КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
10 лет назад я попытался спрогнозировать развитие событий на ближайшие годы.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
В некоторых деталях пророчество не сбылось.
Но в главном…
Впрочем, судите сами, дорогие друзья! )
https://www.idelo.ru/337/9.html
“…по независящим от меня причинам я вынужден был прервать свои исследования о начале российского государства, зато теперь я надеюсь, что как историк буду сторицей вознагражден за это, став свидетелем его конца”.
Андрей Амальрик (1938-1980), “Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?” (1969)
Один мой знакомый все время крутит приемник, чертыхается и пытается поймать срочное сообщение о дальнейшем падении рейтинга президента Путина. Пока тщетно.
Я утешаю, как могу: говорю, что сейчас лето, что социологи, наверное, гуляют с политологами в субтропиках, что в сентябре все вернутся и, конечно же, увидят, как Он позорно съежился, что надо потерпеть еще совсем чуть-чуть и…
И тут я замолкаю. Потому что понимаю: утешить ни моего знакомого, ни себя самого, по большому счету, мне нечем. Ибо как только начинаешь мысленно разбирать матрешку новейшей российской истории, снимая с нее слой за слоем грядущие политические циклы, тут же собираешь ее и ставишь скорее на полку. Чтобы, не дай Бог, не увидеть снова всех этих мелких и мельчайших монстров и бесов, которые, беременные друг другом, сидят внутри нее и ждут своего часа…
Что ж. Коль скоро проклятая “матрешка с часовым механизмом” рано или поздно все равно сдетонирует, есть смысл, преодолев отвращение, снять ее с полки и изучить как следует – чтобы уже заблаговременно ужаснуться и чтобы потом было не так страшно наблюдать за исполнением пророчеств. И, конечно, лучше всего сделать это не в гордом депрессивном одиночестве, а в хорошей аналитически продвинутой компании: например, в рамках настоящего газетного цикла.
Итак…
Многим, наверное, кажется, что судьба нынешнего – назовем его условно “удвоенно-вэвэпэшным” – отрезка российского безвременья полностью в руках Судьбы. Что в некий известный только небесным светилам момент “само собой” случится Нечто и все вдруг прозреют. И дружно свергнут голого короля. Или, на худой конец, заставят его слегка приодеться.
Надежды эти сродни упованиям эмигрантов первой послереволюционной волны на то, что большевистский режим за 10-20 лет либо “рухнет”, либо “очеловечится”. Как известно, вместо этого сперва был Большой террор, потом победоносная война с Германией, а затем еще полвека процветания людоедской Системы. Перестройку и закат коммунистического царства те, кто покинул революционную Россию в зрелом возрасте, увы, так и не увидели. А если бы и увидели, вероятно, разочаровались бы в своих патриотических иллюзиях окончательно.
Дело в том, что ресурс самовоспроизводства в виде оруэлловской фермы у российского общества потрясающе, карикатурно неистребим. Едва раздается начальственный клич: “А теперь, дорогие россияне, дружно хрюкаем и кричим по-ослиному!” – в сей же миг Россия становится Единой и начинает громко исторгать из себя соответствующие звуковые послания. А приблудившегося по недоразумению из другой сказки Мальчика с его несвоевременным: “А король-то голый!” – немедля взашей. А еще лучше, на корм Господам Свиньям.
И потому до тех пор, пока Свиньи едины и неделимы, а Ослы плотно зашорены и пристегнуты к мельничным жерновам, Российская Ферма (сокращенно – РФ) может жить-поживать долго и счастливо. Практически до скончания времен.
И никакие град и засуха, никакой пожар в хлеву сами по себе не способны поколебать ее вертикальный биоритм. Жернова-то каменные: не горят! А если сгинут в огне крыша, стены и стратегические запасы соломы, так ведь “ослам” об этом можно и не докладывать. Можно их, впрочем, и проинформировать, но только грамотно, без разжигания контрпродуктивной животноводческой розни…
Одним словом, в современной России сложилась такая система, которая – наперекор естественной логике – является “причиной самой себя” и поколебать которую не в силах сама по себе ни одна из “внешних “угроз”.
Допустим, Басаев взял штурмом Грозный. Или, как об этом грезят едва ли не все либеральные политологи хором, резко упали цены на нефть. Либо изгнали, наконец, Россию из ближнего зарубежья (что, собственно, уже началось). Или власть решила протащить в жизнь под видом “реформ” еще одну порцию концептуальной социал-вивисекции. Допустим даже, что все это случилось одновременно. И что?
А ничего. Российское общество не только не имеет никакой возможности преодолеть “линию Вешнякова” и бросить власти в лицо свое гипотетическое недовольство, но даже не способно толком это недовольство осознать и артикулировать, ибо лишено органов общественного сознания и артикуляции – свободных СМИ.
И выходит, что нынешняя российская власть существует вовсе не потому, что она блистательна и успешна, и даже не потому, что – вопреки здравому смыслу – пользуется доверием со стороны общества, а просто потому, что обладает исключительной монополией на жизнь. Ибо современное российское общество – это даже не труп, а совершенное Ничто, лишенное базовых атрибутов социального бытия: информации, денег и гарантии безопасности.
Поэтому, что бы ни происходило тревожного “внизу”, в мире дрожащих тварей, лишенных хитиновой оболочки, как бы ни наполнялись их микроскопические души возмущением и отчаянием, для Системы это не более чем мелкий дождь за двойным стеклопакетом.
Может ли вьючное животное – если, конечно, грамотно им понукать – быть опасным для своего хозяина? Разумеется, оно может временами “бунтовать” – злиться, упрямиться и даже брыкаться. Но оно все равно никуда не удерет. Потому что не имеет четкого плана побега. А имеет лишь смутную мечту о чуть более мягких условиях содержания. Что ж. Мечтать, как говорится, не вредно…
Для того чтобы общество смогло успешно атаковать “злую, жадную и глупую” власть, ему нужны не только аморфные мечтания “индивидуально-кухонного типа”, а серьезный социальный ресурс: идеи, кадры, финансы.
А теперь взглянем без гнева и пристрастия: что на сегодня есть у гипотетической российской оппозиции?
Энергичные, жизнеспособные партии? Нет.
Герои? Популярные вожди? Тоже нет.
Идеология? Или хотя бы Программа? Или, на худой конец, Лозунги? Нет, нет и нет!
Деньги?!.. Да, впрочем, зачем они, когда ни людей, ни идей…
Нет ничего. И, главное, нет шансов хоть когда-нибудь все это самостоятельно обрести, чтобы хоть раз вздохнуть гордо и свободно. Ибо хочешь дышать – первым делом ступай к “продавцу воздуха”.То есть все к той же Системе. И не надейся ее провести! Много их таких было – “молодых да резвых”: Рыжков, Немцов, Глазьев… Всех и не вспомнишь! Где они нынче? Известно где… А Жириновский – тут как тут. Никуда не делся.
О том, сколь ничтожен потенциал здешней оппозиционности и, наоборот, сколь велик запас прочности “властной вертикали” – даже одряхлевшей и утратившей популярность, – наглядно свидетельствует история “брежневской эпохи”. На протяжении пятнадцати лет кряду общество буквально купалось в море анекдотов и ежедневного политбрюзжания, однако над Страной Советов все это время продолжало светить ясное солнце фундаментального спокойствия, вплоть до самой перестройки. Которую, напомню, придумала сама же бюрократия, а отнюдь не “прозревшие народные массы” во главе с “героями-вождями”. И понадобилось почти пять лет самоотверженных организационно-пропагандистских усилий “бюрократа № 1” Михаила Горбачева, прежде чем общественная лодка, наконец, раскачалась и куда-то самостоятельно поплыла (как выяснилось, до первой же административной коряги).
Таким образом, если и суждено нынешней “вертикали” как-то преобразиться, то лишь по собственной инициативе, а отнюдь не “по воле народа”.
На первый взгляд, из этого вроде бы следует, что нынешняя модель власти будет вечной, ибо зачем “Им” что-то менять? Ведь они так замечательно творчески воплотили в жизнь сахаровскую мечту о “конвергенции”, соединив чисто коммунистический вертикализм власти с чисто капиталистической широтой безграничного накопления наличности! Так блистательно “монетизировали” свои льготы, которые их предшественники-коммунисты вынуждены были получать через спецраспределители в неуклюжем и архаичном “натуральном” виде! Разве можно от всего этого отказаться по доброй воле? Разве могут когда-нибудь “надоесть” золотая рыбка или скатерть-самобранка?..
И тем не менее, есть по меньшей мере два обстоятельства, которые рано или поздно должны будут вывести кремлевскую систему “административных сдержек и полицейских противовесов” из золотого равновесия.
Нет, речь не о подпольной грызне очередных “серых кардиналов” вроде сотканной из кулуарных шушуканий и потому, возможно, вполне виртуальной “схватки” двух министров-администраторов – Игоря Сечина и Виктора Иванова.
Речь об иных, более очевидных и объективных факторах.
Первый фактор – внешний: давление сверхдержав (Европы, США, Японии, Китая).
Второй – внутренний: борьба за наследство.
При всем том, что кремлевским владыкам всегда было важнее сохранить власть внутри страны, чем лицо за ее пределами, значение первого – международного – фактора все же не стоит недооценивать. Советская бюрократия, несравнимо более гордая и самодостаточная, нежели ее российская правопреемница, как известно, “дала слабину” и “начала суетиться” под воздействием именно внешнего фактора, притом, на первый взгляд, совершеннейшей химеры – виртуального поражения СССР в “звездных войнах”.
Как нетрудно понять, в обозримом будущем международное давление на Россию, постепенно превращающуюся в нечто среднее между Венесуэлой и Нигерией и в то же время продолжающую сохранять сверхдержавные амбиции, будет нарастать, притом по самым разным направлениям: политическому, экономическому, военно-стратегическому, территориальному.
В этой ситуации в “верхах” со временем обозначатся – более отчетливо, чем сейчас, – две одинаково циничные и своекорыстные “партии”: “прагматиков-патриотов” и “прагматиков-космополитов”. Первые будут выступать за ядерно-нефтяной шантаж как ultimo ratio в диалогах со внешним миром. Вторые склонятся к тому, чтобы в очередной раз попытаться разменять ржавые имперские амбиции на деньги и, главное, гарантию беспрепятственного пользования личными капиталами не только на горячо любимой родине, но и, что еще важнее, на постылой чужбине.
Нынешний российский президент, несмотря на всю свою любовь к “игре в равноудаленность”, скорее всего, в итоге примет сторону “патриотов”. По целому ряду причин – начиная от внутренних “гэбэшно-имперских” установок и кончая вполне очевидной “ахиллесовой пятой” войны в Чечне, которая со временем превратится в “проблему № 1” российской внешней политики, неразрешимую для самого Путина.
Все это, без сомнения, придаст внешнеполитической дискуссии острый и, главное, публичный характер.
Внутриполитический фактор, связанный с решением вопроса о преемнике, может оказаться для кремлевской твердыни еще более сейсмогенным. Даже раньше, при коммунистах, когда имелся огромный запас исторической инерции и многие важные вопросы решались “сами собой”, случались эксцессы вроде “загадочной смерти” Сталина или свержения Хрущева.
Нынешней же генерации кремлевладельцев, помимо того, чтобы полюбовно договориться между собой (что само по себе не так-то просто), необходимо соблюсти еще кучу обременительных “формальностей”. Во-первых, симулировать всенародное “голосование сердцем”. Во-вторых, зашпаклевать многочисленные зазоры между формальным законодательством и фактическим положением дел, которые в эпоху СССР были почти идеально задраены многолетней традицией, а сейчас безобразно зияют: чего стоит хотя бы конституционная норма, ограничивающая президента в его естественном и священном праве на третий срок!
Само собой напрашивается предположение, что в публичном пространстве в этой связи столкнутся три основные точки зрения. Первая: “Путин должен остаться на третий (а значит, и четвертый) срок”. Вторая: “Путина должен сменить тот, кого он назовет сам (допустим, Сергей Иванов)”. Третья: “Преемника должен выбрать народ на честном и открытом тендере (то есть из нескольких кандидатур, выставленных разными кремлевскими группировками)”.
Если учесть, что, скорее всего, обе дискуссии – внешне- и внутриполитическая – будут тесно переплетаться, то, вероятно, на какое-то время в политической жизни страны утвердится что-то вроде плюрализма центров тяготения. И общество, таким образом, наконец, обретет возможность хоть как-то самоопределиться. Хотя бы в формате “греческого хора” при том или другом “чиновном бандформировании”.
Правда, светлым и радостным это постлетаргическое народное пробуждение, скорее всего, не окажется. И вот почему.
Разумеется, сейчас трудно предугадать, когда именно, в каких формах и в какой персональной конфигурации (а равно, с каким непосредственным результатом) Кремль произведет идейно-кадровую линьку по итогам состоявшейся “дискуссии”.
Рискну лишь предположить, что, скорее всего, в результате Владимир Путин станет трижды президентом РФ. Ибо надо быть совершеннейшим романтиком демократической процедуры (на которого В.В. Путин, замечу, похож не более чем на воина из племени массаев), чтобы ради соблюдения “очень спорного” и “явно непродуманного” пункта Инструкции по пользованию Россией ввергнуть ее в неминуемый хаос. Ведь если Владимир Путин – в самом политическом соку и на пике авторитета! – вдруг откажется от короны, то, разумеется, вместе с собой он уведет и все свое влияние и оставит несчастного преемника в положении “английской королевы”, к тому же обреченной управлять совсем не Англией. А это значит, что в России сложится в итоге смертельно опасная для нее ситуация двоевластия, чреватая Смутой и вообще черт знает чем! Сознательно стремиться к этому, согласитесь, может лишь очень легкомысленный и безответственный политик. К числу коих, повторяю, Владимир Путин, конечно же, не относится.
Но самое важное даже не в том, решит ли, подобно императору Диоклетиану, Владимир Путин добровольно отправиться в провинцию выращивать капусту или же будет цепляться за трон до конца. Важно то, что в обоих случаях курс Кремля, скорее всего, эволюционирует в направлении русского национал-популизма.
Дело в том, что сам момент легитимации режима, то есть перехода от дискуссий к новому (вариант – новому старому) правлению не сможет обойтись без ритуального обращения к народу. Который, напомню, к тому времени уже успеет слегка нагулять политический аппетит. Это значит, что власти придется, во-первых, бросить кого-то “стрельцам на пики”, а во-вторых, предъявить гудящей перед дворцом толпе новых политических ряженых.
На пики, разумеется, есть смысл бросать тех, кого народ уже успел мысленно туда определить.
Больше всех шансов угодить в разряд жертвенных козлов, вероятно, имеют “вельзевул либерализма” Анатолий Чубайс и прочие “младореформаторы” (Алексей Кудрин, Герман Греф, Дмитрий Козак и пр.), успевшие закрепить себя в народной памяти ярыми сторонниками разного рода “непопулярных мер”.
Очень вероятно, что на растерзание избирателям придется бросить и “Единую Россию”, которая является сегодня главным абсорбентом растущего раздражения “низов”.
На смену “едрено-монетаристскому” придет следующий кремлевский проект – национал-популистский. “Управляемая демократия” – транзитом через болото настоящего застоя – сменится “управляемым нацизмом”.
Неизбежность эволюции путинской (вариант: постпутинской) России в направлении русского национализма ощутима уже сегодня. Достаточно посмотреть на то, что из себя представляет “резервный кремлевский полк” – блок “Родина”, – чтобы понять, на каких именно лошадках собираются скакать в ближайшее будущее наши серые кардиналы. По слухам, уже сейчас в алхимических недрах ФСБ тамошние Парацельсы выращивают “партию власти” нового поколения, т.н. православных политиков.
Справедливости ради следует отметить, что власть в данном случае поступает вполне прагматично. Коль скоро политический дискурс Путина изначально был построен на последовательном отрицании демократической риторики и не менее последовательном возрождении военно-имперской системы фраз, логично сделать следующий шаг в том же направлении и снабдить слегка зачерствевшую имперскую идеологию острой националистической начинкой. А не шарахаться назад к давно и безнадежно скомпрометированной демократической “схоластике”.
Основным отличием национал-популистского этапа от предыдущих будет то, что если раньше репрессии обрушивались, в основном, на тех, кто пытался “без спросу” распоряжаться своим ресурсом, то теперь руки дойдут уже и до тех, кто осмелится просто рассуждать вслух в “недостаточно национальном” духе.
Эпоха “управляемого нацизма” станет последней в истории великого российского государства, поскольку именно она придаст событиям решающий импульс фатальности и пустит опасно накренившуюся страну под откос.
Дело в том, что дремлющие сегодня – если не считать Чечни – антиимперские силы, сосредоточенные на окраинах и в многомиллионных инородческих анклавах, получат долгожданный сигнал к пробуждению. Причем, как только центр в этой схватке начнет выдыхаться, центробежные стремления обнаружат и многие русскоязычные регионы, непосредственно граничащие с внешним миром.
Трудно, почти невозможно предсказать, сколько продлится тяжкая и отвратительная агония империи. (Вполне возможно, впрочем, что не так уж и долго, если учесть, что одна только чеченская язва уже фактически превратила РФ в “державу-инвалида”).
Одно можно разглядеть уже сегодня: когда пыль Смуты осядет, станет ясно, что Российской империи больше нет. И что земли, некогда подчиненные правопреемнице Золотой Орды – “Москве – Третьему Риму”, – превратились в независимые государства “умом объятных” размеров и, разлетясь, как на центрифуге, обрели новые, более естественные и перспективные центры геополитического тяготения: Европу, Переднюю и Центральную Азию, Китай, Японию, США.
Оптимистический некролог
“Когда же все это кончится?! Тут все и кончилось” – так завершалась одна из миниатюр Псевдо-Хармса, сочиненная безвестными пересмешниками на рубеже 60-70-х годов прошлого века.
Любое драконье царство рано или поздно рассыпается в прах. И то, что не видит заплывшее кровью и жиром око самого дракона и что не в силах углядеть “народная мудрость” с ее лукавым прищуром прагматического идиотизма, в действительности самоочевидно, как смерть и жизнь.
Как наша смерть и жизнь тех, кто будет после нас.
Ибо смысл пророческих видений не в том, чтобы сбыться “с точностью до катерна”, а в том, чтобы угадать печали будущего и назвать их своими именами. Подобно тому, как 35 лет назад это сделал полузабытый ныне “российский Нострадамус” – Андрей Амальрик:
“…как можно опереться на страну, которая в течение веков пучится и расползается, как кислое тесто, и не видит перед собой других задач?! Массовой идеологией этой страны всегда был культ собственной силы и обширности, а основной темой ее культурного меньшинства было описание своей слабости и отчужденности, яркий пример чему – русская литература. Ее славянское государство поочередно создавалось скандинавами, византийцами, татарами, немцами и евреями – и поочередно уничтожало своих создателей. Всем своим союзникам оно изменяло, как только усматривало малейшую выгоду в этом, никогда не принимая всерьез никаких соглашений и никогда не имея ни с кем ничего общего…”
“По-видимому, демократическое движение, которому режим постоянными репрессиями не даст окрепнуть, будет не в состоянии взять контроль в свои руки, во всяком случае, на столь долгий срок, чтобы решить стоящие перед страной проблемы. В таком случае неизбежная “дезимперизация” пойдет крайне болезненным путем. Власть перейдет к экстремистским группам и элементам, и страна начнет расползаться на части в обстановке анархии, насилия и крайней национальной вражды”
“Как принятие христианства отсрочило гибель Римской империи, но не спасло ее от неизбежного конца, так и марксистская доктрина задержала распад Российской империи – третьего Рима, – но не в силах отвратить его”.
“Дело”, 23/8/2004
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.