Культура недоверия

Как устроено общество, фундаментом которого стал принцип: «не верь, не бойся, не проси»

В этот день, 23 августа 1939 года, 76 лет назад был подписан пакт Молотова–Риббентропа. Помимо оккупации Прибалтики, Польши и втягивания в советский концлагерь народов западной Украины и Белоруссии, пакт имел еще два последствия. Во-первых, рухнул международный престиж СССР, который до пакта был одним из лидеров антифашистского фронта. Во-вторых, пакт стал решающим фактором для начала Второй мировой войны. Она бы, возможно, и даже наверняка все равно бы началась, но запал к ее старту поднесли оба вождя, фактически  подписавшие этот пакт, который дал Гитлеру возможность начать агрессию, исключив хотя бы на время войну на два фронта.

Любой договор возможен, когда есть доверие. Какие основания для доверия дал Гитлер? К августу 1939 года он сделал все возможное, чтобы доверять ему мог только слабоумный: в 1935-м   нарушил  Версальский договор 1919 года в части, касающейся запрета на обязательную военную службу, ограничения численности армии и создания современных видов военной техники; в следующем, 1936-м году,  Гитлер заключил антикоминтерновский пакт, не оставляющий сомнений в его отношении к СССР.

Сталин не был слабоумным. Почему главный архитектор общества, построенного на принципе: «не верь, не бойся, не проси» – испытывал нечто вроде «доверия» к человеку, который изо дня в день доказывал всему миру свое вероломство и при этом не доверял многочисленным донесениям своих разведчиков о готовящемся нападении Германии на СССР? Причина в том устройстве «обществ недоверия», вождями и главными конструкторами которых были Сталин и Гитлер, а также в той ментальной близости и духовном родстве, которые, несомненно, чувствовали друг к другу эти люди.

Кстати, Путин, который в своем выступлении на 70-летии Победы поддержал пакт Риббентропа-Молотова, также явно ощущает и демонстрирует это духовное родство, по крайней мере, в последнее время.

Доверие как основа общества, как тот социальный клей, который делает возможным все остальные общественные отношения, стало предметом сотен исследований в 20-м веке, результаты которых изложены, в том числе, в мировых бестселлерах с одинаковым названием – «Доверие» – политолога Френсиса Фукуямы и социолога Петра Штомпки. То, как функционирует общество, построенное на доверии, изучено и более-менее понятно. Существование социальных организмов, фундаментом которых является недоверие, изучено намного слабее. А именно они создают те вулканы нестабильности, вырываясь из которых недоверие мертвящей лавой расползается по миру.

Внешние параметры уровня доверия в современной России представлены в недавнем опросе Левады-центра, проведенного 17-20 июля 2015 года. Россиян спросили: «Как вы думаете, большинство окружающих вас людей обычно говорят правду или скрывают правду, лгут?»

6% – всегда говорят правду
31% – по большей части говорят правду
40% – иногда говорят правду, иногда лгут
15% – по большей части лгут
2% – всегда лгут
6% – затруднились ответить

То есть, люди считают, что среди их окружения конченых лгунов сравнительно немного, во всяком случае, меньше тех, кто обычно не врет. Теперь посмотрим, как люди оценивают честность высшего руководства страны. Вот ответы на вопрос: «Руководство страны, высшие чиновники говорят правду, описывая положение дел в стране, или лгут?»

4% – всегда говорят правду
13% – по большей части говорят правду
34% – иногда говорят правду, иногда лгут
32% – по большей части лгут
9% – всегда лгут

Если построить «индекс доверия» как соотношение честных и лгунов, то для обычных граждан этот индекс будет равен 2,2, а для высшего руководства страны 0,4. То есть, по мнению россиян, руководство страны в 6 раз более лживо, чем граждане этой страны.

Как соотнести эти цифры с монументальным рейтингом Путина, мерцающим в недосягаемом диапазоне между 84 и 89 процентами? Немного понять структуру этого рейтинга позволят ответы на следующий вопрос Левады-центра: «Как вы думаете, виновен ли Владимир Путин в тех злоупотреблениях, в которых его обвиняют противники?»

7% – несомненно, виновен
29% – наверное, да, виновен, как и все высокопоставленные чиновники
31% – даже если это и правда, важнее то, что при нем страна стала жить лучше
22% – что бы ни говорили, я не верю в то, что Владимир Путин когда-либо злоупотреблял властью
12% – затруднились ответить

То есть, 36% в той или иной мере убеждены, что Путин преступник, а еще 31% допуская это, полагают, что это неважно, главное, что «страна стала лучше жить». Если к этому добавить тот факт, что по данным того же опроса 48% граждан сегодня вынуждены скрывать то, что думают о власти и персонально о Владимире Путине, то получится, что весь этот пресловутый «рейтинг Путина» слеплен из лжи и недоверия, а та его реальная часть, которая создана невиданной в истории пропагандой, составляет в лучшем случае от 15 до 22 процентов населения.

Главным генератором недоверия в России является власть. Именно она выбрасывает из себя мертвящую энергию недоверия, превращающую общество в анемичную массу, не способную к солидарности и кооперации. Такова природа русской власти, в которой весь социальный клей доверия изымается из оборота общества, высасывается из общественных отношений и весь этот ценнейший материал идет на постройку «рейтинга власти», суть которого отнюдь не доверие, а слепая вера, обожание любого вождя, будь то Сталин или Путин.

Истоки такой конструкции русской власти недавно описал, в частности, академик Юрий Пивоваров в своей лекции студентам МГУ. 250 лет под ордынским игом не прошли даром. Русские князья хорошо усвоили ордынский принцип власти, при котором один человек все – остальные ничто, который отрицает всякие договоры, любые конвенции, при котором вся власть сконцентрирована у хана, а все остальное общество погружено в бесправие и безвластие, и вся власть держится исключительно на насилии. И далее академик Пивоваров цитирует философа Георгия Федотова: «После окончания ига ханская ставка была перенесена в Кремль». Можно добавить – где она и сейчас расположена.

К историческим истокам культуры недоверия, ставшей фундаментом российского социума, помимо ордынского типа власти,  надо отнести и русскую православную церковь как особую институцию, имеющую лишь внешнее отношение к христианству, а по сути своей являющуюся глубоко антихристианским образованием. Два краеугольных принципа византийского православия: симфонию в отношениях с властью и соборность как принцип жизни человека в обществе – РПЦ превратила соответственно в обслуживание ордынской власти и в целенаправленную борьбу с автономией личности.

Отношение доверия возможно только между автономными личностями. Ожидание вашего добросовестного и договорного поведения  по отношению ко мне, и, соответственно, мое обязательство не нарушать ваши ожидания, держатся на институте репутации (в бизнесе – на кредитной истории), которая не может скрываться за «соборной анонимностью», а обязательно имеет «адреса, пароли и явки», то есть имя автономной и ответственной личности.

Разлитое в российском обществе недоверие проявляется во всем. Когда ключевая ставка ЦБ подскакивает чуть ли не в два раза и делает бизнес невозможным, – это так власть выплевывает очередную дозу недоверия в общество. Когда капитал бежит за границу, по дороге прихватив с собой мозги, – это так общество отвечает власти взаимностью. Общества, построенные на культуре доверия, процветают. Общества, построенные на культуре недоверия, неизбежно деградируют, отравляя окружающее пространство семенами вражды и социальной апатии.

Отношения в культуре доверия выглядят так: я знаю, что ты знаешь мою кредитную историю, поэтому ты мне можешь доверять. Мне также известна твоя репутация, поэтому я уверен в том, что ты не захочешь ее терять, а значит, я тебе доверяю. Разлитое в обществе доверие, благодаря специально созданным «институтам доверия», увеличивает свой радиус за пределы межличностных отношений и становится фундаментом общества.

Когда главари двух «обществ недоверия», Гитлер и Сталин, заключали в 1939 году свой роковой пакт, это выглядело принципиально иначе. Для обоих не существовали такие понятия как репутация, а тем более такие либеральные глупости, как доверие и совесть. Тотальный цинизм как главный принцип и тотальное насилие как универсальный метод. Я знаю, что ты меня предашь, обманешь и уничтожишь в любой момент, когда это будет тебе выгодно. Ты обо мне такого же мнения. Мы оба знаем цену друг друга, а также цену подписанного пакта. Это просто бумажка. Эти две родственные души были близки и понятны друг другу. Лидеры «либеральных плутократий» Запада были одинаково чужды, отвратительны и непонятны и немецкому фюреру и советскому вождю. И если бы не географическое положение двух стран и не гитлеровская мания «жизненного пространства», эта парочка с удовольствием поделила бы мир между собой.

Владимир Путин, выращенный и воспитанный наследником традиций и ценностей ВЧК-НКВД-МГБ-КГБ, является эталонным представителем культуры недоверия. Он ее воплощение. Цинизм, ложь и насилие были с самого начала сутью его политики. За 15 лет у власти эта политика дошла до своего логического конца, до ситуации международной изоляции и безысходного экономического кризиса. Демонтаж путинского режима – это только первый, самый простой и легкий шаг на пути трансформации культуры недоверия в свою противоположность.

Культура доверия не спускается сверху, она растет снизу от гражданского общества. Это задача на порядки сложнее, чем избавление от Путина. Проблема в том, что, если эта задача не будет сформулирована как главная и стратегическая уже сейчас, то в стране со 100%-й вероятностью появится новый Путин. Просто фамилия у него будет иная. То, что культура недоверия порождает деспотизм – это такой же непреложный закон, как и законы Ньютона или Архимеда.

Игорь Яковенко
Источник