Малоярославец: великая роль маленького городка в истории России

«Я твердо верю, что с помощью бога, который меня никогда не оставлял,  поправлю дела к чести России».
М.И.Кутузов

В ночь с 23 на 24 июня 1812 г. в пределы Российской империи вторглась 480-тысячная армия Наполеона. Французский император славился своим умением наносить молниеносный сокрушительный удар и принуждать  врага к капитуляции. Но в России с самого начала все пошло не так. Русское командование, избравшее тактику  «длительного измора врага», умело уклонялось от генерального сражения. К затяжной кампании Наполеон не был готов, его расчеты строились на том, что он разобьет поодиночке Первую и Вторую армии и «получит мир».  Но генералы  Барклай де Толли и Багратион сумели объединить свои армии у Смоленска, хотя защитить город им не удалось. Приходилось спешно отходить на восток.

Это не прекращавшееся отступление вызывало все большее напряжение  в армии и  народе. Все громче звучали голоса, выражавшие недовольство пассивностью Александра I, которому пришлось сменить руководство армией. Узнав о назначении      главнокомандующим прославленного полководца Михаила  Илларионовича Кутузова, русское  общество уже не сомневалось в победе. Необходимо генеральное сражение, и оно состоялось 26 августа 1812 г. на Бородинском поле. Потери с обеих сторон были устрашающими. Опасаясь гибели русской армии, Кутузов и его штаб решают на время  оставить Москву, дать армии долгожданный отдых, усилить ее продовольственное  и военное снабжение.

14 сентября Наполеон вступил со своими ликующими войсками в древнюю  столицу и расположился в Кремлевском дворце. Его штаб  устроился по соседству,  в  храмах, превращенных ими в конюшни. Радующиеся  долгожданному отдыху  французы  на следующий день содрогнулись от ужаса. Вспыхнувший пожар на их глазах превращал прекрасный город с сотнями дворцов, «красота которых, превосходит все, что знает Париж» — (Стендаль),  в пепелище.  Огонь уничтожил большую часть запасов и вызвал деморализацию армии. Благоразумие диктовало необходимость немедленного отступления из Москвы. Но Наполеона ввела в заблуждение стоявшая осенью 1812 теплая погода, вселившая в него уверенность, что «страхи перед зимой и русским морозом преувеличены».

Пять недель Наполеон упрямо ждал от Александра I мирного предложения. И только тяжелые потери под Тарутиным армии  Мюрата  заставили его принять решение об  отступлении. 19 октября  стотысячная армия начала свой исход из Москвы. За ней тянулся  обоз из сорока тысяч повозок с  награбленным добром.

Русские разведчики своевременно установили и доложили Кутузову, что    французская армия движется  по Новой Калужской дороге на юг.                 

С первых же дней войны в России росло вооруженное сопротивление  народных масс. Особенно активно  крестьянские партизанские отряды действовали    в губерниях, прилегавших  к театру военных действий.   Калужский губернатор П.Н.Каверин сообщал 11 (23) сентября, что при появлении французов жители Малоярославецкого и других  соседних уездов организовали «пограничные кордоны, а сверх того, и …караулы, да и вообще все жители вооружены… и обязаны собираться по требованию кордонных смотрителей… истреблено поселянами более 5 тыс. неприятелей и взято в плен до 350…» Кутузов сообщал императору: «партизаны мои наводили страх и ужас на неприятеля, отняв все способы продовольствия».

Наполеон рассчитывал благополучно перезимовать в хлебных южных губерниях и весной продолжить кампанию.   Но уже через несколько дней  ему пришлось срочно менять свои планы. На его пути встал  Малоярославец. Именно этому небольшому уездному  городку с двумястами деревянными домишками, тремя храмами  и монастырем    было  уготовано  судьбой стать поворотным пунктом  в ходе  Отечественной войны 1812 года.

22 октября русское командование, решив, что речь шла о десятитысячном французском корпусе, направило к Малоярославцу корпус генерала Д.С.Дохтурова «силою в 12 тысяч пехоты, три тысячи кавалерии и при 80 пушках» для удара. Вскоре, однако, выяснилось, что на подходе была   вся  французская армия.

Находившийся с согласия Александра I при Главной  квартире британский военный комиссар Томас Вильсон регулярно отправлял  в Петербург сообщения-доносы     русскому императору и своему послу.  Вот что он писал о сражении под Малоярославцем: «Никакие войска не могли бы указать столько неустрашимости, как русские. А так же такой отчаянной решительности, как и неприятельские, но сии последние имели ту выгоду, что в продолжение первых 10 часов были подкрепляемы свежими войсками, а корпус Дохтурова, прошедший 30 миль грязною дорогою, не подкрепил себя даже пищею».

Оказавшись в очень трудном положении, Дохтуров запросил помощи. Вскоре подошел прославившийся при Бородине генерал Н.Н.Раевский. Под Малоярославцем этот герой  блестяще командовал центром русской армии: «Усердие и храбрость российских воинов ни на минуту не ослабевали, груды неприятельских трупов, покрывающих поле сражения и улицы, заваленные их телами свидетельствуют  в том, как  и в упорстве неприятеля».

Кроме регулярных войск в боях за этот важный стратегический пункт участвовали  ратники Московского, Тульского и Донского ополчений. Воины 1-го конного полка Тульского ополчения «первыми бросились с крутого берега в речку Лужу…переплыли на ее левый берег, напали на артиллерию и обозы, перекололи довольное число неприятеля».

Целый день продолжался бой. Малоярославец восемь раз переходил из рук в руки. Ночью округу осветило зарево полыхавшего города, в  пламени  которого погибло множество раненых: «Наша вчерашняя потеря простирается по крайней мере до 5 тысяч. У неприятеля должна быть гораздо значительнее, поскольку он был подвержен беспрерывному картечному огню во всех своих атаках от сильной артиллерии, в особенности, когда он  пытался выйти из деревни или города колоннами…французские же  пушки не имели равной выгоды ни со стороны силы, ни с точки зрения  позиции».

На следующее утро   Наполеону не спалось. Не дожидаясь рассвета, он выехал из своей штаб-квартиры для рекогносцировки. С ним была  группа генералов и несколько десятков скакавших впереди всадников личного конвоя.  В темноте французы неожиданно наткнулись на отряд всадников. Их громовое «Ура!»  не оставляло никаких сомнений: на  французских позициях появились казаки. Коленкур вспоминал: «…Мы были слишком далеки от мысли о возможности встретить казаков среди биваков нашей гвардии… Лишь когда крики усилились и стали раздаваться рядом с императором…  генерал Рапп  подскакал со словами: «Остановитесь, государь, это казаки»…Возле императора были только князь Невшательский и я. Мы все трое держали в руках обнаженные шпаги… В этот момент к нам присоединились остальные егеря из конвоя…».

Не осознав, что в это утро у них была счастливая возможность пленить самого Наполеона, казаки  привычно занялись грабежом. Окончательный перелом в бой внесли прибывшие два эскортных эскадрона маршала Ж.-Б.Бессьера. Этот чуть не закончившийся трагически получасовой эпизод  получал в истории название «Ура императора». 

Наполеон вернулся в Городню. Но, как только  дорога была очищена от казаков, он снова отправился к Малоярославцу. Поздно вечером на военном совете решался вопрос: пробиваться дальше на юг или отступать. Говорили о том,  какую всеобщую панику сеяли вокруг себя бесстрашные пешие ратники, вооруженные лишь пиками и топорами. Именно их героизм прозвучал убедительным доводом в устах маршала Бессьера, призывавшего   Наполеона к отступлению: «Разве не видели мы поля битвы, не заметили того неистовства, с которым русские ополченцы, едва вооруженные и обмундированные, шли на верную смерть?»

Убедившись, что армия Кутузова стояла непреодолимой преградой на южном направлении, Наполеон принимает роковое  решение отходить по опустошенной Старой Смоленской дороге.

Чудом избежав  25 октября  пленения, Наполеон попросил  своего личного хирурга  приготовить для него пузырек с опиумом, который всегда имел при себе. Прибегнуть к яду он попытался после своего первого отречения в апреле 1814 г., но за полтора года зелье утратило силу и вызвало у него лишь кратковременное недомогание.

Отказ Кутузова продолжить Малоярославецкое сражение  вызвал в русской армии новую бурю возмущения. Отстраненный Александром I от командования армией Беннингсен доносил: «Князь Кутузов, вопреки обстоятельствам времени и  интересам народа, вразрез духу и  желаниям всей армии, совершил отступление с позиции, во всех отношениях выгодной, по причинам, которых никто не мог угадать…».

Более всего заинтересованная в скорейшем уничтожении Наполеона Англия и ее  комиссар Вильсон всячески «подогревали» желание Александра I «немедля разгромить французов»: «…В армии страшно возмущены действиями маршала: вследствие страха, а не ошибки суждения он прошел, дав крюк почти в 80 верст и потерял неприятеля из виду, хотя, казалось бы, ежедневно должен был принуждать его к стычкам и не отпускать от себя главную армию… Здесь можно разбить любого неприятеля… поскольку у нас 700 пушек, стоящих на шрапнельной дистанции, и свыше ста  тысяч солдат… Сожигание города (Малоярославца) было ужасной необходимостью …Ежели бы после Малоярославца  мы двинулись на Юхнов, к чему пытались все склонить маршала, то занимали бы теперь неприступную позицию насупротив Вязьмы, и тем самым мог бы возместиться упущенный у Малоярославца золотой случай… Турок уведомляю я с точностью о всех здешних происшествиях и с Веною сколько можно имею сношения… Вчерашнее сражение стоило многих храбрых людей, особливо из егерских полков; но удержание города было необходимо нужно  для разрушения неприятельского  плана, да и потеря его гораздо превосходит нашу».

Вильсон люто ненавидел Кутузова. Поздравляя Императора «…  с освобождением Москвы и со вчерашним сражением в Малоярославце, которое, хоть и было кровопролитным,…но весьма расстроило неприятеля и нанесло ему изрядно тяжкую потерю…», он не забывает добавить: «Войска Вашего Величества сражаются с величайшею неустрашимостью, но я считаю своим долгом с прискорбием объявить, что они достойны иметь более искусного предводителя». Чуть позже он отбросит все церемонии: «…Ежели французы достигнут границы не разбитыми, маршал Кутузов при всей его старости и немощи, должен быть расстрелян». 

Фельдмаршал М.И.Кутузов же считал главной своей задачей беречь русского солдата. Он не делал тайны из своего девиза: «Пусть Европа сама себя освобождает».

Малоярославецкое сражение 24 октября практически решало исход всей войны. «Сей день  есть один из знаменитейших в сию кровопролитную войну, ибо потерянное сражение при Малоярославце повлекло бы за собою пагубнейшее следствие и открыло бы путь неприятелю через  хлебороднейшие наши провинции».

Военная инициатива перешла к русскому командованию. 31 октября Кутузов обратился к армии: «…Теперь мы преследуем силы его, когда в то же время  другие наши армии снова заняли край Литовский и будут содействовать нам к конечному  истреблению врага, дерзнувшего угрожать России. В бегстве своем оставляет он обозы, взрывает ящики со снарядами и покидает сокровища, из божьих храмов похищенные. Уже Наполеон слышит ропот в рядах своего воинства, уже начались побеги, голод и беспорядки всякого рода».

И главным из них было полное разложение армии, глубокий анализ которого сделал интендант Анри Бейль (будущий писатель Стендаль): «Во время Русской кампании французская армия была беспредельно  эгоистична,  испорчена настолько, что она была готова за деньги продавать чины и  устраивала базар из генеральских должностей. …Год за годом уровень военной подготовки и  общего образования  становился ниже, исчезала дисциплина, истощалось терпение воинов, уменьшалась точность в исполнении приказаний. Армии в массе больше не существовало. Вот откуда те победы, которые казаки, «скверно вооруженные мужичишки», торжественно одержали над храброй армией «победителя вселенной».

О том же поведал в своих мемуарах и 26-летний  вюртембуржец Фон Иелин: «… обоз с награбленным превысил сорок тысяч повозок. Двигались они беспорядочно, постоянно наезжая друг на друга, из-за чего продвижение шло очень медленно, и было потеряно время… Если бы подвигались скорее, русские остались бы позади, и мы могли бы завладеть этой дорогой на Калугу»… Среди награбленной добычи были и  съестные припасы, но далеко  не в достаточном количестве, т.к. уже через две недели истощились. Во время сражения под Малоярославцем весь обоз стоял около Боровска… Все время шел холодный дождь, дороги сделались непроходимы, платье обледенело. Обозы и пушки застревали до осей в топях, откуда их вытаскивали с величайшим трудом…»

Наполеон   приказал  арьергарду   сжечь повозки, тянувшиеся позади, потопить в реках пушки, которые невозможно было тащить далее, взорвать пороховые обозы. В этот день было сожжено более тысячи повозок, с остальными поступят так же чуть позже, после Вязьмы.

События развертывались во всем  своем трагизме.  Фон Иелин: «…С дисциплиной в армии было покончено, право перешло на сторону  сильнейшего. Стрелять лошадей перестали и прямо вырезали мясо из живых …При этом отступлении нет ничего ужаснее воспоминаний тех зверств, которые люди совершали над людьми и над животными. Большая часть войска превратилась в мародеров…Тысячи умирали от истощения и голода…стоять на биваке без теплой одежды  среди льда и снега было сверх сил. Чтобы иметь право греться у огня, каждый, в том числе и офицеры высшего разряда, были обязаны принести дрова. Случалось, что к костру прорывались сильные, оттолкнув слабых.  Стоило ослабевшему  опуститься на дорогу, как вместо помощи, к нему кидались и еще с живого сдирали одежду…».  

Но быть может, сильнее всех выразил свои чувства  офицер Ноэль: «…Вот каковы были результаты этой бессмысленной войны! Вот до чего  безумное тщеславие одного человека могло довести солдат, входивших когда-то победителями почти во все города Европы… Я проклинал тщеславие! …Я вспоминал товарищей, пришедших сюда в Россию, большинство которых уже не вернется на родину».

Отечественная война 1812-го года имела огромное значение. Русская армия и ополчение не остановились на границах России, а пошли освобождать  от наполеоновского ига народы Европы. Русские войска составили основное ядро, вокруг которого объединились прусские и австрийские армии, и совместными усилиями они не оставили Наполеону никакого шанса.

Россия, в конечном счете, только выиграла от пронесшейся над ней грозы. «Двенадцатый год был великою эпохою в жизни России… Напряженная борьба насмерть  с Наполеоном пробудила дремавшие силы России и заставила ее увидеть в себе силы и средства, которые она дотоле сама в себе не подозревала», — русский демократ В.Г.Белинский.

129 лет спустя такой же претендент на мировое господство,  Гитлер демонстративно избрал ту же дату для своего нападения на СССР.  Уже очень скоро один из его генералов писал в своем дневнике: «Воспоминания о великой армии Наполеона преследовали нас, как привидение. Книга мемуаров наполеоновского генерала Коленкура, всегда лежавшая на столе фельдмаршала фон Клюге, стала его библией. Совпадений с событиями 1812 года становилось все больше… И Наполеон, и Гитлер верили, что их войны в России закончатся так же быстро и успешно, как и многие другие, которые они вели до этого. Оба они неправильно представляли себе внутренние силы и размеры России».

Грозные события 1812 года оставили в Малоярославце очень много  памятников, быть может даже больше, чем где-либо еще (учитывая численность населения города).  Памятники были установлены на каждой из четырех  братских могил, принявших прах  1 300 защитников города.

В сквере у братских могил героев был установлен бюст великого полководца  М.И.Кутузова. Не забыт был и малоярославецкий патриот С.И.Беляев. Появился в городе  памятный знак павшему в тот роковой день французскому генералу А.-Ж. Дельзону и его младшему брату.

Доминантой города стал воздвигнутый  на народные деньги на  Соборной площади  новый храм-памятник  во имя  Казанской иконы  Божией матери. Первый, построенный   еще в 1744 году дедом  автора «Путешествия  из Петербурга в Москву» А. П.Радищевым, сильно пострадал во время боев 24 октября.

Рядом с ним в 1844 г. был установлен величественный монумент, отлитый на Петербургском Александровском литейном заводе по рисункам архитектора А.Адамини.   Два летних сезона потребовалось на то, чтобы  в разобранном виде доставить в Малоярославец   махину  весом в 288 тонн:   (240 тонн – памятник и 48 тонн — упаковка). Монтаж его осуществили семь   мастеров из Петербурга.

Шли годы. Не слабела память о героических событиях 1812 года.  В сентябре 1860   рядом с братскими могилами была освящена часовня, построенная на личные средства участником этого сражения малоярославецким помещиком, майором в отставке Федором Максимовичем Максимовым. Щедрый жертвователь был выходцем из семьи священника. Службу он начал в 1797 г. рядовым, в польской кампании был произведен в унтер-офицеры. Встретив Отечественную войну в чине фельдфебеля,  после тяжелого ранения  и лечения в калужском госпитале  участвовал в заграничных походах русской армии, дошел до Парижа и только в 1815 г. вернулся на родину. В 1820 г. Ф.М.Максимов был внесен в Дворянскую родословную книгу, в 1829 г. за отличия по службе произведен в штабс-капитаны, а в 1848 г. награжден орденом Св. Георгия 4 класса.

Часовню свою Ф.М.Максимов  передал монахам Николаевского Черноостровского монастыря, поручив им следить за ее чистотой и читать заупокойную псалтырь. Ежегодно 12 октября после божественной литургии из монастыря и городских церквей к часовне направлялся крестный ход для совершения панихиды по погибшим в сражении православным воинам. Небогатый отец большого семейства  Ф.М.Максимов не только воздвиг часовню, но и пожертвовал обители «две ризы парчевые, два епитрахиля, плащаницу бархатную и пелену  золотого глазета».

С приходом советской власти часовня превратилась в точку по бытовому обслуживанию. 18 декабря 1948 года произошло второе рождение памятника — в бывшей часовне открылся музей 1812 года. А с 12  сентября 1987 г. там размещается первая в Калужской области диорама    народного художника РСФСР Е.И.Дешалыта «Сражение при Малоярославце 12/24 октября 1812 года». Площадь живописного полотна составляет   19,95 м, а предметного плана – 10,2 м.

Пономарева Тамара Гавриловна,
член Московского общества испытателей природы