Ловушка для профессора

2 июня председатель ПА Махмуд Аббас (Абу-Мазен) объявил о назначении нового премьер-министра, преемника Салама Файяда, подавшего в отставку еще в апреле. Главой правительства стал Рами Хамдалла, являвшийся до последнего момента президентом университета а-Наджах в Шхеме и генеральным секретарем палестинской Центральной избирательной комиссии.

Рами Хамдалла родился в 1958 году в довольно крупной деревне Антаба, находящейся неподалеку от Туль-Карема. В 1980 году получил степень бакалавра в одном из университетов Иордании по специальности английский язык и искусство, а затем продолжил образование в Великобритании. Вторую академическую степень Хамдалла получил в университете Манчестера, а затем, в 1988 году, защитил докторат по лингвистике в одном из самых престижных вузов Соединенного Королевства — университете Ланкастера. И в дальнейшем его карьера носила почти сугубо академический характер: он начал работу на факультете английского языка университета а-Наджах в качестве профессора лингвистики, а с 1998 года возглавил этот вуз в качестве его президента. Тем не менее, Хамдалла не был чужд и политических реалий, став в 2002-м генсеком палестинского ЦИКа. В его обязанности входило обеспечение нормального проведения выборов председателя ПА, а затем и парламентских выборов. Кстати, незадолго до начала работы в ЦИКе Рами Хамдалла пережил тяжелейшую личную трагедию: в автокатастрофе погибли его жена и три дочери.

Новый премьер не является членом ФАТХа и позиционирует себя как нейтрального политика, однако заблуждаться на этот счет не стоит — вне всякого сомнения, он человек Абу-Мазена и всегда был близок к председателю автономии. Именно этот факт и делает его гораздо более приемлемым для верхушки партии, в отличие от Салама Файяда, который изначально был чужд ФАТХовцам, а с течением лет они вообще возненавидели его.

Назначение Хамдаллы не стало большой неожиданностью — его имя называлось среди основных кандидатов сразу после отставки Файяда. Понятен и ход мыслей Абу-Мазена, остановившегося именно на его кандидатуре, а не на ком-то из партийных функционеров. По замыслу Абу-Мазена, новый премьер должен стать своего рода двойником Файяда во всем, что касается действий ПА на международной арене и руководства повседневными делами автономии, но вместе с тем быть гораздо более покладистым, чем его предшественник, отношения с которым к концу каденции Файяда у Абу-Мазена полностью расстроились.

Что касается международной составляющей, стартовые позиции Хамдаллы в этом отношении выглядят очень неплохо. Все знакомые палестинского премьера характеризуют его политические взгляды как умеренные. Вдобавок он интеллектуал, обладает хорошими манерами, великолепно владеет английским, не запятнан коррупционными скандалами и политическими интригами, являющимися фирменным знаком палестинского руководства. Последний момент особенно важен, т.к. основная часть доходов автономии — это пожертвования стран-доноров, которые в последние годы проявляют все меньше терпимости к тому, как в ПА тратятся выделяемые средства (значительная часть этих денег расходуется неэффективно, то есть попросту разворовывается под прикрытием различных коррупционных схем).

Собственно, с этим, насколько ему позволяли реалии, боролся Салам Файяд, и именно эта борьба повысила накал изначально имевшейся к нему ненависти в верхушке ФАТХа. Большую часть своей каденции Файяд был и премьером, и министром финансов, что облегчало ему этот сизифов труд, однако в дальнейшем ему в качестве главы минфина был навязан Набиль Касис, приближенный Абу-Мазена. Тяжелейшее экономическое положение автономии на фоне глубоких разногласий Файяда с руководством ФАТХа подтолкнули нового министра к отставке, которую премьер немедленно принял, даже не обратившись к Абу-Мазену.

Это стало последней (или предпоследней) каплей, переполнившей терпение председателя ПА. На одной чаше весов оказались эффективность работы Файяда и его приемлемость для стран-доноров, а на другой — ненависть верхушки ФАТХа и, что очень важно, слишком большое влияние, которое премьер стал набирать в деле контроля над скудеющим потоком средств, поступающим в ПА извне. В этих условиях Абу-Мазен и его окружение, просто не могли себе позволить лишиться в пользу премьера контроля над назначением чиновников и бюджетными тратами.

Несмотря на то, что Файяд сам вскоре подал в отставку, возможно, на короткое время конфликт удалось бы погасить, если бы не умышленный слив в прессу информации о том, что Абу-Мазена за его оставление на посту очень просит госсекретарь США Джон Керри. После этой утечки сохранение статус-кво оказалось невозможным, т.к. Файяд не хотел выглядеть американским ставленником, а Абу-Мазен — человеком, капитулирующим под американским давлением. Не исключено, что в последние месяцы работы Файяд умышленно лез на рожон, так как вся эта малопродуктивная борьба с попытками ФАТХовцев протолкнуть свои политические или коррупционные назначения, а также наложить лапу на скудный палестинский бюджет, ему попросту опостылела.

О том, какой Файяд видит сложившуюся в ПА ситуацию, можно понять из его интервью, которое было дано газете “Нью-Йорк таймс” в начале мая, уже после принятой Абу-Мазеном отставки. Говоря об истории и современных реалиях, Файяд назвал главной проблемой провальность и некомпетентность палестинских лидеров. “Судьба палестинского народа находится в руках совершенно никчемных лидеров, руководствующихся сиюминутными, несерьезными решениями. Нет никакой стратегии, мы подписываем соглашения, руководствуясь лишь тактикой, а затем оказываемся заложниками собственной риторики”, — сказал он среди прочего. Условия, в которых ему пришлось работать, Файяд назвал “адскими” и добавил, что, “с наличествующим количеством яда неизбежно произойдет катастрофа, а так как они (палестинское руководство. — Прим автора) не свернут с выбранного пути, я решил, что должен уйти”. В этом же интервью он предрек крах правящей партии ФАТХ.

Но и без этих слов Файяда очевидно, что в свете сложнейшей политической и экономической обстановки перед его преемником стоят тяжелые, можно сказать, неразрешимые задачи. Несмотря на то, что ни прошлый, ни нынешний премьеры не являются видными политическими фигурами, значение этого поста в ПА трудно переоценить. Вся черновая работа по руководству таким тяжелобольным и коррумпированным организмом как ПА и строительству государственных институтов лежит именно на премьере, тем более что Абу-Мазен занят почти исключительно международными визитами и “политической стратегией”. По мере возможности Файяд очень хорошо справлялся со своими задачами, а одной из главных его задач была координация самых разных вопросов с Израилем. Причем, по признанию высокопоставленных источников в Иерусалиме, осуществлялась она очень эффективно и носила исключительно дельный характер. Дабы не вызывать нареканий на палестинской улице, это направление работы Файяда всегда оставалось в тени. Не зря о нем с большим уважением отзываются и командование ЦАХАЛа, и израильские политики, в том числе и те, кто придерживается откровенно правых взглядов.

Возвращаясь к Рами Хамдалле, можно сказать, что как премьер он оказался в самой настоящей ловушке. Пойдя на поводу у верхушки ФАТХа и председателя ПА (кстати, замами нового премьера совсем не случайно поставлены два ближайших советника Абу-Мазена), он очень быстро утратит кредит доверия как не коррумпированный, не замешанный в интригах политик. Если же Хамдалла начнет проявлять независимость, конфликт с Абу-Мазеном и его окружением станет неотвратимым, и, как следствие, ему довольно скоро придется пережить тот же “ад”, что и его предшественнику. И это не говоря уже о сложнейших рутинных проблемах, стоящих на повестке дня, начиная с попыток примирения ФАТХА и ХАМАСа и заканчивая экономикой. Кстати, в конце своей каденции Файяд попытался для пополнения пустой кассы прибегнуть к такой непопулярной в обществе мере как повышение налогов и введение новых. Интересно, пойдет ли Хамдалла по его пути…

Особо стоит проанализировать реакцию ХАМАСа на назначение нового премьера. Формально Хамдалла является временным премьером до того как, согласно соглашениям в Дохе и Каире, ФАТХ и ХАМАС к концу августа сформируют правительство национального единства. Однако это тот самый случай, когда временное может оказаться постоянным. Существенного прогресса на пути окончательного примирения двух этих организаций пока не наблюдается, да и само назначение можно воспринимать как нежелание Абу-Мазена продолжать движение к сближению с руководством Газы. С другой стороны, в ХАМАСе прекрасно понимают, что председатель ПА просто обязан найти Файяду замену, и тот факт, что на весьма важном государственном посту его заменил человек, который формально не является ФАТХовцем, как раз носит довольно миролюбивый по отношению к исламистам характер. Неудивительно, что официальное осуждение назначения, с которым немедля выступила пресс-служба ХАМАСа, носило довольно спокойный характер. Более того, нападки лично на Хамдаллу в нем вообще отсутствовали.

Что касается осуждения со стороны ХАМАСа любого, кого бы Абу-Мазен ни назначил, здесь речь идет о принципиальной позиции. Согласно палестинским законам, председатель ПА имеет право отправить в отставку главу правительства, как он в свое время и поступил с представляющим ХАМАС Исмаилом Ханией. Однако назначать его преемника без утверждения такового парламентом Абу-Мазен не мог. Поскольку утверждение не состоялось, то, согласно вполне резонной позиции ХАМАСа, имеющей весьма широкую поддержку в обществе, главой переходного правительства должен был до сих пор оставаться уволенный со своего поста Хания. Этими доводами оппонентов, назначив сначала Файяда, а теперь и Хамдаллу, Абу-Мазен пренебрег. Поэтому в глазах многих палестинцев, и, конечно же, членов ХАМАСа, именно Исмаил Хания продолжает оставаться единственно законным главой правительства.

Давид Шарп, “Новости недели” — “Континент”