Легенда о Бараке – III

(по материалам книги Ури Мильштейна, редакция и перевод с иврита Алекса Тарна)

Продолжение. Начало.

После операции Кадеш сирийской контрразведке удалось арестовать группу израильских агентов. Их повесили на дамасской площади при большом стечении народа. Казнь сопровождалась шумной общеарабской истерикой. В результате, число арабов, готовых сотрудничать с Израилем, уменьшилось едва ли не до нуля. В тот период у ЦАХАЛа практически не было возможности собирать информацию о том, что происходит по ту сторону границы. Вдобавок ко всему, после «Позорного дела» Бен-Гурион, совмещавший тогда обязанности премьер-министра и министра обороны, издал строжайший запрет на какие бы то ни было действия израильских солдат за пределами Израиля.

Но поскольку начальником Генштаба был в то время Моше Даян, наплевательски относившийся ко всем и всяческим указаниям, от кого бы они ни исходили, приказ Бен-Гуриона соблюдался постольку поскольку. Бойцы из п-154 продолжали ходить за границу, чтобы встречаться с агентами, хотя и редко продвигались в глубь сирийской территории на расстояние больше нескольких сотен метров. Целью встреч была, как правило, передача почтовых голубей. Но это не слишком помогало сбору качественной информации.

Спецназовцы заходили гораздо глубже. Свидетельствует бывший десантник, подполковник Яки Эфрони:

«В то время группы десантников «подразделения 35» ходили за границу – иногда даже на расстояние в 15 км. Перед выходом мы подписывали обязательство никому и ни при каких обстоятельствах не сообщать об этих операциях».

Надо полагать, что секрет хранили прежде всего от Бен-Гуриона. Вдобавок, проникновения до 5 км совершались и как тренировка спецназа – всё это как прямое нарушение приказа Главы правительства.

Но Даян не довольствовался внешним наблюдением и требовал возобновить прослушивание сирийских телефонов. Он полагал, что сможет уговорить Бен-Гуриона отменить приказ, который и без того не выполнялся. Эту-то задачу – возобновление прослушки – и поручили Аврааму Дэру. Дэр пришел к командиру п-154 Аврааму Арнану и предложил ему создать на базе этой чисто разведывательной части группу евреев-мистааравим (Мистааравим (ивр., ударение на последнем слоге) – переодетые арабами. – АТ). Все трое – и Даян, и Дэр, и Арнан – руководствовались легендами Пальмаха, которые приписывали пальмаховским мистааравим мистическую силу, и как правило, имели мало общего с реальностью. Арнан в то время откровенно скучал, а после неудачи с друзами и вовсе собирался уходить из армии. Услышав о идее Даяна-Дэра, он загорелся не на шутку. Так два бывших пальмахника из Иерусалима (Дэр и Арнан) и один из Наалаля (Даян) заложили базу будущей Сайерет Маткаль.

Авраам Арнан был большим фантазером, лентяем и весьма посредственным командиром. Но первый заряд воодушевления гнал его вперед. В 1957 году было создано первое ядро будущего подразделения. Оно по-прежнему считалось приписанным к п-154 и его тогдашнему командиру Рехавии Варди. Но ничего бы не сдвинулось с места без постоянной поддержки близкого друга Арнана по Пальмаху и по университету Давида Элазара (Дадо). Будущий девятый начальник израильского Генштаба был тогда заместителем командира танкового корпуса, но уже пользовался в ЦАХАЛе большим влиянием.

Это были последние месяцы даяновского командования, и никто не мешал Арнану и Дэру. Однако в 1958 году, уже после создания нового подразделения, Даяна сменил Хаим Ласков, который никак не был связан с «наследием Пальмаха» и, более того, открыто не любил пальмахную мафию в армии. Он сразу укоротил инициативу Арнана. Три года под командованием Ласкова стали для Авраама Арнана годами отчаяния. Одно время он был на грани капитуляции и, если бы не Дадо, давно забросил бы всю затею. К его счастью, в течение трех этих лет к полумертвой, никем не востребованной группе присоединился Эхуд Барак, и ветер удачи поменял направление.

Как уже отмечалось, первое ядро Сайерет Маткаль создавалось на базе подразделения 154, занимавшегося сбором информации при помощи арабских агентов, то есть разведывательной, а не боевой работой. В п-154 было 4 роты. Новое подразделение назвали «Пятая рота» с недвусмысленным намеком (нужны, как собаке пятая нога). Его бойцы набирались из людей с арабской внешностью: частью из бывших мистааравим Пальмаха, частью из зеленых новичков. Арнану удалось зазвать к себе двоих опытных десантников, которые были закалены еще акциями возмездия под командованием Хар-Циона и Шарона. Их звали Сами Нахмиас и Рами Кафкафи (позже взявший фамилию Саар). Они так вдохновили Арнана идеями Хар-Циона и рассказами о нем, что тот уговорил присоединиться к новому подразделению и самого Меира (в то время уже не совсем дееспособного после ранения в голову) и его заместителя Миху Капусту.

Сами Нахмиас вспоминает:

«Сайерет Маткаль родилась у нас на севере. Как иерусалимец я хорошо знал Далию, жену Арнана, а заодно и его, хотя и мельком. Знал, что он был в Пальмахе, что не выделялся там ничем и что он дружит с Дадо. Арнан и Дадо говорили о необходимости создать часть, которая не только займется установкой прослушек, но и сможет совершать за границей другие активные действия, например, похищения. Из трофеев операции Кадеш собрали несколько «арабских» автомобилей – египетский, сирийский и иорданский, чтобы можно было ездить в них по вражеской территории под видом местных жителей. Для этого взяли способного механика Йоси Цина, которого назначили офицером по транспорту (эта штатная единица была свободной), но практически он управлял всей логистикой. Без него вряд ли что-нибудь сдвинулось бы с места.

Когда Арнан начал работать, над ним смеялся весь ЦАХАЛ. Если бы не поддержка Дадо – по мотивам личной дружбы, а не в связи с оперативной надобностью, вряд ли что-нибудь вышло бы из этой затеи. Искали израильтян, которые сошли бы за арабов. Я привел своего приятеля из Иерусалима Эли Гиля (Дауд). Дауд не был оперативником, он даже не был бойцом. И такими же были другие люди из первых наборов. Это превращало подразделение в ходячий анекдот. Люди внешне напоминали чахчахов (Чахчахи – насмешливое наименование евреев – выходцев из Марокко. – АТ), но совсем не знали арабского, потому что дома у них давно уже говорили только на иврите. Пришлось взять учителя арабского, чтобы учил людей языку. Печально, что идея мистааравим так и не реализовалась в Сайерет Маткаль, хотя имела большой успех в Пальмахе и до сих пор удачно используется в полиции. Жаль, что мне приходится признаваться в этой неудаче – ведь она в том числе и моя».

Рами Кафкафи родился в Гиватаиме, но родители его числились среди основателей кибуца Гиносар – того самого, членом которого был и командир Пальмаха Игаль Алон. Неудивительно, что и подросток Рами бредил славой Пальмаха. Он был мобилизован в 1954 году, попал в первую роту десантников и активно участвовал в операциях под руководством Шарона. Во время создания Сайерет Маткаль Рами уже служил оперативным офицером морского спецназа. Там была реальная боевая работа, но Арнану каким-то чудом удалось переманить Кафкафи к себе.

Говорит Рами Кафкафи:

«Арнан убедил меня принять участие в реализации своей мечты, сказав, что ему поручено создать подразделение мистааравим – разведку и спецназ. Я с тоской вспоминал свою службу в первой роте 890-го батальона и в прославленном спецназе Хар-Циона, и мечтал вернуться в те времена. Мне показалось, что Арнан предлагает нечто подобное, и я согласился. Но все оказалось иначе. У нас не было ничего, даже офиса, потому что никто не принимал нас всерьез. Мы сидели в шекеме (Шекем – система армейских буфетов. – АТ) в тель-авивской Кирие (Кирия – площадка министерства обороны в центре Тель-Авива. – АТ) и оттуда выезжали по делам, связанным с созданием этого якобы элитного подразделения. Арнан был командиром, Йоси Маргалит завхозом, Ицхак Шошан (Абу-Сахьек), из мистааравим Пальмаха, – инструктором по переодеванию, а я – офицером-оперативником, который должен был превратить зеленых солдат подразделения в настоящих бойцов спецназа.

Арнан был неисправимым фантазером и человеком богемы. Большую часть времени он проводил в тель-авивском кафе «Касит» вместе со своими приятелями из высшего офицерства ЦАХАЛа. Приятели командовали оттуда армией, а он хотел командовать оттуда же элитным спецназом. В то время как Арнан и Дадо надирались в «Касите» и глазели на тель-авивских девушек, я жрал дерьмо. Довольно быстро мне стало ясно, что я совершил серьезную ошибку, поверив обещаниям Арнана. Ведь подразделение было приписано к АМАНу, то есть к небоевому отделу. Оказалось, что почти невозможно создать в небоевом отделе боевую единицу. До этого я служил только в боевых частях и сталкивался с людьми-идеалистами, которые свято верили в то, что они делают. Для меня стало полной неожиданностью, что в АМАН просто ходят на службу. Приходят в восемь, уходят в три, а в промежутке не делают почти ничего. Там занимаются одними интригами, думают лишь о том, кого повысят, кто получит звание, а кто нет.

Сначала я смотрел на Арнана как на святого. Но вскоре выяснилось, что нет там никакой святости. Были сплошные вечеринки, большую часть времени он и его приятели пьянствовали. Разочарованный до глубины души, я ушел из ЦАХАЛа. Думаю, что вышеописанное объясняет огромный просчет 1960 года, когда египтяне ввели в Синай крупные силы и продвинулись довольно далеко, а АМАН знать не знал ни о чем и никого не предупредил. Да и как они могли что-либо знать, заседая в кафе «Касит» и заглядывая девушкам под юбки?»

Во вторую волну набора в подразделение прибыл молодой солдат Авраам Амон – «названый брат» Эхуда Барака по кибуцу. В 1959 году он завершил учебу в старшем классе Мидрешет Руппин. Дети кибуцев в то время освобождались от экзаменов на аттестат зрелости. Немедленно по окончании занятий его мобилизовали в армию, в Нахаль (Нахаль – одна из боевых пехотных бригад. Создавалась, в том числе, и для поселенческой первопроходческой деятельности. – АТ).

Говорит Авраам Амон:

«После того, как я окончил курс младших командиров, меня вызвали к начальнику курсов. Там сидел Авраам Арнан и еще один высокий офицер по имени Шмиль. Они увели меня в свой грузовик, чтобы поговорить «в сторонке» и дотошно расспросили обо всем. Через два месяца я получил вызов в подразделение. Мы начинали как рота в п-154, и у нас не было ничего, даже своего телефона. Чтобы дозвониться до нас, нужно было набрать номер офицерских курсов в Сиркине и оставить сообщение по дополнительной пятой линии. Поэтому нас так и называли в то время – «Пятая линия». У нас не было ничего, даже кухни, и мы ходили побираться к другим. Для тренировок приходилось импровизировать. Где-то раздобыли форму разных арабских армий. Система мобилизации была такова: друг приводит друга. Я рекомендовал Эхуда».

Так была подготовлена почва для эры Эхуда Барака в истории ЦАХАЛа и Государства Израиль.

(продолжение следует)