Легенда о Бараке – IX

(по материалам книги Ури Мильштейна, редакция и перевод с иврита Алекса Тарна)

Продолжение. Начало.

5. Сражение на Китайской ферме

«Китайской фермой» принято называть место одного из самых известных сражений между ЦАХАЛем и египетской армией. Оно продолжалось 4 дня, с 15 по 18 октября, с восточной стороны Канала, у северной оконечности Большого Горького озера. В северо-западной части этого района перед Шестидневной войной располагалось опытное хозяйство японского земледелия. Захватившие это место солдаты ЦАХАЛа, не слишком вникавшие в различия между китайскими и японскими иероглифами, дали ему имя «Китайской фермы».

Перед началом сражения к северу от фермы размещались две египетские укрепленные позиции: их кодовыми именами в ЦАХАЛе были «Миссури» и «Амир». Считалось, что контроль над Китайской фермой жизненно необходим для осуществления плана «Неустрашимые» по форсированию Канала. Этот план был призван переломить ход войны в пользу Израиля. Крайняя важность нейтрализации позиций египтян и обеспечения безопасности района оросительных канав Китайской фермы проистекала из следующих причин:

1) Китайская ферма прикрывала с востока то место, где 143-я дивизия Арика Шарона должна была захватить плацдарм и приступить к форсированию Канала.

2) Понтонный мост, необходимый для форсирования, можно было подтащить только через район оросительных канав (ось «Тартур»).

3) К югу от фермы проходила дорога, именуемая на картах ЦАХАЛа «Акавиш» (паук). Она пересекала территорию, которая лежала на стыке между 2-ой и 3-ей египетскими армиями, захватившими к тому времени восточный сектор Канала. Это было единственное шоссе, которое вело из глубины Синая (то есть из израильского тыла) к месту предполагаемой переправы. Поэтому оно являлось жизненно важным и для плацдарма дивизии Ариэля Шарона, и для наведения моста, и для последующего подтягивания к переправе дополнительных сил (дивизии Авраама Адана).

В принципе, дорога не была блокирована (не считая минирования обочин египтянами), но считалось необходимым воспрепятствовать обстрелу шоссе Акавиш с укрепленных позиций «Миссури» и «Амир». В любом случае предполагалось, что успех прорыва и всей операции «Неустрашимые» целиком зависит от беспрепятственной доставки понтонного моста к месту переправы, что в свою очередь требовало установления контроля над Китайской фермой.

В ночь с 15 на 16 октября комдив Ариэль Шарон лично командовал созданием плацдарма на берегу и доставкой туда бригады десантников (полковник Дани Мат) и бронетанковой бригады (полковник Хаим Эрез). При этом на 14-ю бронетанковую бригаду (полковник Амнон Решеф) была возложена задача, во-первых, отвлечь египтян от плацдарма и, во-вторых, удерживать их в отдалении от шоссе Акавиш и маршрута доставки понтонного моста (ось Тартур). Со второй задачей Решефу справиться не удалось, что поставило под угрозу всю операцию.

Причиной этой неудачи была ошибка Шарона, Решефа и командующих фронтом генерал-лейтенанта Хаима Бар-Лева и генерала Шмуэля Городиша, которые отчего-то полагали, что, поскольку Китайская ферма находится на стыке между двумя египетскими армиями, то там не должно быть значительных сил. В реальности же в этом районе была расположена хорошо подготовленная бригада, составлявшая южный фланг 2-ой египетской армии. Но даже когда это выяснилось, Бар-Лев и Городиш были уверены, что Решеф без особого труда отбросит врага.

Вдобавок к изначальной недооценке противника генералами Южного фронта, оказалось, что египетское укрепление «Миссури» (к северу от Китайской фермы) располагает неожиданно сильным вооружением, включая ракеты «Саггер» (принятое в НАТО название советской противотанковой ракеты Малютка 9М14 – АТ) и артиллерию, в том числе противотанковую. Это помогало египтянам без труда контролировать не только Китайскую ферму и предполагаемый маршрут доставки понтонов, но и значительный отрезок шоссе Акавиш.

Столкнувшись с этими трудностями, Шарон решил попросту игнорировать их. Он не верил, что египтяне, не выбитые Решефом из «Миссури» и «Амира», отважатся на контратаку, и предполагал, что они ограничатся артобстрелом, который в принципе можно было перетерпеть. Пока что не мешали ему и блокированные дороги, тем более что подполковник Амация Хен ухитрился провести на плацдарм по дюнам в обход шоссе Акавиш и оси Тартур не только батальон десантников, но и батальон танков, опытным путем обнаружив зоны, находившиеся вне досягаемости Саггеров. Ясно, что для обеспечения нормальной связи с тылом такой путь не годился, но Шарон был уверен, что стоит ему только выйти в египетский тыл, как проблема упрямого укрепрайона «Миссури» решится сама собой (что в итоге и произошло: 18 октября египтяне отступили на север, опасаясь окружения – АТ).

Однако Шарон не поставил штаб фронта в известность о своем решении. В итоге Бар-Лев, Городиш и Адан понятия не имели, в каком положении оказались Шарон и Решеф, что они собираются делать дальше и какие вражеские силы им противостоят. В результате, шоссе Акавиш превратилось в показательный тир, где утром 16 октября египтяне беспрепятственно отстреливали израильтян. Так, был ранен комбат танкистов подполковник Бен-Шошан. Однако в штабе по-прежнему считали, что обстрел ведется разрозненными силами египетских диверсантов – «охотников на танки». Им и в голову не приходило, что положение значительно серьезней. Адан получил от Городиша приказ обеспечить безопасность движения по Акавишу и по оси Тартур, но на практике уклонился от исполнения. Приказ был получен утром. В 4 вечера, когда Городиш позвонил, чтобы узнать результаты, Адан ответил, что уже потерял три машины и полагает, что тут требуется участие пехоты, которой у него нет.

Тем временем Шарон продолжал действовать самостоятельно, волевым решением отказавшись от доставки понтонного моста в пользу переправы на лодках (пехота) и плотах (танки), но по-прежнему не извещая об этом командование. Неудивительно, что Бар-Лев и Городиш оставались в уверенности, что следует приложить все усилия к скорейшей расчистке маршрута для понтонов согласно первоначальному плану.

При этом генералы Шарон и Городиш действовали вразрез не только друг с другом, но и с установкой министра обороны Моше Даяна, который в ночь с 8 на 9 октября объявил им, что Израиль больше не стремится к победе над врагом, а будет добиваться прекращения огня. В дополнение ко всему, Хаим Бар-Лев не присутствовал на той беседе и не знал о ее содержании: его просто не поставили в известность! Каждый из генералов, таким образом, действовал сугубо сам по себе, без минимальной координации с Генштабом и с соседними частями. Эта самодеятельность стоила жизни десяткам израильских солдат.

16 октября бойцы 35-й десантной бригады находились на юге Синая по дороге в Шарм-аш-Шейх. Они должны были высадиться с моря и с воздуха в тылу врага в рамках операции «Зеленый свет». Вместо этого комбриг полковник Узи Яири внезапно получил приказ о переброске 890-го батальона вместе со штабом бригады в район Канала. Комбатом 890 был тогда подполковник Ицик Мордехай.

Эта перемена боевого назначения стала следствием вышеупомянутого отказа Авраама Адана атаковать Китайскую ферму («нужны пехотинцы»). Поэтому Яири получил приказ присоединиться к дивизии Адана и, получив у него более детальные указания, очистить Китайскую ферму, шоссе Акавиш и ось Тартур от «египетских диверсантов» (которых, как мы помним, не было там и в помине). При этом Яири понятия не имел о тяжелых и неудачных боях, которые Решеф вел в том же районе вчерашней ночью. Ни Адан, ни его заместитель полковник Дов Тамир не сделали ничего, чтобы поставить Яири и Мордехая в известность о реальном положении дел.

В распоряжение десантников были предоставлены шесть бронемашин. Их все время понукали и торопили, требуя «очистить» Тартур и Акавиш еще до рассвета. Майор Гиль Давид (офицер-оперативник десанта), успел побеседовать до этого со своим земляком Натаном Шунари из разведроты, которая едва выбралась из вчерашнего боя. Земляк сказал, что на Китайской ферме находятся большие силы египтян, что в предыдущую ночь много парней погибло, а часть раненых остались на поле боя и надо их как-то вытаскивать. Гиль Давид обратился в штаб дивизии за разъяснениями, но ему велели заткнуться и выполнять приказ.

Это был первый бой Яири и Мордехая в Войне Судного дня. Они торопились не упустить своего личного участия в славной победе (чувство, оставшееся у многих после Шестидневной войны – АТ) и ринулись выполнять приказ, абслоютно не представляя, на что идут. Вот что рассказывал Яири уже после войны:

«Никто не знал, где в точности находится враг. Мне было сказано, что он рассредоточен по территории от перекрестка Тартур-Акавиш до Канала. Что вдоль оси Тартур в оросительных канавах Китайской фермы засели диверсанты – охотники за танками. Что я должен очистить шоссе и ось для движения».

Вместо этого в половине третьего ночи десантники Мордехая попали под ураганный огонь хорошо укрепленного и прекрасно вооруженного батальона египтян. Многие были ранены и убиты, командиры утратили контроль, про «диверсантов» было немедленно забыто, и главной заботой уцелевших десантников стало вытащить из-под огня раненых товарищей. Часть бойцов просто сбежали назад, на восток.

Доктор Исраэль Бен-Дор, занимавшийся исследованием сражения на Китайской ферме в рамках отдела истории ЦАХАЛа, писал в своем отчете, опубликованном в 2010 году:

«Подполковник Мордехай опасался, что солдаты останутся под обстрелом уже при свете дня и будут удобной мишенью для египетских снайперов и артиллеристов. Он потребовал у комбрига, чтобы тот срочно прислал бронемашины для эвакуации раненых».

В половине четвертого начали вывозить раненых десантников. По словам доктора Амирама Азова, до рассвета три бронемашины успели сделать по два захода. Это же подтверждает и Узи Бен-Цви, который затем лично участвовал в вывозе раненых и после войны специально расследовал ход этого сражения. А вот доктор Бен-Дор утверждает, что в эвакуации участвовали всего две машины, и каждая успела до рассвета сделать только одну ходку.

Но вернемся к Бараку. 15 октября в его распоряжении были 22 танка, 6 бронетранспортеров, 3 специальные бронемашины для эвакуации раненых и один джип. Батальон 100 был придан 460-ой бригаде под командованием полковника Габи Амира, которой было приказано форсировать Канал после наведения понтонного моста и наступать на город Суэц с прицелом на дальнейшее продвижение в сторону нефтяных полей, к югу. Как уже сказано, этот план не сработал, и 16 октября бригада получила новый приказ: развернуться южнее шоссе Акавиш и ждать, пока десантники расчистят шоссе, дабы продолжать движение к Каналу по оси Тартур и далее на плацдарм. Вот что говорит командир роты бронепехоты бараковского батальона Ницан Ацмон: «Нам приказали форсировать Канал и взорвать зенитные батареи, расположенные на западной стороне».

В течение всего дня батальон бездействовал, поскольку шоссе оставалось перекрытым. Ночью с 16-го на 17-е мимо солдат Барака прошли десантники Мордехая по дороге к собственной гибели. Люди Барака не узнали своих и были близки к тому, чтобы открыть по ним огонь.

Ближе к утру, когда прояснилось тяжелое положение, в которое попали десантники, комдив Адан приказал комбригу 460 Амиру принять участие в эвакуации раненых. Эхуд Барак вызвался выступить немедленно. Ицик Охайон, водитель танка, дежурил на своем посту – его смена кончалась в четыре утра:

«Точно в то время, когда закончилось мое дежурство, был получен приказ заводить моторы и выступать в направлении Китайской фермы».

Это же время получения приказа подтверждает и сам Барак.

Рассказывает Яаков Кедми:

«Нам было приказано выручать батальон Ицика Мордехая. Эхуд сказал, что Ицик попал в беду и нам приказано вытащить его из-под огня. Я позвонил в разведотдел бригады. Там не знали ничего. Эхуд сказал, что Ицик пытался прочесать территорию в поисках охотников за танками.

Я спросил: «Кто вообще придумал, что они тут есть, эти охотники за танками?»

У немцев во время Второй мировой войны были такие охотники. Но хорошо известная мне система противотанковой обороны египтян не подразумевала никаких охотников за танками. Это было изобретение человека, который понятия не имел о том, что происходит в действительности. Мы не получили никаких реальных указаний: кто командует боем из штаба, кому мы подчиняемся, кому докладываем, кто нас прикрывает. Там были штаб фронта, штаб дивизии, штаб бригады, и ни один из них не функционировал. Был полный командный вакуум».

Генерал в отставке Моше Иври-Сукеник:

«Эхуд Барак сказал, что был тяжелый бой, что десантники застряли и нужно выручать. Если бы это было задание захватить что-нибудь, то мы бы спланировали захват. Но нас готовили к чему-то другому. К эвакуации раненых, а не к завершению штурма».

То же говорит и танкист Михаэль Ахи-Амос-Гершкович: «Приказ был ясен: срочно эвакуировать раненых».

Однако Барак не стал немедленно выдвигаться в направлении Китайской фермы, как только что обещал комбригу и как того требовал находившийся под обстрелом Ицик Мордехай. Барак предпочел дождаться полного света, дабы своими глазами увидеть поле боя. Это решение свидетельствовало о том, что он изначально задумал нечто иное, чем просто эвакуацию раненых, которую разумнее было осуществить под покровом темноты. Тем более что в провожатых недостатка не было: в расположении батальона появились десантники Мордехая, которым удалось спастись с поля боя. Но Барак не стал их слушать, а приказал трем своим бронемашинам отвезти десантников в тыл. До рассвета бронемашины успели сделать две ходки.

Капитан Дани Энгель из 890-го батальона был послан Ициком Мордехаем в качестве провожатого для тех, кто приедет эвакуировать раненых. Энгель проделал бегом около двух километров, добрался до Барака и стал подробно описывать, где находятся обстреливаемые десантники.

Энгель: «Я был очень взволнован. Я сказал ему, что нужно что-то делать, причем очень быстро. Что нужно немедленно послать бронемашины, вытащить людей. Что вот-вот случится несчастье, наступит день… Он очень спокойно ответил, что не собирается торопиться. Что, мол, сначала мы пустим вперед танки на «шабаш» (на жаргоне ЦАХАЛа: «ширьон-бе-ширьон, танки против танков» – АТ), а там видно будет».

Яаков Кедми: «Эхуд Барак сказал: «Мы будем штурмовать их». При этом мы понятия не имели, что именно он собирается штурмовать».

Лишь спустя полтора часа после того, как Барак вызвался немедленно выступить на Китайскую ферму, около половины шестого, танковая рота Сукеника двинулась вперед под командованием комбата – двинулась без какого-либо инструктажа и без боевого порядка, принятого в ЦАХАЛе.

(окончание следует)