Легенды старины Фитца

Как ташкентский немец помог Германии две войны… проиграть

О ташкентском купце первой гильдии Генрихе-Вильгельме Дюршмидте (Heinrich Wilhelm Dürrschmidt, 1849−1911) я знал.

Знал, например, что немалые деньги вместе с медиком, ботаником, видным общественным деятелем, Иеронимом Ивановичем Краузе (Hironim Teodor Krause) он пожертвовал на возведение евангелическо-лютеранской кирхи в Ташкенте, а ещё на строительство православных храмов и мечетей. Знал, что был он одним из организаторов и участников Туркестанских сельскохозяйственных и промышленных выставок, проводимых с 1890 года. Но вот о том, что почётный гражданин Ташкента, живший в европейской части города в элегантном собственном доме, украшенном скульптурами львов на ул. Лахтинской (в советское время – Свердлова, затем – Махатмы Ганди), крепко поспособствовал поражениям Германии в Первой и Второй мировых войнах, даже не догадывался.

Об этом невероятном факте мне поведал старинный друг – Виктор Арведович Ивонин. Точнее, подарил тему, чтобы я всё это исследовал и написал историю для своих «Легенд». Делом это оказалось не таким простым, как поначалу виделось, но многое выяснить удалось, и историю я написал, но прежде представлю дарителя. Итак, Виктор Арведович – писатель, публицист, один из авторов Национальной программы республики Узбекистан по подготовке кадров, отмеченной золотой медалью ЮНЕСКО, ведущий аналитических программ республиканского радио и телевидения, старший предигер (проповедник) лютеранской общины Ташкента. А ещё он научный руководитель московского Открытого института делового администрирования Славяно-греко-латинской Академии. И, как говорится, на закуску, Ивонин был организатором и участником экспедиций (1988−1993) на Памиро-Алай и Хан-Тенгри, искавших там «снежного человека».

Ну а теперь переходим к нашему герою – Генриху-Вильгельму Дюршмидту.

По сведениям, полученным от другого моего друга – сотрудника Гейдельбергского университета историка д-ра Виктора Кригера (Dr. Viktor Krieger), родился Дюршмидт в Германии, но где точно – неизвестно. В Ташкент он прибыл в 1883 году с капиталом в пять тысяч рублей, которые ему и его брату Фридриху ссудил один из берлинских банков, и вскоре стал «самым известным и богатым предпринимателем среди лиц немецкого происхождения». Скончался он 31 августа 1911 года, но вот где похоронен, установить не удалось. Надеюсь, пока не удалось.

Итак, почему Дюршмидт отправился именно в Ташкент? Во многом потому, что этот город, ставший в 1867 году центром только что образованного Туркестанского генерал-губернаторства, и край сулили людям инициативным и предприимчивым успех. Об этом писали в берлинских газетах, а также в газетах, выходивших на немецком языке в Санкт-Петербурге, да и пример соседней Индии, где хозяйничали англичане, тоже сыграл немалую роль.

Конечно, Дюршмидт, присоединившись к тысячам земляков, мог отправиться из Германии в Северную Америку, но его, ох уж эта прочитанная в юношестве книга «Путешествие по Средней Азии» Арминия Вамбери (Ármin Vámbéry) – единственного европейца, сумевшего к тому времени обойти едва не весь этот регион, манил Туркестан. Эта книга, вышла она в 1864 году, венгерского востоковеда, путешественника и полиглота, которого в Персии считали персом-шиитом, в Турции – турком-суннитом, а был он по рождению иудеем, перешедшим не то в католичество, не то в протестантство, фактически предопределила судьбу Дюршмидта.

Он, словно другой его кумир – предприниматель и археолог-самоучка Генрих Шлиман (Heinrich Julius Schliemann), уверенный с детства, что Троя существовала и он непременно её найдёт, был убеждён, что только в Туркестане обретёт счастье, финансовый успех и славу.

Но, что важно, в Ташкент Дюршмидт ехал не на авось, а заручившись устной договорённостью на организацию поставок в Германию сырья, в частности шкур животных, а также продажи в Среднюю Азию промышленной продукции и медикаментов немецких предприятий.

Прибыв на место, оглядевшись, взвесив все «за» и «против», он занялся скупкой и очисткой бараньих и говяжьих кишок, которые можно было приобретать практически бесплатно. Использовались они для производства колбас, а также для изготовления струн музыкальных инструментов, хирургических ниток, теннисных ракеток и ещё кое-чего. Но об этом чуть позже.

Большая часть продукции его фабрик, располагавшихся в Ташкенте, Верном (ныне Алма-Ата), Оше, Пржевальске, Пишпеке (ныне Бишкек), в законсервированном виде вывозилась в страны Западной Европы, преимущественно в Германию. А высушенные кишки – в Бухарское и Хивинское ханства, Оренбуржье, в дальние регионы Российской империи, от Западной Сибири до Нижнего Новгорода, в Малороссию, Прибалтику…

Дабы представить масштаб оборотов фирмы Дюршмидта, сообщу, что ежегодно только за рубеж им доставлялось до 100 тысяч комплектов кишок, преимущественно бараньих. Каждая тысяча комплектов приобреталась на месте по 7−8 рублей, а продавалась по 130 рублей.

Шкуры с заводов Дюршмидта шли на производство юфти, каракуля, мерлушки, на выделку лайки и бодрюша (газонепроницаемой плёнки) для парфюмерии и для изготовления газовых баллонов дирижаблей.

Но Генрих Дюршмидт занимался не только шкурами и кишками. Он запустил производства, специализирующиеся на выпуске костного и говяжьего сала, кровяной и мясной муки. Одновременно он занимался выращиванием, сбором и экспортом в страны Старого и Нового Света лекарственных растений, а также семян кормовых трав, выпуском так называемых сопутствующих чаепитию товаров. Близ Верного открыл суконную фабрику. Там же построил крупнейший в крае склад сельскохозяйственных машин и орудий труда. Наладил торговлю удобрениями, мукой, семенами. Что немаловажно, все работники его предприятий имели возможность получать бесплатную медицинскую помощь и в случае надобности льготное жильё.

В Татарской слободе Верного, которую выкупил Дюршмидт, на выделенные им средства по проекту архитектора С. К. Тропаревского и при участии муллы Аямбая Чагатаева воздвигли Соборную мечеть (1908−1911). В советский период в ней расположился «Пролетарский клуб» фабрики валяной обуви «Пимокат», а после её закрытия здание снесли. А том, что он жертвовал деньги на возведение и поддержание лютеранских и православных храмов, в частности домовой церкви при ташкентской тюрьме, я писал выше.

В конце 1880-х Генрих Дюршмидт получил российское гражданство, и это, спустя тридцать с лишним лет, очень помогло его вдове Августе Петровне.

В 1915 году в Российской империи развернулась широкомасштабная кампания по борьбе с так называемым немецким засильем, сопровождаемая погромами, грабежами и даже убийствами. Не обошла она Нижний и непосредственно семью Дюршмидтов. Вот что пишет по этому поводу местный историк д-р Виталий Краснов: «В 1915 году нижегородские власти „для нужд военного времени“ намеревались реквизировать доходный дом Дюршмидта, в котором располагалось представительство фирмы „Г. В. Дюршмидт. Берлин, Германия“, торговые лавки, отделённые от проезжей части галереей с навесом, а в цокольном этаже складские помещения. Местная хроника опубликовала по этому поводу следующую заметку: „Из губернского комитета. По вопросу о реквизиции на шоссе дома Дюршмидта нижегородский полицмейстер А. В. Богородский представил губернскому комитету общеземского союза помощи раненым нотариальное свидетельство вдовы покойного коммерции советника Генр. Вильг. Дюршмидта о том, что он был русско-подданным лютеранского вероисповедания и она, Августа Петровна также русско-подданная. Вопрос о реквизиции дома поднимался комитетом в виду того, что Дюршмидт считался германским подданным…“. В августе того же года состоялось заседание Ярмарочного комитета, и история дома получила продолжение: „…Комитет заслушал сообщение доверенного семьи Дюршмидт Мешкова о том, что семья Дюршмидт предоставляет в бесплатное пользование комитета под ярмарочную школу и для квартир служащих своё здание на Московском шоссе. Предложение комитетом принято с благодарностью…“.

После передачи дома в ведение Ярмарочного комитета, продолжает д-р Краснов, в него переехала школа имени П. М. Калашникова, предназначенная „для детей, живших на ярмарке во внеярмарочное время“ (скорее всего, это были дети ярмарочных сторожей). Школа действовала круглый год. Её попечителем был Василий Иванович Наумов, известный ресторатор. Это же помещение во внеучебные часы занимала школа Литовской национальной организации по устройству беженцев.

После революции здание использовалось как жилое, а в дальнейшем было поэтапно передано под библиотеки. В 1935 году сюда переехали Центральная библиотека имени В. И. Ленина Сталинского района (ныне ЦГБ) и Детская библиотека им. братьев Гримм (ныне им. А. Гайдара). Им отвели два верхних этажа, на первом этаже были квартиры (в них вёл отдельный вход), на цокольном этаже находилась мебельная мастерская.

В годы Великой Отечественной войны в помещениях библиотек проводили занятия школьников, так как школы стали передавать под госпитали».

А теперь, прервав цитирование д-ра Виталия Краснова, зададимся вопросом – зачем Генрих Дюршмидт купил дом в Нижнем? Ответ прост – Нижегородские ярмарки, регулярно проводимые с 1817-го по 1917 год, были крупнейшим не только всероссийским, но и международным центром оптовой и розничной торговли. Вторая половина XIX и начало XX веков стали подлинным их расцветом. Поэтому нет ничего удивительного, что Генрих Дюршмидт приобрёл здесь не один, а несколько домов и, частично реконструировав, воздвиг на их месте трёхэтажное здание с богатым архитектурным убранством в стиле раннего декоративного модерна.

Дом Дюршмидта, расположенный на ул. Советской (бывшая Московская) и сегодня привлекает внимание необычной архитектурой и лепниной. В левом его крыле (двухэтажном) располагаются офисы, а в центральном (трёхэтажном здании) библиотека им. В. И. Ленина. Уникальность Советской (Московской) улицы заключалась в том, что она являлась некой границей между ярмаркой (которая до 1930 года являлась самостоятельной административной единицей) и собственно Нижним Новгородом.

То, что этот дом принадлежал Генриху Дюршмидту, открылось случайно. В 2003 году проводился капитальный ремонт здания библиотеки в ходе которого под слоем штукатурки обнаружили табличку «Домъ Коммерцiи Советника Ташкентского I-й гильдiи купца Генриха Вильгельмовича Дюршмидта № 53−55». Эта находка, как написала местная пресса, «стала пусть маленькой, но сенсацией». А спустя непродолжительное время на фасаде здания появилась доска: «Доходный дом с торговыми лавками купца Г. В. Дюршмидта. Построен в 1907 году. Образец раннего декоративного модерна. Являлся частью архитектурного комплекса Нижегородской ярмарки». Одновременно, подняв архивы, местные историки выяснили, что у Генриха Дюршмидта был свой павильон на ярмарке, который, к сожалению, не сохранился. Также было установлено, что жил Дюршмидт на «три дома» – ташкентский, берлинский и нижегородский. И вот теперь мы подходим к главной интриге моего повествования, а именно, каким образом этот «ташкентский немец» «две войны выиграл». Это если смотреть с российской стороны, а вот если с германской, то как «поспособствовал поражению Германии в двух мировых войнах».

Сразу уточню, к шпионам-разведчикам (это в зависимости, с какой стороны мы на них посмотрим) вроде Рудольфа Абеля (настоящее имя Вильям Фишер – William Fischer), Рихарда Зорге (Richard Sorge), Иоганна Венцеля (Johann Wenzel) или Ганса-Георга Кале (Hans Georg Kale) отношения он не имеет, но результат, которого достиг, впечатляет. Но всё по порядку.

Как мы знаем, компания Дюршмидта занималась транспортировкой бараньих кишок в Европу и прежде всего в Германскую империю, но только малая их часть использовалась в производстве колбас и сосисок, а вот большая в изготовлении «маленьких штучек для уикенда», как их тогда называли, проще – презервативов многоразового использования.

Основным покупателем этой продукции стало имперское Министерство обороны, стремящиеся с их помощью снизить заболевания, передающиеся половым путём. А они в то время были, пожалуй, пострашнее неприятеля на поле боя.

Взять, к примеру, США, которые в годы Первой мировой являлись единственным западным государством, не занимавшимся пропагандой и распространением презервативов. В результате к концу войны в американской армии было зарегистрировано почти 400 тысяч случаев сифилиса и гонореи. И это мировой антирекорд.

Что касается России, то там, в канун Первой мировой войны презервативы официально рекомендовалось использовать в публичных домах. Но вот само «греховное приспособление» упоминать даже в энциклопедиях или словарях было запрещено. Поэтому венерические заболевания в армии считались чем-то неизбежным.

А вот немцы по этому показателю стали худшими в Европе, точнее – лучшими, но войну в итоге проиграли.

Произошло это в какой-то степени потому, что в Германии незадолго перед началом войны случилась сексуально-демографическая революция. Если раньше в немецких семьях было в среднем по 9−12 детей, то с появлением «дюршмидтовых кондомов» их стало 2−3, что в итоге повлияло на… боеспособность германской армии. Ведь теперь, если противник выбивал, допустим, один эшелон её солдат, то заменить их было некем.

Мужчин, способных взять в руки оружие и сражаться, катастрофически стало не хватать. Впрочем, нынче ситуация с рождаемостью не только в Германии, но и во всей Европе, а также в Североамериканских Штатах и Канаде с Австралией ничуть не лучше, а то и хуже. Но этому способствовал уже другой человек.

В 1912 году немецкий предприниматель, химик, изобретатель Юлиус Фромм (Julius Fromm) революционировал изготовление презервативов, суть которого сводилась к использованию в их производстве жидкой смеси резины с бензином или бензолом. С 1922 года началось массовое производство бесшовных презервативов, получивших неофициальное название Fromms Act, что окончательно вытеснило с рынка «кожаные кондомы». Но к тому времени демографическая революция в Германии уже свершилась и, как мы теперь знаем, не без участия ташкентского купца первой гильдии Генриха Дюршмидта. 

Александр Фитц,
Мюнхен
Рис. Славы Николаева