Короткая жизнь (и удивительно быстрая смерть) пьесы ФБР «Мар-а-Лаго»

Ситуация в нашей стране сегодня далека от здоровой, но коллективный смех над анекдотом ФБР про аффидевит — давно необходимый шаг в правильном направлении.

Спустя всего несколько мгновений после того, как Министерство юстиции и ФБР опубликовали почти полностью отредактированный аффидевит (письменные показания под присягой), который они использовали для оправдания рейда в дом бывшего президента Дональда Трампа, их суперсекретность стала предметом всеобщих насмешек.

Им не дали даже минуты покоя. Ни один сенатор-республиканец не встал на их защиту (хотя некоторые хранили молчание). От обычных апологетов глубинного государства не было никаких «давайте подождем и посмотрим».

Вместо этого и республиканские политики, и правоцентристские СМИ поспешили нанести ответный удар по тому, что они правильно расценили как средний палец как суду, распорядившемуся обнародовать показания под присягой, так и американскому народу, который ожидает прозрачности, когда государство проводит обыски у своих политических оппонентов.

Это приятно видеть. Это сильно и здорово, что не все американцы кивают, когда ФБР нацеливается на бывших президентов, бормоча, что он, должно быть, сделал что-то не так. Однако так было не всегда.

Всего несколько лет назад Министерство юстиции пользовалось доверием как избирателей, так и политиков. Семь коротких лет назад нам было бы интересно узнать, что такого плохого сделал Трамп, о чем Министерство юстиции даже не могло нам сказать.

Согласно опросу Trafalgar Group, сегодня множество независимых избирателей, подавляющее большинство избирателей-республиканцев и 20 процентов демократов считают, что Министерство юстиции и ФБР «слишком политизированы, коррумпированы и им нельзя доверять».

Воздействие этого сдвига — и то, как он укрепляет здоровье республики — измеряется скоростью новостных циклов, освещающих последние повороты событий. Когда начались атаки на тогдашнего кандидата Трампа, статьи ФБР были размещены в Mother Jones и Yahoo!News (прежде чем использовать эти статьи для «подтверждения» и обоснования расследования ФБР), республиканцы ерзали и требовали дополнительного времени; правоцентристские репортеры и эксперты недоумевали; а американский народ беспокоился, что у Трампа могут быть опасные отношения с Кремлем.

Шли годы, к власти пришла администрация Трампа, а скандал только разрастался. Генерал и советник по национальной безопасности Майкл Флинн подал в отставку из-за подозрений ФБР. Год спустя его обвинили в том, что он якобы лгал ныне опальному агенту ФБР Питеру Стржоку. (Прошло два года, прежде чем были обнародованы стенограммы, которые показали, что группа специального следователя Роберта Мюллера солгала общественности о самой основе расследования ФБР в отношении генерала.)

Через несколько недель после того, как Флинн ушел в отставку, версия о связи с Россией, продвигаемая ФБР, демократами и СМИ, получила новый импульс, когда генеральный прокурор Джефф Сешнс отказался от участия в этом деле. Сешнс был «хорошим республиканцем». Он доверял ФБР и сообщениям, которые читал в СМИ. Он даже задавался вопросом, не нарушил ли он закон, разговаривая с послом России во время рукопожатия.

В следующем месяце заместитель Сешнса назначил специального советника Мюллера возглавить расследование того, что же на самом деле совершил президент Дональд Трамп.

Его расследование в конечном итоге сошло на нет (поскольку не было обнаружено никакого сговора с Россией). Но пока это продолжалось — пока досье Стила было разоблачено как смехотворная мистификация, пока ложь осведомителя ФБР Стефана Халпера разваливалась, а сообщения СМИ оказывались ложными — большинство «хороших республиканцев» (и значительное число хороших репортеров и экспертов) хранили молчание.

«Пусть расследование идет своим чередом!» говорили они, потому что верили следователям. Среди них было немало тех, кто ненавидел своего нового президента, и даже надеялся на то, что следователи окажутся в итоге правы.

Тень Мюллера висела над президентом целых два года до великого дня, когда человек, которому Америка доверила разоблачение всех злодеяний президента, был сам разоблачен по национальному телевидению как невежа, не имеющий каких-либо доказательств обвинений (но при этом продемонстроровавший ранние симптомы деменции).

Однако ни демократы, ни их друзья из СМИ на этом не закончили, и менее чем через два месяца после окончательного провала расследования Мюллера они начали новый раунд расследований, на этот раз в отношении отношений президента с президентом Украины Владимиром Зеленским.

В течение нескольких месяцев тянулось расследование, а разные «достоверные источники» и политики-демократы крутились в СМИ, выдвигая ложные обвинения и делая ужасные прогнозы.

«Пусть расследование идет своим чередом!» говорило меньшее, но все же заметное число республиканцев и правоцентристских экспертов, потому что они снова верили следователям. В очередной раз те из них, кто ненавидел президента, надеялись, что следователи были правы.

Но через пять лет чары рассеялись. В конце концов, дело дошло до голосования, в ходе которого Палата представителей, под управлением демократов, объявила президенту импичмент на партийной основе, а Сенат, под управлением республиканцев, оправдал его, и только республиканец Митт Ромни присоединился к демократам в их голословных обвинениях. Вечно лояльный Митт по-прежнему оставался «хорошим республиканцем».

По пути республиканцам подбрасывали ложь за ложью и мистификацию за мистификацией. Судья Бретт Кавано был групповым насильником; Трамп игнорировал российские заказные убийства американских солдат и т.д. и т.п. Но с каждым разом на это покупалось все меньше и меньше республиканцев и правоцентристов.

Каждый раз «хорошие республиканцы» еще больше выставляли на посмешище себя и свои столь часто упоминаемые принципы».

Каждый раз фильм становился немного короче. Годы, которые демократам и ФБР когда-то удавалось торговать своей ложью, превратились в считанные месяцы.

Подозрение, конечно, не остановило ложь, но, когда ФБР, наконец, провело обыск в доме президента, они обнаружили, что эти месяцы превратились в простые часы. Если лидеры республиканцев, ненавидящие Трампа, такие как сенатор Митч Макконнелл, еще были готовы дать федералам несколько дней, то уже через несколько часов после обыска такие ведущие республиканцы, как сенатор Марко Рубио, и такие сторонники ФБР, как сенатор Линдси Грэм, выступили с осуждением ФБР.

В этой новой атмосфере фильм шел в ускоренной перемотке. Когда обвинения Министерства юстиции в хранении секретных документов встретили широкий отклик, они превратились в обвинения в ядерной опасности. Когда и это встретило широкий скептицизм, они трансформировались в обвинения в измене в пользу России. Однако на этот раз на это никто не купился, и к тому времени, когда судья заставил ФБР опубликовать аффидевит, который они использовали для оправдания рейда, ожидания у всех были невелики.

Когда ФБР, наконец, выпустило свой анекдотичный аффидевит, ее выходка превратились в полноценный интернет-мем.

Как правило, это опасно, если общественность не доверяет своим институтам, но в данном случае все как раз наоборот. Реальность такова, что, хотя ФБР действительно добилось много за почти столетнюю историю существования в своей современной форме, ведомство всегда было крайне политизированным.

Более 70 лет назад тогдашний конгрессмен Ричард Никсон не доверил им изобличающие улики, которые он собрал, чтобы обвинить высокопоставленного чиновника Госдепартамента Алджера Хисса в шпионаже на коммунистов, потому что он знал, что они скроют многие неудобные факты, чтобы защитить администрацию.

Более 50 лет назад ФБР прослушивало телефоны предвыборной кампании сенатора Барри Голдуотера и внедрило шпиона в команду, которую он создал для победы над президентом Линдоном Джонсоном. В том же году они отправили письмо доктору Мартину Лютеру Кингу и его жене, по-видимому, намекая, что он должен покончить жизнь самоубийством в течение 34 дней, и угрожая обнародовать магнитофонные записи его многочисленных сексуальных связей, если он этого не сделает.

К 1975 году ФБР стало настолько политизированным, а использование ими власти настолько оскорбительным, что Сенат учредил двухпартийный комитет Черча для расследования этого и других злоупотреблений американского разведывательного сообщества. Среди тех, кто расследовал действия ФБР, были Голдуотер и его коллега, икона консерватизма, сенатор Джон Тауэр.

В последующие годы ФБР, подвергшееся осуждению, сместило акцент в своей деятельности на правоохранительную деятельность, а не на сбор разведывательной информации — трансформация, которая была быстро обращена вспять после терактов 11 сентября. Сегодняшнее ФБР несет в себе институциональный перекос, который вызвали эти изменения.

Такие политики, как бывший вице-президент Майк Пенс, возможно, все еще считают, что скептицизм общественности в отношении давно политизированных правоохранительных органов представляет собой угрозу для нашей страны, но ни история, ни более свежие факты не подтверждают это.

Республиканские недоумки могут сколько угодно ссылаться на закон и порядок, чтобы оправдать свое раболепство и свои амбиции. В здоровой стране люди глубоко скептически относятся к непрозрачной власти, особенно когда она неоднократно используется для лжи и преследования политических оппонентов. Сегодня мы далеки от здорового состояния, но коллективный смех над анекдотом ФБР про аффидевит — давно необходимый шаг в правильном направлении.

Christopher Bedford, The Federalist