Мэтт Дэймон: “Лучшая месть – жить хорошо”

Мэтт Дэймон, который в четвертый раз сыграет всеми любимого бывшего оперативника ЦРУ в фильме Пола Гринграсса “Джейсон Борн”, ответил на вопросы издания THE RED BULLETIN.

– Вы возвращаетесь со своей фирменной ролью Джейсона Борна. У вашего героя немало проблем с гневом. В этом вы с ним похожи?

– Скажем так, в такие роли, как эта, я привношу многое от себя. Жизнь временами может разочаровывать.

– Например, когда?

– Ну вот раньше я, как друг, очень переживал за Бена Аффлека, которого часто очень многие воспринимали не так, как он того заслуживал. К счастью, теперь никто не выпучивает глаза, когда я говорю о его таланте. И, в конце концов, мои дети тоже меня часто расстраивают”.

– Как же так?

– В любых отношениях, построенных на глубокой и крепкой любви, есть шанс, что ты будешь разочарован или зол, или расстроен, или чувства твои будут задеты.

– Но нам трудно представить, что вы слетаете с катушек, как это делает Джейсон Борн…

– Не на людях, иначе это попадет на YouTube (смеется). Мне повезло, потому что я не зацикливаюсь на отрицательных эмоциях надолго. Как и у всех, у меня бывают скрытые конфликты, но большая их часть в итоге проходит легче, чем у большинства людей.

– Почему?

– Потому что у меня работая такая. Я недавно был на свадьбе с другом, в какой-то трогательный момент он прослезился. И он мне говорит: “Я плачу впервые за 20 лет”. А я плачу все время, собственно, в каждом фильме. Я проживаю свою жизнь через конфликты других людей.

– Для тех из нас, кто не снимается в кино, что еще можно сделать для правильного эмоционального баланса?

– Хорошенько попотеть. Для меня стало привычкой ходить в зал на тренировки. Это очень хороший способ выпустить пар.

– Порекомендуете что-то особенное?

– Чтобы подготовиться к фильмам о Борне, я начал заниматься боксом. Как только ты приходишь в действительно хорошую форму, ты начинаешь по-другому двигаться в пространстве, ты чувствуешь себя уверенно.

– Вы сейчас регулярно занимаетесь боксом?

– Нет, нет. Прямо сейчас я снимаюсь в фильме, и режиссер подчеркнул, чтобы я держался подальше от зала. Надо сказать, разницу я ощущаю очень хорошо.

– Не похоже, чтобы вы очень переживали по этому поводу.

– Отсутствие тренировок смягчает тот факт, что я ем все, что захочу. Поэтому-то у меня и настроение отличное.

– Вы когда-нибудь занимались йогой или медитациями?

– У меня куча друзей занимаются и тем, и тем, и обожают эти вещи. Я пробовал йогу и мне бы стоило ей заниматься, потому что когда я иногда смотрю на себя на экране, я выгляжу напряженно. Не то, что мне надо это из-за работы, это мне надо лично для себя. То же самое с медитациями. Просто у меня это, блин, не получается.

– Почему?

– Мне тяжело выкраивать какое-то дополнительное время. У меня даже хобби нет. Очень надеюсь, что ближе к 50-ти у меня будут правильные приоритеты, и я начну заниматься и йогой и медитацией.

– У вас с женой четыре дочери. Какое влияние оказывает на вас жизнь в мире, переполненном эстрогеном?

– Ничего не приходит в голову для сравнения прямо сейчас. Когда я рос со старшим братом, вокруг было больше мужской энергии. Это значит, мы дрались как сумасшедшие.

– Вы не ладили друг с другом?

– Нет, не было никакой злобы. Мы дрались, потому что это казалось нормальным. Когда я снимался в “Спасти рядового Райана”, мне побрили голову, и я услышал, как женщина начала смеяться: “Ты младший братик? У тебя по всей голове шрамы”. Просто однажды у нас с братом был бой подушками, и он ударил так сильно, что я перелетел через всю комнату и угодил головой в радиатор.

– Мальчики есть мальчики?

– Одноклассники моих дочерей приходят к нам домой играть и сразу же начинают бить друг друга по голове игрушками. А девочки нет. Они общаются, разговаривают, и это прекрасно. Генетический код, одним словом.

– Как думаете, мир стал бы лучшим местом, если бы им правили женщины?

– Конечно, в теперешней политической системе ответ был бы “да”. Я не психиатр, но, как я сказал, мужчины быстрее сворачивают разговоры и разрешают противоречия кулаками. На самом деле, не такой образ жизни нам хотелось бы вести на планете Земля. В геополитическом смысле войны не решат наших проблем.

– Но разве не нужен определенный уровень агрессии для того, чтобы преуспеть?

– Есть другие рецепты. Помню, как-то беседовал с японцем, профессиональным игроком в гольф. Так вот, он сказал мне крутую вещь. В тот момент, когда ты максимально замахнулся клюшкой, нужно произнести: “Какого хрена”. Этим он имел в виду, что пусть все идет как идет. Потому что, если ты пытаешься контролировать ситуацию изо всех сил, ты все испортишь. Оставь все, как есть. И я думаю, это был хороший совет, который также можно применить в отношении карьеры.

– Вы повторяете это до сих пор?

– Всякий раз, когда соглашаюсь сняться в фильме. Ты не представляешь, чем все может обернуться. Фильм – многоуровневое сотрудничество с массой людей, и все они полностью полагаются на режиссера. Это как азартная игра, в которой ставишь по-крупному. Когда я снимался в “Марсианине” у Ридли Скотта, это был фильм на 110 миллионов долларов. Было очень страшно, когда тебе говорят: “Здесь только ты и я. Давай сделаем это правильно.

– Вы говорите так, будто не до конца доверяете своим заклинаниям…

– Нет, нет. Любой, занимающийся своей карьерой, по крайней мере, связанной с искусством, должен придерживаться этого. Потому что, как только вы отделяете себя от результатов того, что делаете и просто говорите: “Я не буду сосредотачиваться на том, как это выходит, я просто смиренно склоняю голову и делаю свою работу так, как считаю правильным”, у вас начинает получаться что-то стоящее.

– Но возможность неудачи не может не беспокоить?

– Конечно. Я упустил некоторые вещи. Но я всегда гордился своими фильмами, даже если зрители не очень их оценили. Ранее в своей карьере я встречался с актерами, которые позволили повесить на себя ярлык одного амплуа и были вынуждены играть одни и те же роли, несмотря на то, что это очень скучно. Я никогда не хотел себе такой актерской судьбы, и эта участь меня миновала.

– Как вы говорили, вы всегда полагаетесь на других людей. Как вы поступаете, когда кто-то не оправдывает вашего доверия?

– Конечно, в любой момент вы можете обжечься. Но я всегда придерживался такой философии: лучше я обожгусь и буду продолжать жить с открытым сердцем, чем буду идти по жизни, обороняясь.

– Немного наивно, не находите?

– Ну, я не дам вам поиметь себя дважды. Тогда бы это точно была моя вина. Конечно, мною пользовались и будут пользоваться еще не раз. Но это не значит, что я должен закрыться.

– Когда кто-то вас обманывает, вам хочется ему отплатить тем же, в духе Джейсона Борна?

– Нет. Это нормальная человеческая реакция, но я стараюсь не опускаться до нее. Можно ведь закончить тем, что эти чувства начнут тебя снедать. Лучшая месть – жить хорошо.

Источник