Брат мой Каин! Зачем по пятам ты за мною идёшь?
Посмотри: впереди пропылённая стадом дорога.
Для чего за спиной ты скрываешь заточенный нож?
Неужели меня ты ревнуешь к всесильному Богу?
Но в поступках моих не найдёшь заурядного зла,
Я во славу Творца приуменьшить решил поголовье,
Поднося небесам в виде жертвы степного козла,
Кровь людскую навек заменяя козлиною кровью.
Нашим детям теперь не бывать принесёнными в дар.
Что ты хмуришься, брат? Чем же сердце твое недовольно?
Но в ответ на добро ты нанёс мне внезапный удар.
Вот и кровь на ноже. И дышать удивительно больно.
Как в испуге земля торопливо бежит из-под ног.
Каин, нехотя ты?! Ведь убийство тебя не достойно!
Что ты скажешь, когда обо мне будет спрашивать Бог?
Впрочем, ты же мне брат! Так живи, если сможешь, спокойно.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Господь велел: “Не возжелай чужой жены”. А я не слушал.
И потому, как ни крути, мне совершить придётся зло.
Послал я Урия домой, Вирсавии спасая душу.
И видеть преданность его мне чрезвычайно тяжело.
Но он – мужчина, воин он. И за меня готов сражаться.
А у завистливой толпы две хрупких жизни на кону.
Когда бы правду он узнал, ужели стал бы обижаться
На то, что я, спасая их, его отправлю на войну?
Прости, о Господи, прости! Душе противен выбор этот.
Не подлость мной руководит, и не корысть, и не испуг.
Здесь – женщина, любовь, дитя, что стать должно светлее света,
А там – кровавая заря и посланный на гибель друг…
Тайны пражских синагог…
Многослойность кладбищ старых…
А на башенных часах
Время, мчащееся вспять…
И народ, который смог
Выдержать судьбы удары,
Боль, отчаяние, страх…
Он не может унывать.
Под Давидовой звездой,
На волшебника похожий, –
Средь снующих толп людских,
Ожидающих чудес, –
Старец с белой бородой
Улыбается прохожим
И для каждого из них
Просит благости небес.
Этот город не зря привечают певцы и поэты.
Крепость времени в нём ощущается даже во мгле.
И когда постоишь на балкончике юной Джульетты,
Понимаешь тщету нескончаемых войн на Земле.
Хорошо бы в сердца прописать человечьи законы…
Хорошо бы добро привнести в свирепеющий мир…
Ведь немало красот сохранилось у старой Вероны,
Но помянешь её – убедишься, что вечен Шекспир.
И опять чередой перекоры, раздоры, напасти,
А любовь меж людьми понимается, как волшебство.
Хорошо б на Земле началась эпидемия счастья,
И под страхом тюрьмы запретили лечить от него…
Хоть я Италии дорог уже немало исходила,
И столько видела всего, что пресыщенья мучит страх,
Но это озеро меня своим безбрежьем поразило,
И тем, что тридцать городов хранят покой его в веках.
Здесь так рельефны времена, что ощутимы их основы,
И сформулировать дано простые принципы основ:
Чтоб приподнять и вознести, чтоб обессмертить нужно слово,
А для того, чтоб опустить и растоптать, не нужно слов.
Здесь так доступна высота, что я почувствовать сумела:
Способен каждый человек свою мечту осуществить.
Чтоб приподнять и вознести, чтоб обессмертить нужно дело,
Зато безделия вполне хватает, чтобы умертвить.
Здесь так обычна красота, что породниться с нею просто.
И нужно только разрешить душе возвыситься и сметь,
Когда поймешь, что жизнь и смерть по существу – родные сестры,
Но чем прельстительнее жизнь, тем отвратительнее смерть.
Здесь столько хочется постичь, что я, исполнена азарта,
Пытаю взглядом глубину и, широко раскрыв глаза,
Смотрю на дымку вдалеке, где голубые воды Гарды
Так удивительно легко перетекают в небеса.
Шла на цыпочках, чуть дыша,
И была несказанно рада,
Что успела моя душа
Пропитаться красою Прадо.
Что текла тишина, звеня,
В каждой комнате, в каждой зале,
Словно люди вокруг меня
Не расхаживали – летали,
Попадая к полотнам в плен.
Я с волнением замечала,
Как взирали на нас со стен
Неуемная боль Начала,
Череда бесконечных лет,
Груз ошибок, свершённых прежде.
Но горел на картинах свет –
Удивительный свет надежды.
Будто там, посреди дорог,
В вечном поиске вечных истин
Помогал живописцам Бог,
В красоту окуная кисти.
Ни на кого ни в чём не быть похожим.
Прямолинейность творчества крушить.
Старательно, как высохшую кожу,
Неверие своё отшелушить.
Провозглашая новые каноны,
Где плавные кривые хороши,
Почувствовать присутствие дракона
В любом порыве собственной души.
Фантазиями вымостить дорогу,
Где только покаяние к лицу,
Где щедрый дар, полученный от Бога,
Весь без остатка посвящён Творцу.
В архитектуре вольность воплощая,
В душе хранить смирения закон.
И в вечность воспарить из-под трамвая
Под Барселоны сиротливый стон…
– Ах, Жанна, девочка, меч тяжёл.
Тебе ли спасать страну?
– Я знаю, шаток у нас престол,
Закончить пора войну.
Уже не в силах моя земля
Испытывать эту боль.
Долой сомнения короля!
Я дам тебе трон, король!
– Ах, Жанна, девочка, королю
Признательность не грозит.
– Я больше жизни страну люблю,
Но смертью она сквозит.
Мне даже снится с недавних пор
В предутренней тишине,
Что для меня разведут костёр,
Помогут согреться мне.
– Ах, Жанна, на полтысячи лет
Останешься ты одна!
– Вам нужно выслушать мой ответ?
Была бы моя страна!
Мне снится этот дом
С большим вишнёвым садом.
Я очутиться в нём,
Поверь, была бы рада,
В распахнутом окне
Увидеть лунный профиль,
На ласковом огне
Сварить по-венски кофе,
Испечь большой пирог
С черникой и малиной,
Подбросить уголёк
В горячий зев каминный,
Потом открыть рояль,
Не ощущая страха,
Любовную печаль
Излить, играя Баха.
Чтоб вишни за окном
Внимали той печали
И на ветру сквозном
Ветвями в такт качали.
Опять небесные ворота
Закрыть забыли на засов,
И снова рвётся на охоту
Большая стая Гончих Псов.
И кровь предчувствуя, и мясо,
Оскалив грозные клыки,
Поспешно рвёт у Волопаса
Из рук тугие поводки,
Чтоб в два прыжка достигнуть цели –
И жертва корчилась в зубах.
Ах, как ты грозен, Ян Гевелий,
Вписавший в небо этот страх.
Какая редкая суровость,
Провозгласившая закон,
Что Псы твои, как наша совесть,
Свершают еженощный гон.
Мы их обходим стороною,
Не предлагаем хлеб в горсти,
От них испуганно рысцою
Бежим по Млечному пути,
В отчаянье достигнув края,
В душе раскаянье копя,
Бежим от Псов, не понимая,
Что убегаем от себя.
К словам пора бы относиться строго:
Ведь каждое – какое ни возьми! –
Первоначально было в небе Богом,
А после замусолено людьми.
Но как бы ни сложилась наша сага,
Слова хранят присутствие Творца:
Напишешь их – оплавится бумага,
Произнесёшь – засветятся сердца.
Поэт – не поэт… И не видно конца пересудам.
Наверное, трудно усвоить простейший урок:
Лишь время, гонимое сердцем по ломким сосудам,
Приносит душе кислород зарифмованных строк.
Зачем же опять разжигать стихотворные страсти,
Коль толку немного, а точка кипенья близка?
И время – единственный созданный Господом ластик,
Способный стереть иль оставить строку на века.
С тех пор, как повсюду (вы видите сами)
Построили башни с большими часами,
Не прячется время за вёрсты и мили,
Его как собаку на цепь посадили.
Ошейник часов натирает мозоли,
А время желает свободы и воли.
И столько в минутах тоски и печали,
Что лучше бы времени не замечали.
г. Днепропетровск
Публикация подготовлена Семёном Каминским.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.