Кот Кузьмич

Ко мне обратился известный в университете профессор.

– Напиши рассказ о моем коте. Ты пишешь о кошках, собаках, всяких там бабочках, жучках. Почему бы тебе не написать о коте, которого я люблю.

– А вы сами почему не напишете о нем, ведь и в ваших литературных произведениях коты и кошки постоянные персонажи? Чего только стоят рассказы кошки Машки и кота Василия – отпарировал я.

– Я своего кота так люблю, мои чувства так переполнены им, что выразить все это на бумаге не могу, слов не хватает. Сейчас я в основном занимаюсь воспоминаниями, разделываюсь со своими недругами. Когда шпаги ломаются, в бой вступают перья.

– Я пишу в основном о кошках, они мне более симпатичны, а котов терпеть не могу. И потом, я не могу писать на заказ – пытался увильнуть от почетного поручения.

– Давай договоримся так. Ты будешь писать обо мне (надеюсь, ты меня все еще любишь), а потом мое имя заменишь Кузьмичом.

– Имейте в виду, когда начинаю писать, мои герои часто живут сами по себе, поэтому не гарантирую, что кот в вашем лице будет вести себя достойным образом.

– Согласен на все, только чего-нибудь напиши о нем.

Этот диалог состоялся давно. Время шло, однако никак не мог собраться с мыслями. Ведь надо писать о человеке и коте в одном лице. Разберись тут, кто из них есть кто. Наконец, в голове что-то заклинило, и рука сама потянулась к перу.

Однако все было не так просто. Когда пишешь просто так, на бумаге появляется все, что придет в голову, а на заказ – значительно сложнее, тем более профессор хотел видеть кота положительным героем. И еще, что меня смущало больше всего. Как это так, писать о человеке (у которого, как и у всех нас, имеются недостатки), а потом все это переносить на существо, у которого все его шалости определяются инстинктом. И последнее. У меня с профессором (вернее у него со мной) иногда случались недопонимания и как, скажите мне, наши взаимоотношения перекладывать на кота. От всего этого голова кругом идет.

Когда говорил о своеволии героев моих рассказов, в этом я тоже не кривил душой. Как-то раз ко мне обратились с просьбой написать статью о вшах, педикулезе (в 90-х годах данная проблема была достаточно актуальна). И что тут началось. Не успел на бумаге вывести название статьи, как вошь перебралась на мое тело. Она ползала по мне, пила кровь и ничего не помогало избавиться от нее. Статью писал неделю, и все это время вошь не давала мне покоя.

Для чего все это пишу, чтобы читатель, и в первую очередь заказчик, не обижались, если кот уважаемого профессора (да и он сам) будет вытворять нечто не совсем приличное.

* * *

С котом я познакомился у профессора дома. Сидим как-то за столом, обедаем. Кот, как все нормальные домашние животные, бродил рядом, терся о ноги, бесцеремонно просил еду. Затем он запрыгнул на стол, осторожно прошелся между тарелками и развалился в хлебнице, которая стояла в середине стола. За такие проделки кота нужно было выпороть, однако хозяин начал умильно сюсюкаться с ним.

– Посмотрите, какой у меня умный кот, как он красиво ходит по столу. Ни разу не опрокинул ни одну рюмку.

Хозяин налил несколько рюмок доверху, с «горкой», расположил их в шахматном порядке, затем переставил змейкой, потом еще более хитрым способом. Кот осторожно ходил между ними под восхищенные возгласы хозяина и наши недоуменные взгляды.

Все это, конечно, хорошо, однако на столе стояли тарелки с закусками. После циркового аттракциона аппетит у гостей резко поубавился. Как можно есть, если наглый кот ходит по столу и принюхивается к содержимому тарелок. Однако хозяина это не смущало. Он без устали говорил о коте, его достоинствах, уме и красоте. Хотя кот по большому счету мало чем отличался от других котов, и даже тех, которые бегают по помойкам. Злые языки утверждают, что профессор там и подобрал своего кота.

Поведение кота начало раздражать. У меня дома тоже есть кошка. Ей многое позволяется, однако на кухонный стол она никогда не забирается. Если такое и случается, то достаточно одного строгого взгляда, чтобы она поняла свою ошибку.

Кузьмичу позволялось буквально все. Он всегда лежал на столе, когда хозяин ел. Иногда пытался лапой выловить из тарелки кусочек мяса. Делал он это с ленцой, просто так, из баловства, так как еды у него всегда было вдоволь. Своими проделками кот доставлял удовольствие хозяину, который с умилением наблюдал за ним. Спал кот на большой двуспальной кровати. Он, развалившись, лежал на подушке, а хозяин, свернувшись калачиком, ютился рядом.

Хозяин с мазохистской гордостью рассказывал всем, что кот – главный в его квартире. Думаю, с этим связано отсутствие женщин в квартире уважаемого профессора, которые там долго не задерживались, не выдержав конкуренции с котом. Кстати, о женщинах и животных в квартирах. У меня есть знакомый – любитель певчих птиц. Вся его квартира заставлена клетками. Жена, не выдержав, предъявила ультиматум: – «Я или птицы». Теперь он живет один с птицами и, как мне кажется, вполне доволен этим.

У кота в квартире был собственный туалет (не кошачий, а человеческий), куда остальным запрещалось входить. Вторым туалетом пользовался хозяин и его многочисленные гости. Кот, несмотря на наличие собственного туалета, периодически ходил «по маленькому» в кухонную раковину, где всегда лежала гора немытой посуды.

Профессору как-то пришла в голову мысль сделать Кузьмича кандидатом наук. По-видимому, отправной точкой такого решения стал уровень диссертаций, которых ему постоянно приходилось слушать, будучи председателем Совета. В итоге, состоялось заседание Совета по защите «кошечьей» диссертации. Вы скажете, этого не может быть. А вы поработайте две трети долгой жизни председателем Совета и тогда среди разноречивых инструкций ВАКа можно найти такие, что при желании защитить можно не только кота, но и амебу. Теперь на самом видном месте в золоченой раме висит диплом, подтверждающий научное звание кота.

Недавно в прессе появилось сообщение, что в США какой-то умный пес стал бакалавром. А мы чем хуже? Профессор, чтобы заткнуть за пояс американцев, пригласил корреспондентов домой, показал им кота и диплом кандидата наук. Кот лежал на кровати, перед ним находилась заумная книга, которую он якобы читал. Хозяин для пущей важности нацепил на кота свои очки. Корреспонденты сновали перед котом, как перед обнаженной моделью, фотографировали его со всех сторон. В результате, на каждого американского пса-магистра, найдется достойный ответ – российский кот – кандидат наук. Если кто-то не верит этой истории, может полистать подшивку «Московского Комсомольца» за последние годы.

Нам ничего не оставалось делать, как, чертыхаясь, хвалить кота, а заодно и хозяина. Профессор от причуд своего животного и восхваления его достоинств так растрогался, даже скупую мужскую слезу пустил. Потом открыл заветный ларец и показал завещание с соответствующими подписями и печатями. Все свое имущество, квартиру в престижном районе, антиквариат, книги, картины, и даже миниатюрную скульптуру своего надгробия он завещал Кузьмичу.

С картинами, книгами, с этим все ясно, а на надгробии следует остановиться более подробно, т.к. мало кто удостаивался чести иметь его еще при жизни. Оно было выполнено с большим мастерством (как утверждают самим великим московским монументалистом) и в полной мере передавало не только характер героя, но и смысл его творческой жизни. На скамье сидел наш профессор с рюмкой в вытянутой руке, рядом начатая бутылка коньяка и стопка бумаги. На лбу атрибут, характеризующий творческого человека – очки. За ухом – гусиное перо. Именно оно и рюмка подчеркивали процесс созидания. С одной стороны у ног профессора – находилась стопка написанных им научных книг, с другой – художественных. При желании на корешках можно прочитать их названия. Скульптору удалось ухватить процесс рождения очередного художественного произведения.

Кот изображен в виде древнеегипетского изваяния – богини Баст. Он гордо восседал рядом с хозяином, обвив себя хвостом. Устремленный вдаль взгляд указывал на бренность бытия. В сравнении кота с древнеегипетской богиней был определенный смысл. Баст олицетворяла деторождение и плодородие, а Кузьмич (как будет отмечено ниже) только тем и занимался, как производством котят.

Герой скульптурного произведения рассказал, что рюмка, которую он держит в руке, с секретом. В нее можно налить вино, при желании чокнуться с изваянием, а потом слить обратно (для этого имеется специальный краник). Так что, когда оригинал памятника будет установлен в тиши соответствующего учреждения, друзья и поклонники таланта смогут продолжить то, что было недопито при жизни.

Мы поинтересовались относительно оригинала памятника. Оказывается он уже готов и находится в укромном месте, ждет своего часа, чтобы в полной красе предстать перед восторженными зрителями.

Мы усомнились в законности завещания. Настоящие наследники запросто смогут оспорить его. В нашем законодательстве нет такой статьи, по которой коты могут вступать в право наследования имущества. Для этого, как минимум, необходимо уметь расписываться в документах, не говоря уже обо всем остальном.

Профессор подумал и сказал, тогда он найдет коту опекуна, который обязан содержать и ублажать кота, как минимум 10-15 лет, до его преклонного возраста. Только после естественной смерти кота опекун сам сможет стать наследником всего имущества. Если же кот умрет по какой-то причине раньше оговоренного срока, все имущество и квартира перейдут государству.

Коту, как всякому существу мужского пола, для полноты счастья необходима подруга жизни. Чтобы у кота постоянно был выбор (к примеру, сегодня захотелось попробовать блондинку, завтра – брюнетку), кошек в квартире было не менее дюжины. Так что кот жил, как настоящий султан – с огромным гаремом.

Кузьмич, как кандидат наук, был зачислен в штат кафедры (своя рука владыка) и получал заработную плату. Однако, пользуясь соответствующими привилегиями ему не надо было ходить на работу, заниматься учебным процессом и научными исследованиями, поэтому он всю свою энергию и пыл тратил на ублажение кошек. Из-за этого квартира профессора была полна котят. Кошки по несколько раз в год приносили Кузьмичу, а заодно и хозяину квартиры симпатичных малышей, которые были, как один, похожи на своего папашу – кандидата наук. У профессора из-за этого не поднималась рука избавляться от слепых котят.

Куда девать увеличивающихся в геометрической прогрессии котят? На кафедре, которую возглавлял наш уважаемый профессор, появилась повинность. Хочешь в аспирантуру – пристрой в хорошие руки пять котят, хочешь остаться работать на кафедре – вот тебе десять котят. О премиях, всевозможных повышениях я уже не говорю. Единицей мерила трудового процесса стало количество пристроенных котят. Даже начались социалистические соревнования между сотрудниками и лабораториями кафедры. Котята сплотили коллектив, все с утра и до вечера только и говорили о котах, кошках, котятах, кошачьей еде и кошачьих болезнях. Даже пошли разговоры о переименовании кафедры в фелисологию (от латинского названия кошек).

За молодежью нужен глаз да глаз, некоторые из них начали жульничать. Вместо того, чтобы пристраивать котят за пределами университета, они начали раздавать их своим друзьям на соседние кафедры. В результате количество кошек на факультете увеличилось настолько, что ступить нельзя было, чтобы не наткнуться на них.

Коты по ночам устраивали такие «концерты», что охрана факультета начала требовать уже для себя охрану от этих жутких звуков. Кошачьи завывания в длинных пустых коридорах казались какофонией сотен привидений. Началась текучка кадров среди ночных сторожей, так как коты не давали им спокойно спать по ночам.

Выяснилось, что расплодившиеся кошки нарушили сложившийся десятилетиями своеобразный биофаковский биоценоз. Обычно с наступлением тишины из всевозможных норок, щелей, пустот выползали белые мыши, тропические тараканы и богомолы, гекконы, безобидные полозы и иные твари. Воздушное пространство освоили летучие мыши, которые бесшумно летали по огромным коридорам. Это чем-то напоминало райские кущи с непуганой живностью. Все они когда-то жили в клетках, вольерах, террариумах, пока однажды по рассеянности сотрудников не оказывались на воле. Некоторые предприимчивые студенты периодически отлавливали этих животных и продавали на «птичке».

Кошки нарушили эту идиллию. Биоценоз был нарушен, притом безвозвратно. Зам. декана по хозяйственной работе (не будем называть его фамилию) с позором был изгнан со своей должности, как несправившийся с кошачьей напастью. Только приход нового начальника, и его решительность снизила численность кошачьих до разумных пределов.

У меня с профессором всегда были хорошие взаимоотношения. Однако порой на него что-то находило, и он начинал приписывать мне всевозможные козни, которые я, якобы, плел против него. Чаще всего он упрекал меня в желании отобрать у него журнал, где он был главным редактором. Я увертывался, как мог. Дескать, происки и наветы недоброжелателей.

Конечно, это был плод его фантазии или желание, чтобы я постоянно оправдывался. Оправдывающийся человек постоянно чувствует свою вину, поэтому им проще управлять.

И вот. Я подготовил докторскую диссертацию. До меня начали доходить слухи, что защита состоится «только через его труп». Это меня сильно расстраивало. Даже возникло желание заняться жилоустройством его котов и кошек, может это поможет.

Что делать, как «разрулить» ситуацию? Ведь наш профессор был не только заведующим кафедрой, но и председателем Совета по защите диссертаций, на котором собирался защищаться. Кроме этого – он был еще и экспертом ВАКа. Не видать мне докторской диссертации, как своих ушей.

Однажды я попал в компанию. Увидев меня, профессор хищно оскалился и начал припоминать мои козни против него. Что мне оставалось делать? Как всегда отказываться от содеянного? Это уже не помогало, наоборот вызывало прилив ярости. Выход найден. Я смиренно опустил голову и тихо сказал:

– Каюсь, было такое дело. Все обомлели, так как прекрасно знали всю эту историю.

– Однако по этому поводу есть старинный анекдот, – нашелся я. – В 1953 г. И.В.Сталин самолично открывал новое здание университета на Ленинских горах. У нас даже в то строгое время, как всегда, делали все не так, как надо: то не докрутят, то не привинтят. Сталин взялся за одну из ручек и вырвал ее (не успели завинтить).

– Что это значит? – раздался строгий голос вождя. Все обомлели.

– Я тебя спрашиваю, Лаврентий, что это значит? – сказал он еще строже.

– Это значит, что есть еще сила у товарища Сталина, – нашелся Нарком.

– Перефразируя анекдот, скажу, несмотря на происки недоброжелателей и недругов, есть еще сила у товарища… (обещал не называть имени нашего профессора).

Лесть, она всегда найдет себе место, даже там, где ни для кого другого его нет. Кто может устоять от сравнения с вождем народов. Так что защита прошла успешно. Профессор даже выступил с пламенной речью о великой значимости диссертации для развития науки.

Конечно, наше отступление не имеет отношения к Кузьмичу, однако, как можно обойти стороной столь знаменательное событие в жизни научного сотрудника. Тем более, что хозяин кота имел отношение к данному событию (ведь я пишу о хозяине кота, а потом перекладываю все это на невинное существо).

У полевых кафедр сильно выражена сезонная активность работы сотрудников. Это чем-то напоминает птиц. Летом они выращивают птенцов, защищают природу от вредителей, а с наступлением холодов начинают готовиться к отлету. Птицы собираются в небольшие группы, волнуются, что-то обсуждают. Затем размер стай постепенно увеличивается, и с наступлением часа «х» – поднимаются на крыло. Покружат немного возле родного дома, как бы прощаясь с ним, а потом их так и видели.

На полевых кафедрах рабочий процесс чем-то напоминает перелеты птиц, только там возбуждение начинается не осенью, а весной. Зимой сотрудники ходят вялые (вернее вальяжные), что-то делают, что-то пишут, а ближе к весне с ними происходит тоже, что и с перелетными птицами. Собираются группами, обсуждают что-то, готовят оборудование, приборы. Наконец, не выдержав напряжения, уезжает в экспедицию одна группа, затем другая. В результате на кафедре остаются несколько сотрудников, которые, сиротливо бродят по пустым коридорам. Так было в былые годы, до появления котов и кошек.

Сейчас стало совсем по-другому. Разговор шел в основном о том, кто повезет на Белое море (на экспедиционную базу) Кузьмича и его гарем. В любом коллективе всегда найдется сердобольная сотрудница, которая, бросив детей, мужа на произвол судьбы увозила на север котов и кошек. А ведь это не такая уж легкая задача. На Кузьмича, как кандидата наук, оформляли командировку (с соответствующими суточными и проездными), а кошек приходилось везти за свой счет. Брали целое купе, проводнику давали «в лапу», чтобы делал вид, что едет дружная семья, а не свора котов. Почти двое суток в пути, потом на перекладных, несколько часов по морю. Кузьмич был привычный к такому переезду, а вот кошек мутило с непривычки. Однако всему рано или поздно приходит конец.

Местные жители встречали Кузьмича свежей рыбой. Ведь следом за котом приезжал его хозяин, у которого всегда можно было потушить горящий в душе пожар. Особенно рады были приезду столичного кота-кавалера и богатого наследника местные кошки. Каждая из них мечтала завести с ним роман, чтобы и ее дети в последующем могли претендовать на имущество профессора.

* * *

Эта история имеет продолжение. Ничто не вечно под луной, как бы нам ни хотелось иного. Скончался кот – кандидат наук. Хозяин был безутешен. Церемония похорон состоялась на одном из престижных городских кладбищ, в фамильной усыпальнице. Профессор предварительно поинтересовался у служителей ритуальных услуг, может ли он похоронить в ней своего кота. Получил четкий ответ: «Могила ваша и хоронить в ней можете любого, хоть корову. Только предупреждаем, последующему усопшему придется могильное ложе делить с вашим котом, если, конечно, для него останется место». Профессору не привыкать, ведь в реальной жизни все так и происходило.

А.П.Садчиков