КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Одной лишь массовой депортации нелегальных иммигрантов недостаточно, чтобы спасти Америку. Необходим и возврат к требованию ассимиляции – к единству на основе общих ценностей, языка и культуры.
Photo by Michael Kora on Unsplash
О демократе из Иллинойса, конгрессвумен Делии Рамирес, стоит сказать немного подробнее. В своём недавнем вступительном слове на втором Панамериканском конгрессе в Мехико она заявила на испанском языке: «Я горжусь тем, что я гватемалка прежде, чем американка».
На первый взгляд – как, признаться, подумал и я – могло показаться, что Делия Рамирес сама иммигрантка из Гватемалы. Однако на самом деле она родилась в Чикаго. Её мать пересекла границу США незаконно, перейдя Рио-Гранде уже беременной, и тем самым обеспечила дочери американское гражданство по праву рождения. В повседневной речи таких детей нередко называют «якорными» – якобы привязанными к стране автоматически, благодаря гражданству, дарованному с самого рождения.
То, что Делия Рамирес – урожденная гражданка Соединённых Штатов – называет себя прежде всего гватемалкой, выглядит более чем показательно. В этом проявляется характерная черта мировоззрения левых: для них отождествление себя с Америкой зачастую представляется не просто проблемным, но почти постыдным. Быть американцем – это, по их логике, нечто обыденное или даже порочное, тогда как статус неассимилированного иммигранта или откровенного чужака – напротив, становится чем-то особенно доблестным, едва ли не предметом гордости и восхищения.
Показательной оказалась и реакция Рамирес на волну критики, вызванную её словами в консервативных СМИ и социальных сетях. В опубликованном впоследствии заявлении она почти напрямую сформулировала суть своей идеологии:
«Назовём вещи своими именами: сегодняшние нападки – это жалкая попытка заставить меня замолчать и обесценить мою патриотическую критику нативистских, белосупремасистских, авторитарных деятелей во власти».
Далее она добавила:
«Никто не задаётся вопросом, когда мои белые коллеги называют себя ирландскими, итальянскими или украинскими американцами – в знак уважения к своим корням. Я всегда с гордостью говорила о своём наследии и истории, как и многие мои коллеги. Нападать на меня – и на таких американцев, как я – могут только те, кто считает, что в Америке не должно быть детей иммигрантов, и что наша страна не должна быть разнообразной. Моя гордость за гватемальское происхождение лишь укрепляет мою приверженность Америке».
На деле же Рамирес прибегает к довольно неуклюжей подмене понятий. Формально она утверждает, что лишь чтит свою родословную – как многие американцы, гордящиеся своими корнями. Но фактически она ставит этническую принадлежность выше национальной идентичности и гражданской общности. Её заявление «я гватемалка прежде, чем американка» – это не просто выражение уважения к наследию, а расстановка приоритетов. И, конечно, её сравнение с белыми коллегами некорректно. Ни один американец ирландского, итальянского или украинского происхождения не говорит: ‘Я ирландец прежде, чем американец’.
Это всё равно что утверждать, будто размахивание мексиканским флагом на протесте против иммиграционной политики равнозначно ирландскому флагу на параде в честь Святого Патрика. На параде действительно отдают дань уважения своим корням.На бунте вы бросаете вызов стране, в которую эмигрировали, по сути объявляя ей войну.
Показательно и то, что Рамирес строит свою защиту исключительно в расовом ключе. Подобно многим другим представителям левого фланга, она преподносит свою враждебность к Америке через призму расовой идеологии. В её представлении Америка порочна не по каким-либо конкретным действиям, а по самой своей сущности – потому что она ‘нативистская’, ‘белосупремасистская’. Согласно этой логике, путь к искуплению страны лежит через демонтаж самой основы её исторической и культурной идентичности – ‘белизны’, христианства, европейского наследия. Именно в этом и заключается суть мультикультурализма, за который выступают Рамирес и ей подобные.
Для таких людей недостаточно ничего меньшего, чем культурная, политическая и демографическая революция, способная «исправить» Америку. Их идеология – это своеобразный антинационализм.
Именно поэтому, например, административный аппарат, давно находящийся под влиянием левых сил, постепенно подрывает значение клятвы верности Соединённым Штатам – обязательного обряда для всех, кто получает американское гражданство. Эта клятва начинается словами:
«Настоящим я заявляю под присягой, что полностью и безоговорочно отрекаюсь от верности и преданности любому иностранному принцу, властителю, государству или суверенитету, подданным или гражданином которого я являлся ранее».
Далее в клятве говорится о том, что натурализованный гражданин обязуется «поддерживать и защищать Конституцию и законы Соединённых Штатов от всех врагов, внешних и внутренних», а при необходимости – нести военную службу в защиту страны и выполнять иные обязанности.
Если бы Делия Рамирес была не урожденной, а натурализованной гражданкой, её слова, произнесённые в Мехико, однозначно противоречили бы клятве верности. Нельзя утверждать, что в первую очередь ты гордишься тем, что ты гватемалка, а уже потом – американка, и при этом претендовать на исполнение того ясного и прямого долга, который накладывает эта присяга.
Существует серьёзный аргумент в пользу того, что в подобных случаях гражданство должно быть отозвано. Недавно Уэйд Стоттс опубликовал убедительное эссе на эту тему, где настаивает на необходимости наконец-то начать добросовестно исполнять требования присяги.«Годами мы относились к этой присяге так, словно она ничего не значит, – писал он, – так почему же удивляться, что многие иммигранты поступают так же, особенно если они едва ли способны понять её на английском языке? А если нет – для них она действительно остаётся пустым звуком».
Стоттс справедливо указывает, что со временем присяга фактически утратила своё значение – до такой степени, что даже требование владения английским языком, по всей видимости, было смягчено. Присяга, как правило, зачитывается на английском, однако заявителям разрешается приводить с собой переводчика. Более того, они могут «запросить изменения текста присяги по религиозным соображениям или из-за неспособности либо нежелания произносить клятву, включая слова „под Богом“».
Фактически, Служба гражданства и иммиграции США (USCIS) посвятила целую главу своего внутреннего руководства возможностям изменения или освобождения от присяги. Заявители могут быть освобождены по самым разным причинам – в том числе, если они «не в состоянии понять или осознать значение присяги, даже с учётом предоставленных адаптаций».
Всё это превращает присягу в формальность без содержания – тем самым обесценивая само понятие гражданства. Возможно, именно в этом и заключается замысел. Ведь гражданин страны – это тот, кто связан с ней неразрывными обязательствами. Его верность принадлежит исключительно этой стране и её народу – и никому более.
Реальное гражданство противостоит левой концепции «глобального гражданина» и ставит её в разряд идеалистических, но практически несостоятельных построений.
Возможно, именно поэтому глобалисты так настойчиво продвигают массовую иммиграцию. Ведь массовый приток – будь то легальный или нелегальный – фактически сводит на нет возможность подлинной ассимиляции. Мы видим это во множестве стран, где неассимилированные иммигрантские общины проявляют либо минимальное стремление, либо вовсе его не проявляют, чтобы стать частью национальной культуры той страны, что их приютила.
Только на прошлой неделе, например, иммигрант из Марокко во Франции небрежно зажёг сигарету от Вечного огня на Могиле Неизвестного Солдата в Париже – одном из самых священных военных мемориалов страны. Он сделал это прямо на глазах у изумлённой публики. По сообщениям, министр внутренних дел Франции уже лишил его вида на жительство, однако более глубокая проблема заключается в том, что Франция впустила миллионы подобных людей, которые не имеют никакой связи с нацией, её историей, наследием и обычаями. Для многих из них памятник, воздвигнутый в честь павших солдат, – лишь удобное место, чтобы прикурить.
Или возьмём недавний случай в Онтарио, Канада, неподалёку от Торонто: там была установлена гигантская статуя индуистского бога Лорда Рамы высотой 15,5 метра (51 фут). Видео с церемонии открытия распространились в социальных сетях – на них видно, как огромная толпа индуистов с восторгом приветствует языческого бога. Эта статуя размещена рядом с Центром индуистского наследия – одним из нескольких крупных индуистских храмов в этом районе.
Индуизм, безусловно, чужд английской и христианской культурной традиции Канады. Однако массовая иммиграция из Индии привела к формированию крупных, неассимилированных индуистских общин, которые не проявляют никакой мотивации принимать канадскую культуру и наследие как свои собственные. Простая правда состоит в том, что это уже не столько иммигранты, сколько колонизаторы.
И почему бы им не быть таковыми? Страна, управляемая идеологией левого мультикультурализма, не требует от них ассимиляции – и даже не предлагает её. Так с чего бы им тогда стремиться к ней?
Этот процесс развивается по всему Западу. В недавнем интервью мэр Лондона Садик Хан заявил, что хотел бы провести для Дональда Трампа экскурсию по городу, чтобы развеять его опасения по поводу мультикультурализма – показать, насколько прекрасны мечети, уличные рынки и прочие атрибуты многообразия. По его словам, «разнообразие – наша сила» и всё в этом духе. Звучит как сатира, но он говорил совершенно серьёзно.
С одной стороны, может показаться, что Хан, как и многие представители политической элиты, оторван от реальности. Упадок Лондона сегодня известен во всём мире – с этим уже никто не спорит.
На прошлогоднем карнавале в Ноттинг-Хилле – одном из тех «прекрасных многоэтнических праздников», которые Хан, вероятно, хотел бы показать Трампу, – было арестовано почти 350 человек, из них 72 – за ношение оружия, включая мачете. В ходе мероприятия два человека погибли, а также произошло восемь нападений с ножом.
С другой стороны, возможно, Хан сознательно утверждает, что для Лондона якобы лучше быть перевалочным пунктом для мигрантов из Третьего мира, нежели столицей английской нации – даже если на деле это означает резкое ухудшение качества жизни. Трудно поверить, что он не осознаёт, как массовая иммиграция влияет на Великобританию. Помимо роста преступности, она разрушает национальную идентичность.
Как отметил обозреватель The Telegraph Сэм Эшворт-Хейз, в 2021 году каждый пятый житель Бирмингема не считал себя ни англичанином, ни британцем, ни обладателем какой-либо иной британской идентичности. Англия как нация постепенно стирается под напором массовой иммиграции – и политическое руководство лишь усугубляет этот процесс.
Легко представить, как иммигранты в любой из этих стран – будь то Англия, Франция или Канада – с гордостью повторяют слова Рамирес, отказываясь или умаляя национальную идентичность своей новой родины в пользу культурной принадлежности к стране происхождения. И вовсе не нужно воображать, что политические лидеры этих стран осуждают это – напротив, они делают это открыто и намеренно. Разрушение национальной идентичности на Западе – именно та цель, к которой они активно стремятся.
Всё это означает, что если мы позволим левым политикам в Америке действовать по-своему и не будем требовать ассимиляции от наших иммигрантов, то они не станут настоящими иммигрантами – они превратятся в колонизаторов. Без сдерживания они постепенно колонизируют нашу родину, заменяя американскую цивилизацию своей собственной. И в этом случае винить мы сможем лишь самих себя.
Перевод Рины Марчук
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.