Кровавая смерть либеральной мечты

Daily Maily: Швецию захлестнула выходящая из-под контроля преступность среди мигрантов 

После того как Швеция открыла свои границы для 2 миллионов мигрантов, cтрана осталась с низшим классом отчужденных подростков, культурой бандитизма и преступностью с применением оружия, которая выходит из-под контроля.

Дэвид Джонс

Два дня назад в Стокгольме я оказался среди 200 скорбящих на мусульманском кладбище, расположенном в великолепном сосновом бору. Они пришли похоронить 15-летнего афганского мальчика, которого застрелил, предположительно, ровесник. Когда гроб опускали в мерзлую землю, мне показалось, что мы также наблюдаем гибель великой мультикультурной мечты Швеции. Али Шафаи, приехавший в эту славящуюся гостеприимством страну три года назад в надежде спастись от талибов, стал очередной жертвой жестокой войны, которую ведут в основном дети-гангстеры из шведских приютов для мигрантов. Для местных политиков точные причины междоусобного конфликта остаются предметом дискуссий.

Тем не менее даже представители либеральных левых сил сейчас неохотно соглашаются с тем, что корнями он уходит в катастрофически несостоятельную иммиграционную политику, которая в последние годы держит границы Швеции открытыми. Сейчас в стране проживает около двух миллионов иммигрантов (20% населения), многие из которых бежали из наиболее неблагополучных районов Азии и Африки. Швеция попросту не смогла предусмотреть все трудности их интеграции в общество. Многие из потомков этих мигрантов превратились в потерянное поколение, фактически не имеющее гражданства. Они хоть и родились здесь, но даже отдаленно не чувствуют себя шведами, не испытывая при этом привязанности и к исторической родине. Их отчуждение и недовольство копились на протяжении нескольких лет.

В последние недели эти чувства нашли выход в виде всплеска ультранасильственной бандитской преступности, а шведская система правосудия ставит права молодых преступников выше прав их жертв и, очевидно, не может ничего исправить. 20 лет назад здесь почти не фиксировалось преступлений с применением огнестрельного оружия. Сегодня леденящие душу убийства перестали быть фантастикой. Швецию наводнили подкасты, документальные фильмы и книги о реальных преступлениях. Скоро в кинотеатрах Швеции (после спецпоказов для начальников полиции, политиков и криминологов) выйдет документальная драма “Пули” о 12-летнем бандите из Египта, который бросает гранату в полицейскую машину.

Согласно недавнему отчету полиции, только в Стокгольме насчитывается 52 банды, борющиеся за контроль над сферой наркоторговли, и они становятся все безжалостнее. В прошлом году в стране произошло 63 перестрелки со смертельным исходом. В Великобритании, население которой в шесть раз превышает шведское, в 2021 году таковых зафиксировано 35. А ведь наряду с Хорватией эта колыбель либерализма является самой благополучной страной Европы. С Рождества беспорядки в столице достигли масштабов эпидемии: произошло 30 перестрелок и взрывов, четыре из которых закончились человеческими жертвами. Половине подозреваемых не было и 18 лет. Элегантный Стокгольм, до сих пор славившийся скандинавским великолепием и аристократизмом, теперь напоминает гангстерский Чикаго.

Кризис настолько серьезен, что на этой неделе из других городов прибыли десятки дополнительных сотрудников полиции. Я наблюдал, как они штурмуют наиболее известные криминальные районы и обыскивают здания в поисках оружия и наркотиков. Прошлой ночью троих человек застрелили в южном районе Фиттья с высоким уровнем иммиграции и преступности.

А поскольку бандиты беспорядочно обстреливают здания из пулеметов в надежде напугать правоохранителей и продемонстрировать силу, массовая гибель людей становится вопросом времени. Самым младшим из арестованных подростков 13 и 14 лет. Их поймали с полуавтоматическим оружием после автопогони по улицам города. Сообщается, что некоторые члены детской банды носят взрывчатку в школьных термосах. В полиции мне сказали, что с девяти лет мальчиков готовят работать уличными наблюдателями, прятать наркотики и оружие.

В интернете лежат видеоролики, демонстрирующие дерзость и безжалостность шведских мафиози. Раньше стрельба и бомбежки ограничивались несколькими гетто вокруг города, а теперь расползаются по более благополучным.

В одном фильме, снятом какими-то хвастунами на мобильный телефон, видно, как мальчик в маске проникает в многоквартирный дом в престижном жилом районе и выпускает в дверь 15 пуль из автомата АК-47, не зная, есть ли кто-то внутри. Очевидно, это было предупреждением одному знаменитому шведскому рэперу, чья бывшая девушка жила в той квартире (некоторых рэп-исполнителей обвиняют в разжигании соперничества между бандами и пропаганде их образа жизни среди молодежи).

Другие кадры полиция получила с камеры видеонаблюдения, и на них некий предполагаемый “наемный убийца” армянского происхождения размахивает пистолетом, пробегая мимо перепуганной женщины-администратора элитного фитнес-клуба в центре города. Секундой позже из спортзала внизу раздается стрельба, и наглый подросток убегает. К счастью, на видео не показано тело его жертвы — 54-летнего мужчины, который помешал парню убить того, за кем они пришел, и заплатил за это жизнью. В настоящее время подозреваемый, которому на тот момент было всего 16, находится под следствием.

Среди вовлеченных в это безумие невинных людей оказалась 54-летняя педикюрша кубинского происхождения Кристина Билфельдт из северного пригорода Стокгольма Хусби. Она рассказала, что несколько ночей назад ее разбудил звук, похожий на громкий и настойчивый стук в дверь. Не зная, что на самом деле это была пулеметная очередь, она рискнула выйти в коридор. К счастью, к тому времени стрельба прекратилась, и пули пробили только стоявший у двери чемодан. Поскольку госпожа Билфельдт с сыновьями-студентами являются добропорядочными гражданами, полиция полагает, что их дом также ошибочно приняли за жилище члена банды.

Однако убийство 15-летнего Али Шафаи не было случайным. Его история наглядно демонстрирует неудавшийся шведский эксперимент с бесконтрольной иммиграцией. Начнем с небольшого экскурса в историю. В конце 1960-х — начале 70-х, на пике бума шведской промышленности в Стокгольме и других крупных городах, таких как Уппсала и Лунд, возрос спрос на рабочих. Они, в свою очередь, должны были где-то жить. Решением стала амбициозная “Программа миллион”, которая предусматривала строительство миллиона новых домов в дальних пригородах, причем смешанного типа: как для офисных работников, так и для представителей рабочих профессий. По иронии судьбы, левоцентристское правительство заявило, что новые кварталы помогут стране воспитать “хороших демократических граждан”. Однако получившиеся однотипные квартиры были такими маленькими и непривлекательными, что шведские семьи оттуда вскоре съехали, уступив место мигрантам.

Только в 2015 году страна приняла 163 тысячи беженцев. Большинство из них сирийцы, но также и десятки тысяч иракцев, иранцев, афганцев, сомалийцев, турок, славян, плюс почти 140 тысяч финнов, которые мигрируют в Швецию десятилетиями. Неспособность или нежелание многих вновь прибывших ассимилироваться в шведской культуре, принять ее ценности и выучить язык превратили многие новые районы в гетто. Аналогичная жилищная политика привела к созданию мрачных пригородов Парижа и маргинализации отправленных туда североафриканских иммигрантов. Однако шведы ошибку Франции не учли.

Фрида Бергквист, бывшая соцработница, помогавшая семьям в одном из пришедший в упадок пригородов Стокгольма, стала свидетельницей удручающих последствий. Она узнала, что в некоторых квартирах дети из многодетных семей спят прямо на полу. По ее словам, школы в этих районах зачастую не дают качественного образования, безработица среди молодежи достигла заоблачных показателей, а бедность распространена повсеместно, несмотря на известную своей щедростью систему соцобеспечения.

Открыв объятия приезжим, Швеция обнаружила неприветливость многих граждан. Это способствовало созданию атмосферы недоверия и стигматизации по принципу “мы-они”. Власти усугубили ситуацию, покинув эти районы, закрыв полицейские участки, службы соцобеспечения, центры трудоустройства и другие общественные организации. Возможно, говорит Бергквист, из-за страданий родителей обида у мигрантов второго поколения глубже.

“Они вступают в банды, потому что хотят быть частью чего-то, — сказала она мне. — Лидеры заманивают их в молодом возрасте куском пиццы или парой крон за хранение наркотиков или оружия, затем ситуация постепенно ухудшается. Высочайший статус получают убийцы”. По мнению госпожи Бергквист, долгосрочное решение заключается в решении социальных проблем. Однако в то же время даже она — убежденная социалистка — хочет, чтобы Швеция ужесточила борьбу с бандитизмом, улучшила систему правоохранительных органов и выносила более суровые приговоры.

Возраст наступления уголовной ответственности в Швеции — 15 лет, а в Великобритании — 10. Дети младше этого возраста никогда не подвергаются судебному преследованию, каким бы тяжким ни было преступление. Парни, убившие Джейми Балджера, не предстали бы здесь перед судом, не говоря уже о том, чтобы получить длительные сроки. Молодежь в возрасте от 15 до 18 лет отправляют в подобие школ-интернатов для прохождения реабилитационных программ. Они живут в комфортабельных комнатах, могут играть в видеоигры и смотреть телевизор. Охраняют их не ахти как, и многие сбегают — среди них 15-летний подросток, обвиняемый в убийстве Али Шафаи (один из немногих гангстеров, родившийся в Швеции в шведской семье).

“Я и сама придерживаюсь взглядов левого толка, но, когда работаешь с этими детьми, все воспринимается иначе, — говорит госпожа Бергквист, которой чуть больше 20 лет. — Мое отношение изменилось. Лидеры банд используют их [детей], но вряд ли это было бы возможно при более совершенной правовой системе”. А затем она сделала замечание, которое до недавнего времени в Швеции не звучало: “В этих бандах нет белых детей, а почему? Не потому, что они плохие, а потому, что Швеция их подвела. Дети не виноваты, это у наших политиков руки в крови”.

Скорее всего, она имеет в виду кровь мальчиков вроде Али. Первым путешествие из Афганистана в Швецию совершил его старший брат, а сам Али с родителями и двумя другими братьями и сестрами присоединился к нему в 2019 году благодаря правилу, разрешающему соискателям статуса беженца приезжать к ранее прибывшим членам семьи. Они поселились в Скогасе, одном из немногих смешанных этнических пригородов Стокгольма. Здесь есть торговый центр и финансируемый местным правительством молодежный клуб, которому позавидовали бы многие Британские советы, с настольным футболом, компьютерами и бесплатными продуктами для тех, кто хочет готовить сам.

Менеджер клуба Халима Абумария сказала мне: “Али приходил сюда каждый день, даже после того, как его семья переехала за несколько километров отсюда (очевидно, в попытке вывести его из-под контроля банды). Он был милым мальчиком из хорошей семьи и с отличным чувством юмора, — добавила она, показывая мне видео, на котором Али смешит подругу, ловя ртом взбитые сливки. — Он не имел отношения к преступлениям, но ему было трудно приспособиться к новой школе и говорить по-шведски, поэтому помогали соцслужбы”.

Инспектор полиции Рейн Берглунд, умудренный опытом борец с бандами, придерживается другой точки зрения и считает, что пропавший афганский мальчик связан с преступниками постарше, которые занимаются сбытом каннабиса, кокаина и трамадола. Полиция никак не прокомментировала возможный мотив убийства Али и не предоставила подтверждений его членства в банде. Однако согласно местным сплетням, он мог каким-то образом обидеть криминального авторитета по прозвищу Курдский Лис, который бежал от правосудия и, как говорят, руководил крупной шведской сетью торговли людьми из Турции. Если так, то это была роковая ошибка. Несколько месяцев назад его наказание ограничилось бы выпущенной в ногу пулей, но в наши дни молодым шведским “солдатам” приказывают убивать.

Пару недель назад Али пришел с “другом” в соседнее суши-кафе, но около 18:00 другой мальчик поспешно вышел, оставив его одного за угловым столиком. Мгновение спустя вошел подросток-убийца и прикончил его одним выстрелом в голову. Я своими глазами видел вмятину от срикошетившей пули на оконной раме. Владелец, приехавший из Китая 20 лет назад, сказал, что это нападение не могло произойти в его стране, где — хорошо это или плохо — полиция постоянно следит за торговыми центрами и другими общественными местами с помощью камер наблюдения.

В Швеции, помешанной на неприкосновенности частной жизни, использование камер видеонаблюдения сведено к минимуму, поскольку многие считают это нарушением гражданских свобод. Но раз подростки стали убивать, эту часть идеологии следует, вероятно, пересмотреть. Такой точки зрения придерживается и инспектор Берглунд. Трудно поверить, что такой юный мальчик мог казнить кого-то с безжалостностью наемного убийцы-мафиози. Но офицер говорит, что молодые гангстеры часто поначалу заглушают эмоции трамадолом. Он первым прибыл в суши-бар и обнаружил, что одна посетительница тщетно пытается сделать лежавшему в луже крови Али искусственное дыхание.

“В Швеции одни из самых жестких в мире законов об оружии, но здесь по-прежнему запросто можно приобрести автоматы Калашникова, “Скорпионы” [небольшие пулеметы] и пистолеты”, — говорит инспектор Берглунд. Поставляются они в основном с Балкан. Однако банды также адаптируют спортивные стартовые и пневматические пистолеты, используя газовые баллончики для придания пулям ракетной тяги. Говорят, что всплеск насилия в Швеции уходит корнями в территориальные споры между Курдским Лисом и конкурирующим наркобароном по имени Грек. Для выполнения грязной работы они все чаще используют детей, ведь им легче, чем известным “лицам”, оставаться незамеченными и заручаться снисходительным отношением.

Если обвиняемого в убийстве в фитнес-центре уже 17-летнего армянина признают виновным, то приговор он получит как 16-летний подросток в виде пары лет в охраняемом центре, проходя терапию для “безопасного” возвращения в общество. Неудивительно, что шведские гангстеры с юными лицами так часто убивают.

Почему желающих вступить в банду так много? Инспектор Берглунд высказывает отрезвляюще честное мнение, за которое в Великобритании он, несомненно, предстал бы перед дисциплинарной комиссией. “Можно говорить о культуре и интеграции, но да, мы потерпели неудачу. Но так наверняка обстоит дело во многих других странах, где нет такого уровня насилия, — говорит он. — На мой взгляд, из-за чрезмерного количества иммигрантов у нас не было шансов помочь всем новоприбывшим. Я всегда выступаю за то, чтобы спасать людей с поля боя или попавших в беду из-за политической активности, но всем помочь нереально, — он делает паузу и вздыхает. — Сейчас время уже не вернуть. Боюсь, в Швеции эти перестрелки продлятся еще много лет”.

Довольно отрезвляющая оценка.

Когда родители Али начинали новую жизнь в этой самопровозглашенной “гуманитарной сверхдержаве”, то, должно быть, верили, что избавили сына от опасности. Но на том поросшем соснами кладбище иллюзии их, несомненно, покинули.

Источник