Козел в натуре. История имени

Куда попал козел?

Туда же, куда и медведь. С некоторой поправкой. Медведь в герб. А козел в парк дикой природы. И все в пределах одного населенного пункта. А дело было так.

В герб города Санкт-Галлена медведь вписался лишь в силу волшебного обаяния легенды. Действительность же требует справедливого решения. Им, этим решением, должен был стать (и таки стал) козерог.

Причем тут медведь? Спокойно, граждане, давайте по порядку.

Как известно, название свое один из красивейших городов Восточной Швейцарии Санкт-Галлен получил по имени странствующего монаха Галлуса, который почитается как ведущий апостол. Местные жители называют свой город короче и по-свойски – Галлусштадт.

Миссионер Галлус, или в русскоязычной интерпретации Галл, жил в конце VI – начале VII веков и прибыл в Альпы из Ирландии. Он считался просветителем, что не мешало ему разрушать и сжигать языческие капища, чем вызывал неизменно полярные чувства. С одной стороны, недовольство местного населения. С другой стороны, восторг христианских деятелей, считавших за честь навестить Галлуса в здешнем лесу. Здесь располагался скит миссионера, облик которого был воссоздан в центре города его имени.

Святым Галлус стал считаться по ряду причин. По одной из легенд, популярных в христианской мифологии, он мог приказывать повиноваться дикому зверю. В этом случае речь идет о чудесном спасении. Когда на Галлуса и его спутника Хильтибода ночью собрался напасть медведь, Галлус бесстрашно вышел к нему навстречу, накормил хлебом и потребовал, чтобы тот больше никогда не охотился на людей.

Тот вдруг забыл, что он хищник. Подчинился и, видимо, в награду за послушание угодил в герб города СанктГаллена. Безымянный художник изобразил его с ярко выделенным детородным органом. Ну, тот просто полыхает из промежности в виде жезла, которым на автобане орудуют дорожные полицейские. Хотя ни о чем таком медведь не помышлял. Ни-ни, не приведи Господи – с миссионером, да еще с иностранцем?!

Воля, неволя, воля… По закону ромашки

А теперь перенесемся из центра города в его северо-восточную часть, в район Rotmonten на высоту 780 м. над уровнем моря.

Здесь на холме Розенберг раскинулся Wildpark Peter und Paul – Парк дикой природы Петра и Павла.

Это важная часть городской зоны отдыха. Парк отмечает круглую дату. Ему 130 лет. Он основан 16 февраля 1892 года по инициативе местного общества защиты дикой природы «Диана». Идея создания – прекратить отстрел животных в местных лесах. Официальное открытие парка, где на площади в 3,3 га было поначалу всего 32 животных, состоялось 1 мая 1892 года. Считается образцовым в Швейцарии. Он одномоментно вбирает в себя ухоженность и естественную среду обитания для обитающих тут животных. Прежде всего, для козерогов. Хотя здесь благоденствуют десятки других видов диких животных. А среда, что ни говори, располагает. Ну как не плодиться при эдакой-то красоте?!

Резкое сокращение поголовья козерогов (Capra ibex по Линнею) в конце XIX – начале XX вв. объяснялось не только потребностями в еде, хотя многие самцы достигали веса в центнер, и семьи обитателей Альп могли запасаться мясом впрок. Козерог истреблялся оттого, что считалось: практически весь он, от крови и шерсти до, пардон, экскрементов, представлял собой сырье для приготовления снадобий.

Козерога в ту пору в модных салонах называли лекарством от всех болезней. Западный аналог женьшеня. Но особенно запали на него мужчины, так как местные знахарки в один голос советовали им употреблять козлятину, чтобы обретать мужскую силу.

В кантоне Граубюнден, что к югу от кантона Санкт-Галлен, бытовали аналогичные представления. Поэтому в его герб, созданный в начале 30-х годов ХХ столетия, попал все тот же горный козел с отчетливо выписанным полыхающим гендерным признаком. Это был знак-призыв к восстановлению поголовья козерогов, последний экземпляр которых был замечен здесь аж – сказать страшно – в 1650 году. Граубюндцам потребовалось почти три столетия, чтобы признать факт экологической катастрофы.

Альпийская статистика, несмотря на рекомендации ведуний, не установила ни восторгов дам, ни стремительного прироста населения. Однако молва сделала свое дело. Она привела к массовому истреблению и, понятно, исчезновению животных.

Сходные советы бытовали и по другую сторону Альп. В Гран Парадизо, этом естественном раю для горного козла в итальянской части Альп, который считается сейчас заповедной зоной, счет животным шел век назад буквально на штуки. Известные в итальяно-французском приграничье лесник Йозеф Цумштайн и frнатуралист Альберт Гиртаннер предпринимали отчаянные усилия, чтобы спасти животных в Гран Парадизо.

Этому стремлению противостояла еще одна дополнительная опасность. В Гран Парадизо располагались охотничьи угодья Виктора Эммануила II, властителя Сардинии и Пьемонта. Отстрел продолжался по отмашке монарха. Но усилия лесника и натуралиста оказались громче выстрелов. Козел ушел под личную защиту короля. А к середине XIX века Гран Парадизо стал, по существу, единственным альпийским регионом, где численность животных восстанавливалась.

И, вспомнив добрую привычку монархов Виктор Эммануил III, внук Виктора Эммануила II, возродил отстрел. Он стал приглашать в Гран Парадизо нужных ему персон, чтобы показать и собственную свору чистопородных щенков для истинно королевской охоты, и сам объект преследований – дикого козла. Там, во время охоты, решались важные стратегические задачи. Козла стали уничтожать теперь уже по политическим соображениям, а не как источник виагры.

По ту и другую сторону Альп

Чтобы восстановить популяцию козерогов у себя, от швейцарцев требовалось договориться с соседями. Два высших правительственных чиновника Людвиг Форрер и Йозеф Земп в 1905 году пишут письмо его величеству Виктору Эммануилу III и шефам общества охотников в Гран Парадизо с просьбой продать пару юных животных.

Но попытка приобрести диких коз не удалась. Итальянцы решили утвердить свое монопольное преимущество. Теперь-то на территории огромного горного массива они оказывались единственными обладателями уникальных животных.

Тогда санкт-галленские энтузиасты решились на отчаянный шаг. Они встретились с известным в Альпах браконьером Джузеппе Берардом, и снабдили его всем необходимым – инструкциями, деньгами и снаряжением. Вскоре тот прибыл из Италии с ценным грузом – три козочки.

Контрабанда такого рода требовала исключительного умения, поскольку речь шла о новорожденных детенышах, отсутствие которых могло быть обнаружено через считанные часы. Берард, тем не менее, все продумал. Он предварительно подоил коз, наполнил молоком бутылочки и поместил все это в рюкзак, как и детенышей. Пока шел перевалами, поил козочек материнским молоком и заботливо укрывал их шерстяными шарфами, чтобы те не замерзли.

Джузеппе Берард продолжал заботиться о животных и тогда, когда пришел в парк дикой природы Петра и Павла, сменив квалификацию браконьера на защитника животных. Он отпаивал малышей, которые нуждались в молоке, весь первый год жизни, и ухаживал за ними. На фотографиях того периода запечатлены детеныши горного козла, которые воспринимали Берарда как кормильца.

Правда, есть и другая версия восстановления козлиного племени. Якобы 22 июня 1906 года заядлый санкт-галленский охотник Роберт Мадер вместе с известным в кантоне ветеринарным врачом Цезарем Брэндле купили в Мартиньи пару юных альпийских козерогов по 800 франков за голову – запредельным по тем временам сумму. Все животные были родом из все той же охотничьей зоны итальянского короля в Гран Парадизо. На камне же в санкт-галленском парке запечатлена краткая (разумеется, официальная) история восстановления поголовья козерогов.

Правда, некоторые жители Швейцарии в парк ходить не желают. У них свой способ возвышения козлов. Взгромоздили, к примеру, эту парочку на козырек над входной дверью. Пусть прохожий знает: тут почитают козлиное племя.

Новейшая козлиная песнь

Какая версия появления животных в Санкт-Галлене – неофициальная или официальная – верна, не может наверняка сказать никто. В любом случае, все животные, прибывшие в Парк дикой природы Петра и Павла, были юные и некрепшие. Поэтому не исключалась естественная убыль.

Доставку решено было продолжить. К 1913 году по методике Берарда из Италии было переправлено в Швейцарию до ста козерогов. Громко говорить об этом, естественно, было невозможно. Все больше шепотом. Шепот подкреплялся звоном монет. За каждого козленка выплачивалась сумма от 800 до 900 франков из казны федерального ведомства внутренних дел. Так ведомство, которое стояло на страже законности, становилось спонсором экологического преступления, несмотря на все благие намерения.

За многие годы популяция животных заметно выросла до такой степени, что в швейцарских Альпах в 1977 году была разрешена охота на них.

Сегодня их численность в швейцарских Альпах около 17 тыс. животных, примерно треть всего поголовья, которое обитает в горном массиве. Ранее у коз было много естественных врагов, но рысь и медведи сейчас встречаются весьма редко. В связи с тем, что медведь, как уже было сказано, часть городской геральдики, в 90-е годы 20-го века была предпринята попытка возродить поголовье медведей в том же природном парке. Но политические дискуссии зашли в тупик, решая вопрос, кто и сколько платить за это будет. И медведь уютно обитает не в парке дикой природы, а там, где и значился всегда, на гербе.

Швейцарцы придумали акцию «Козерог-2006». Символический жест примирения. Акт приема-передачи южному бедному на козлов соседу от богатого на козлов северного в количестве 11 (одиннадцати) голов состоялся в деревне Вариата в общине Беллино. Коз вручал швейцарский консул, прибывший специально из Генуи, о чем 8 июня 2006 года сообщила печать Швейцарии. Рогатое поголовье передавали под аккомпанемент аккордеонов и пение детишек в присутствии полутысячной толпы.

О счастливой концовке экологического правонарушения рассказывает журналист Марко Джакометти в своей книге «О королях и браконьерах. Спасение и переселение альпийских горных козлов», в 2006 году выпущенной в Берне. Ну а нам остается только полюбоваться на обитателей парка. Вот один из них. Как водится, после сытного обеда – копыта вперед и подремать, подремать…

Так получилось, что рядом с вольером я оказался по соседству с одной милой дамой, соседкой по туравтобусу. Она как-то пристально посмотрела на меня, потом на козла перед нами, будто сравнивала наши тактико-технические возможности. В тот момент я как раз снял с себя кепку, утомленный жарой, и она рассматривала мой сияющий череп. Мне казалось, что дама пыталась мысленно обналичить его подобием рогов.

Жена моя стояла метрах в пяти. Спрашивать ее, насколько верны догадки дамы, было не с руки и не время. Заводить шашни с незнакомкой на фоне жены и козлонатуры и сопровождении соответствующих ароматов, которые ветерок доносил с искусственной скалы, мне показалось малоромантичным занятием.

Но оказалось, чтоб даму привлекал совсем не я. И не козлы. А скала.

– И шо вы хотите мне сказать? – лирически прошептала мне дама. – Шо они по всему этому скакают?

– Скакают по тому, что есть. Просто сейчас у них обеденная пауза. Подкрепятся и заскакают снова, как миленькие. А скала, как и три ее сестры, искусственного происхождения. В период 1902–1917 здесь были установлены четыре скалы искусственного происхождения. Сам читал.

Скала искусственная. Но козел-то настоящий. Да и поголовье вполне восстановлено и приумножено.

Сверхнормативными рогами делятся с соседями. Смотрите на козла в натуре, любуйтесь им и вообще – делайте с ним все, шо душа просит, не пожалеете. И пусть себе сколько хочет скакает, вызывая восхищение.

Александр МЕЛАМЕД. Фото автора