Кто готов подержать свечку, или Любовь “по взаимному согласию”

Проблемы урегулирования межличностных отношений упорно занимают лучшие умы человечества. В частности, оно, человечество, упорно бьется над таким неожиданно оказавшимся актуальным вопросом как вступление в интимные отношения. То есть когда именно решение вступить в подобные отношения можно считать окончательным и, соответственно, не подлежащим пересмотру в залах судебных заседаний. А то ведь жаждущий народ пребывает в последнее время по этому поводу в постоянных терзаниях. Не соответствующая нынешним правовым реалиям традиционная схема сексуальных притязаний выглядит слишком незатейливо и банально, типа “его охватило пламя страсти, и она упала в его объятия, не в силах сопротивляться”… Это воспроизведено в сотнях, если не в тысячах фильмов, а уж женских любовных романов в этом стиле не счесть…

Имеются, конечно, и поэтические версии. “Ты так же сбрасываешь платье, как роща сбрасывает листья”… Красиво, но юридически неточно.

И вот теперь наконец появляется надежда на то, что перед сбрасыванием платьев и других излишних в определенных ситуациях предметов стороны, участвующие в данном процессе, упорядочат свои отношения. О чем именно речь? Несколько дней назад американский штат Калифорния разработал новое законодательство, касающееся самой интимной стороны интимных отношений. То есть того самого момента, после которого, как говорили когда-то в школьных коридорах умудренные жизнью девушки, “летят все предохранители”. А именно: когда одна сторона, отвечающая желаниям другой стороны, соглашается на вполне определенные действия.

Калифорнийские юристы пришли к выводу, что акт любви может попасть в категорию “по взаимному согласию” только в том случае, если это самое согласие выражено совершенно четко – не каким-нибудь там кивком, вздохами или телодвижением, а конкретно: словом! Никаких тебе “молчание – знак согласия”! И никаких, опять же, “не виноватая я, он сам пришел”. Он, может быть, и пришел, но, во-первых, его можно было не впускать, а во-вторых, не соглашаться на дальнейшее. А если да, то в письменном виде. Можно в стихах, прозе или киноэпопее…

Губернатор штата Калифорния Джерри Барон принял прецедентное решение: согласие стороны (понятно, что речь в данном случае идет о стороне женской) может быть признано таковым, если оно было четко заявлено, а не истолковано… Молчание или неявно выраженное сопротивление в юридическом смысле согласием более не признается.

Законопроект был подан сенатором-демократом Кевином де Леоном, потом за него проголосовали остальные депутаты штата. Но, согласно правилам, закон должен быть утвержден губернатором, и тотчас после голосования депутатов феминистки выстроились у его дома и стали требовать, чтобы он своей властью ввел новый закон в действие.

Понятно, что согласие, данное на фоне алкогольного опьянения, сна или при прочих неопределенных обстоятельств, судом засчитываться не будет. Сенатор, подавая законопроект, заявил, что “этот документ будет способствовать воспитанию нового поколения в духе высокой морали, ответственности и за себя, и за других”. Как выяснилось по ходу дополнительных разъяснений, закон предназначен, в первую очередь, для студентов, поскольку именно в этой среде наблюдаются случаи неправильно истолкованного молчания.

Но какое это все имеет отношение к Израилю? Оказывается, самое прямое. В Израиле разгул феминизма несколько запоздал и, похоже, только-только подходит к своим вершинам. Поскольку многим нашим девушкам свойственно молчание в определенные моменты, пламенные сограждане мужеского полу воспринимают его как знак согласия, и потом им приходится оправдываться за свою непонятливость. Примеров просто не счесть.

Многим из нас памятны истории первых лет массовой алии в Израиль, когда на практике стало выясняться, что мнения о сексуальных домогательствах и способах борьбы с ними у коренных жителей и у новых репатриантов существенно расходятся. Наши девушки по пустякам нервы не тратят, не поднимают шума и пользуются двумя моделями взаимоотношений: либо дают наглецам отпор, либо сдаются и становятся жертвами сексуального насилия. Но и в том, и в другом случае ни к кому с жалобами не обращаются. А если вдруг и возникают претензии, обидчик тут же заявляет, что он здесь не при чем, потому что она сама согласилась. В вольном переводе на русский язык это может означать “он полез, а она не дала в морду”.

– Предупреждаю: будет хватать за “мягкое место”, – так напутствовала свою приятельницу тридцатилетняя Людмила Л., рекомендуя ей потенциального хозяина, владельца маленькой закусочной, “хумусии”, в Тель-Авиве. – Всерьез он ничего не сделает, но руки распускает – что есть, то есть.

Подруга от работы отказалась. Сама же Людмила проработала в этом заведении несколько месяцев. Это было ее первое место работы в Израиле. Ульпан она только что окончила, муж устроился на малооплачиваемую должность на мельнице и заявил, что жена тоже должна подыскать себе хоть какой-нибудь приработок. Обойдя соседние улицы, Люда остановилась на “хумусие” – там обещали сравнительно неплохо платить. С обязанностями она справилась, но обнаружилось, что хозяин позволяет себе некоторые вольности.

– Конечно, хотелось съездить негодяю по морде, чтобы не лез, – рассказывала она потом, – но я боялась лишиться работы и понимала, что в другом месте на работе такого уровня будет все то же самое. Тем более, известно: с волками жить – по-волчьи выть. Я поняла, что пока не выкарабкаюсь в другую среду, так оно и будет продолжаться.

Вот вам пример взаимоотношений “по согласию”.

Сегодня Людмила работает секретарем в фирме по импорту тракторов. Порой мужчины строят ей глазки и приглашают посидеть в кафе за чашечкой кофе, но за “разные места” никто не хватает.

– Домогательства в грубой форме – это проблема социального уровня, – говорит Люда. – Чем беднее заведение, тем грубее приставания и тем проще объяснить, что все происходит по взаимному согласию.

С тем, что молчаливое согласие характерно для слабых женщин, принадлежащих к малоимущим слоям населения, согласна известная израильская феминистка Яэль Даян, дочь знаменитого генерала, возглавлявшего в свое время список главных донжуанов страны. Закон о сексуальных домогательствах был принят в Израиле в 1998 году. Яэль Даян занималась его продвижением много лет, вплоть до самой победы. По иронии судьбы, этот закон сыграл со своими авторами любопытную шутку. Даян говорит:

– Мы разрабатывали и проводили этот закон в расчете на самых слабых, униженных и оскорбленных. Мы прекрасно знали, что на сотнях крохотных частных предприятий – в магазинчиках, на заводиках и так далее – маленькие хозяйчики издеваются над совершенно бесправными работницами, которые боятся пикнуть, чтобы не остаться без работы. Мы считали, что закон должен встать на защиту этой категории женщин. На деле же оказалось, что им в политических целях пользуются представители элитных слоев общества. Женщины, имеющие силы и средства выступить против Хаима Рамона или Моше Кацава, прибегают к закону без колебаний. У них есть доступ к средствам массовой информации, есть группы поддержки, состоящие из высокопрофессиональных психологов. Ну а малоимущие жертвы сексуально озабоченных начальников предпочитают молчать в тряпочку или тихо плакать в уголке, ведь обличительные процессы для них не подъемны. Вот в чем суть: даже в таких тонких вещах как приставания, домогательства, склонение к сексуальным отношениям в нашей стране проявляется имущественно-социальная разница.

Что касается оборотной стороны медали, то и она присутствует, поскольку некоторые мужчины, затравленные борьбой с особенно агрессивными феминистками, хватают теперь себя за руку перед тем как протянуть ее к женщине. И это тоже грустно. Не так давно одна знакомая, приехавшая из Америки, рассказывала мне, что тамошние мужчины стали опасаться любых намеков на сексуальные домогательства и “вступление в связь без согласия”, они уже и по согласию ничего не хотят…

Все это любопытно, но есть здесь еще одна немаловажная деталь… Вступление в интимные отношения при четком согласии обеих сторон – дело, безусловно, справедливое. Но вопрос в том, как это выражение согласия будет фиксироваться для предъявления его в дальнейшем в правовые инстанции? Как оно, это заявление о согласии, будет выражено? Зафиксировано подписью и печатью? “Находясь в добром уме и ясной памяти, я соглашаюсь вступить в интимные отношения с С.”? А может быть, в самый трепетный момент отправить факс адвокату – благо, аппараты есть теперь практически в каждом доме… Или еще одна версия… Ау, кто готов подержать свечку?

Виктория Мартынова, «Новости недели» – «Континент»