ссуда выдана в обход всех правил, а когда сама произвела проверку, выяснилось, что речь идет о весьма проблематичном клиенте.

Если вы думаете, что после этого Фридмана стали контролировать и проверять, вы ошибаетесь. А ведь в ходе просмотра “похороненных” документов Гитер выявлял все новые и новые имена должников, которые с помощью Фридмана получили миллионные ссуды и не вернули банку ни агоры, либо вернули всего несколько десятков тысяч. К январю 2008 года сложилась общая картина того, как в течение минимум 6 лет Фридман успешно обворовывал родное финансовое учреждение. Общая сумма ущерба, нанесенного им банку (6% акций которого и сегодня принадлежат государству), составила, по самым заниженным оценкам, 20,6 млн. шекелей. Тем не менее, руководство “Леуми” все еще воздерживалось от обращения в полицию, а слушания по делу Мики Фридмана назначило на май, словно речь шла не о первостепенной проблеме.

На самом деле решающую роль в том, что против Фридмана было таки возбуждено уголовное дело, сыграло письмо некоего обиженного клиента, от которого банк потребовал вернуть взятую ссуду. В письме, написанном адвокатом, клиент сообщал, что взял эту ссуду с помощью посредника, которому выплатил сотни тысяч шекелей за данную услугу. При этом, говорилось в письме, ему было обещано, что банк не будет требовать никаких гарантий под ссуду и не станет настаивать на ее возврате.

Это письмо контролер банка Йоси Горовиц положить под сукно уже не смог. Дело завертелось. Фридману сообщили о происходящем, не вдаваясь в подробности. Он занервничал, стал звонить знакомым, пытался по телефону согласовать свои показания с Меиром Овадьей и т.д., а его телефонные разговоры уже прослушивала полиция. По иронии судьбы, одним из ведущих следователей по данному делу стал однофамилец Фридмана.

В суде, если пользоваться словами судьи Иегудит Амстердам, Мики Фридман пытался рассказывать “бабушкины сказки” и всячески строил из себя наивного, привыкшего доверять людям человека – мол, потому-то он и не проверял, существуют ли в действительности те бизнесы, под которые он выдает миллионные ссуды, способны ли получатели их вернуть и т.д. Он просто верил клиентам на слово – и все.

Разумеется, эти объяснения суд не принял, но при этом остался нерешенным главный вопрос: с какой такой радости Фридман, будучи на самом деле опытным и жестким банкиром, выдавал все эти ссуды.

Разумеется, в полиции подозревают, что с каждой такой ссуды он получал огромный “откат” и что найденные у него при обыске 2,3 млн. шекелей наличными являются частью денег, полученных преступным путем. Но, как констатировала судья Иегудит Амстердам, следствие так и не смогло представить суду сколько-нибудь убедительные доказательства этой версии. Из письма, с которого началось полицейское расследование, ясно, что ссуды выдавались отнюдь не безвозмездно, но из него не следует, что откат шел именно Фридману. А это означает, что хотя всем вроде бы все ясно, суд не может квалифицировать действия Фридмана как хищения с целью личной наживы. Впрочем, давайте дождемся приговора, он может оказаться таким же неожиданным, как и по делу “Холиленд” или делу Гоэля Рацона.

Большая часть приговоров по этому делу, как уже говорилось, вынесена. И скажем честно: большинство из них оказались смехотворно легкими, так как почти все фигуранты заключили досудебные сделки с обвинением.

Меир Овадья признал себя виновным в преступном сотрудничестве с Мики Фридманом и получил всего 6 месяцев тюрьмы (с учетом того, что его сын, также значившийся фигурантом этого дела, во время процесса скончался от рака). Рафи Овадья и его компаньон Эяль Коренблат, через компанию которых обналичивались ссуды, признаны виновными во вступлении в преступный сговор и получении прибыли мошенническим путем и приговорены к 2 годам тюремного заключения и 150 тысячам шекелей штрафа каждый (а заработали они на этом деле по несколько миллионов). Авраам Гольденберг получил 6 месяцев тюрьмы, 12 месяцев условно и штраф в размере 48 тысяч шекелей. Еще ряд “бизнесменов”, бравших ссуды при помощи Фридмана, приговорены к 6 месяцам тюрьмы, от 9 до 18 месяцев условно и штрафам в размере 20 тысяч шекелей.

Таким образом, Фридман остался последним…

Но дело действительно отнюдь не только во Фридмане. Больше всего в этой истории поражает поведение высокопоставленных банковских служащих, делающее их, по сути, соучастниками преступления Фридмана. Не могут не поразить и открывшиеся в ходе расследования этого дела банковские тайны. Как выясняется, при определенных обстоятельствах банк без труда может, что называется, простить долг оказавшемуся в сложной ситуации клиенту, но почему-то это никогда не делается в отношении попавших в бедственную ситуацию рядовых обитателей, вместо этого их спокойно выбрасывают на улицу. В то же время те, кто взял миллионные ссуды, могут преспокойно жить в своих виллах, не заботясь о возврате долга. И кто в итоге расплачивается за эти невозвращенные долги? Разумеется, мы с вами, рядовые клиенты и налогоплательщики. А банковские служащие, допустившие “ошибку”, продолжают спокойно получать годовые премии к зарплате…

Таким образом, дело Мики Фридмана выходит далеко за рамки обычного уголовного дела. И теперь понятно, почему банки так боялись его огласки…

Барух Розин, «Новости недели» – «Континент»