Консерваторские интриги

В Москве в прошедшем июне одновременно проходили Конкурс имени Чайковского и Международный кинофестиваль.

Вероятно, именно поэтому особый был настрой на концерт «Великая музыка итальянского кинематографа», который в рамках международного музыкального фестиваля «Вселенная звука» проходил в Рахманиновском зале Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского.

В качестве исполнителей заявлялись трубач Мауро Маур и пианистка Франсуаза де Клоссе.

Думается, что имелось в виду, что именно носители культуры аутентично могут исполнить произведения представителей своих стран, своего народа.

Не знаю, как во время других концертов этого фестивального цикла было в этом году, впрочем, как и на прошлых двенадцати фестивалях «Вселенная звука».

Но то, что касалось итальянского кинематографа, прошло ужасно и вульгарно.

Мауро Маур педалировал, как горнист в пионерлагере советских времен. Его аккомпаниаторша, а одновременно и супруга (о чем он не преминул сообщить, почему-то называя ее Беатрис) барабанила по клавишам так, как в рассказе Чехова «Ионыч». Сильно, громко и без красоты звука, только обозначая известные мелодии. Дуэта не получилось. Был солист в серебряном пиджаке, который чувствовал себя на сцене уверенно и несколько развязно. И его выступления сопровождала дама, которой все это известно, она скучала, просто отрабатывая номер.

И этого было бы достаточно, чтобы испортить впечатление от музыки, чудной музыки фильмов Феллини и других замечательных кинорежиссеров.

Но дело в том, что дуэт, и прежде всего Мауро Маур, не слишком долго утруждали себя игрой на музыкальных инструментах.

Ощущая себя чуть ли ни мессией от музыки, Мауро Маур две трети времени, пока продолжался концерт, вещал о себе, о своей жене, об итальянском кино. Так что, получился вечер художественного слова. Девушку-переводчицу посадили на стул прямо на сцене. И у нее за вечер оказалось работы, нагрузки больше, чем у обоих музыкантов, вместе взятых.

Мауро Маур, уверенно и несколько пренебрежительно относясь к московской публике, которая вежливо ждала, пока закончатся очередные длинные словоизлияния, рассказывал то, что говорил, судя по всему не раз.

Что его бывшая, а ныне официальная жена в девятилетнем возрасте настояла, чтобы Оскар Питерсон, только что возвратившийся с гастролей, ее прослушал. Ее мама наблюдала в щелочку, чтобы с девочкой ничего плохого не произошло, что слышать с консерваторской сцены не так уж и приятно. Но, по словам итальянского трубача, после прослушивания вундеркинда, вроде бы Оскар Питерсон сказал, что девочка играла лучше него.

Очень может быть, что великий музыкант просто вежливо закончил общение с юным дарованием. А из его тактичности сделали теперь рекламную информацию.

Потом пошел пересказ фильмов. Например, «Вителлони» (в русском переводе он известен, как «Маменькины сынки»), а еще «Ночей Кабирии». И многого другого. Тут переводчица немного растерялась. В ее деликатном переводе прозвучало: да, конечно, Кабирия была проституткой, но всех она любила сильно и отдавалась им с радостью. (Повторим, дело происходило в Московской консерватории, а не гламурной тусовке или передаче дешевого юмора на канале ТНТ.)

Но вот, что поразительно: вежливые московские зрители дружно хлопали немногим номерам этого концерта.

То, что Мауро Маур нещадно сокращал программу и всего несколько номеров сыграл из музыки Морриконе или Нино Рота – уже никого не волновало. Его словесный водопад уже невозможным представлялось остановить. Чувствовалось, что так он выступает всюду, где показывает эту вот программу. Так уверенно и напористо он себя вел, что о волнении или чувстве стыда говорить не приходилось.

Уже после концерта я прочитал в газете «Новые известия» хвалебную рецензию как бы на тот же самый концерт. Тот – да не совсем тот. В статье речь шла о выступлении названных артистов в культурном центре посольства Италии в Москве. То есть, камерный зал, небольшая по количеству и избранная по составу публику. И все то же самое, принимаемое сверходобрительно. Но то, что хорошо и уместно в одном месте, практически провальным случилось в другом.

Собственно говоря, с моей жесткой оценкой прошедшего концерта на следующий день после него согласилась и дама из международного отдела консерватории, которая отвечала за проведение фестиваля «Вселенная звука». И потому находилась в зале.

Она убеждала меня в том, что итальянская культуру сейчас умирающая, поэтому ждать от нее ничего особенного не стоит.

Однако вечером того же дня за подписью той же дамы я получил практически частное письмо, где говорилось черным по белому, что концерт прошел замечательно, что к ней подходили зрители и благодарили за него. А если мне что-то не понравилось, то это мое личное дело, вкусовщина. То есть, то, что кому-то понравилось – это отнюдь не вкусовщина, а моя критика – именно необоснованная претензия.

Все бы ничего, но я говорил даже не о качестве концерта. А о том, что требую возвращения денег за билеты, поскольку платил за музыкальный концерт, а не за вечер-встречу с исполнителями. На что мне также письменно ответили, что концерт не отменяли, он состоялся, поэтому формально нет законных поводов для возвращения денег за билеты.

Дело в том, что у ответа консерваторской дамы-организатора из консерватории имелась небольшая предыстория.

После концерта я позвонил проректору консерватории по концертной деятельности. Он резко сообщил, что на все вопросы будет отвечать после письменного обращения к ректору. Я отправил его по электронной почте, его передали незамедлительно проректору, а тот получил известной даме подготовить ответ на него.

Ясно, что она тут же забыла, что говорила мне по телефону про концерт. И написала так, как нужно – вечер прошел прекрасно, зрители были в восторге.

На следующий день послал письмо на сайт Президента РФ и снова на имя ректора консерватории, а также – в министерство культуры России.

И в том, и в другом, и в третьем случае писал о том, что странно тратить деньги на откровенную халтуру. Тем более что дама из международного отдела рассказала мне о том, как проходит организация фестиваля «Вселенная звука». А вот так: посольства напрямую договариваются с ректором столичной консерватории, а международный отдел потом обеспечивает сопровождение инициатив посольств. Таким образом, исполнители не прослушиваются предварительно. А зрителя предоставляется возможность сыграть в лохотронную культлотерею: повезет – не повезет. Может быть, артисты, навязанные посольствами, сыграют прилично, а то и нет, до выхода их на сцену никто сказать не может. Понятно, что представители посольств вряд ли профессионально разбираются в музыке. Но должны продвигать в России артистов своих стран. По какому критерию последних выбирают – неизвестно. Получается, как в магазине советских времен – бери, что дают. И говори спасибо.

Очень возможно, что посольства берут на себя все расходы по приезду артистов в Москву, так что, формально, консерватории тратится только на афишу, а получает в результате даже прибыль от продажи билетов. Не знаю, не могу говорить, что это именно так, а не иначе. Задумался об этом после вопроса министерской дамы: а почему вы думаете, что Россия платит что-то артистам – участникам данного фестиваля?

Но возвратимся к переписке моей.

Из Администрации Президента РФ буквально через пару дней сообщили, что передали мое обращение в Министерство культуры. Министерству понадобилось три недели (!), чтобы подготовить ответ о том, что оно не имеет никакого отношения к фестивалю «Вселенная звука». Исполнитель письма заверила меня, что ей начальство поручило именно так написать. Дозвониться до начальства не смог в течение двух рабочих дней. То есть, все сотрудницы должны быть на месте, но не поднимали трубку телефона с утра и до вечера. Наверное, у них есть определители номера, и они решают, на какие звонки отвечать, а на какие нет. Или их просто не было на работе, поскольку в ином случае хоть кого-то из трех министерских дам можно было бы застать.

Московская консерватория в лице ректора не ответила вовсе на следующие за первым два письма. По закону надо в месячный срок отвечать неукоснительно на каждое обращение граждан, даже повторное. Но помощник ректора дважды повторила мне слова ректора консерватории о том, что ему нечего добавить к тому, что написала названная выше дама из международного отдела консерватории.

Такая солидарность министерства и музыкального учебного заведения показалась мне интригующей. Видно, не все так просто с фестивалем «Вселенная звука», так что вдаваться в подробности на его счет министерские и консерваторские особенно не хотят, не считают нужным.

Правда, от имени ректора мне посоветовали почему-то обратиться в юридическую службу консерватории, что я и сделал. И мне даже обещали ответить официально, потом, на следующий день передумали, потом снова обещали, так что я, как в известном русском романсе – томлюсь в ожидании.

А теперь несколько слов апарт.

На вручении премий Конкурса Чайковского, которое происходило в Москве в зале имени композитора, ректор консерватории сидел не рядом с высокопоставленными представителями Оргкомитета конкурса, а отдельно. Рядом с Валерием Гергиевым уверенно расположился чересчур популярный в России пианист Денис Мацуев, хотя ясно, что по статусу здесь должен был бы находиться тот, кто руководит учебным заведением, в залах которого и состоялся Конкурс имени Чайковского. Но ректор сидел с краю другого ряда, и выглядел отрешенно и смотрелся в одиночестве тревожно и грустно.

В его биографии уже происходило, что он уходил в летний отпуск на посту предпредыдущего министра культуры РФ, а затем лишился должности и в качестве запасного аэродрома снова вернулся туда, откуда назначен был на правительственную должность.

Судя по всему, дела в консерватории сейчас идут не то, чтобы очень хорошо: и потому, что продолжается капитальный ремонт, и потому, что конкурс показал, что столичные исполнители уступают зарубежным при всем заведомом приоритете хозяев Конкурса.

Сейчас ректор Московской консерватории снова в отпуске до начала очередного учебного года и концертного сезона. И, очевидно, по известной реплике Жванецкого, что в консерватории надо что-то менять. Или кого-то, никто этого не знает, но то, что перемены назрели, ясно уже по тому, как в штыки руководство консерватории встретило критику плохо проведенного концерта.

Кстати, билеты на другой концерт фестиваля «Вселенная звука» сдал и получил назад деньги. Перед этим пришлось заполнить заявление, где надо было указать причину возврата билетов. Там я написал про плохую организацию фестиваля «Вселенная звука» и хамское отношение к зрителям.

Да, меня та же дама из международного отдела убеждала, что два других итальянца – скрипач и пианист – играют очень хорошо. И их стоит послушать.

Но, скажите на милость, почему после всего я должен или могу верить словам, которые ничем не подкреплены. И не могут быть подтверждены объективными доказательствами. Тех, других итальянцев, опять же предлагало посольство, так почему надо надеяться, что они выступят лучше, чем свои соотечественники? Нет для того оснований. Нет, как ни уверенно выглядят они на афише концертного зала. Нет, потому что фестиваль «Вселенная звука» идет почти полтора десятка лет. И, если во время его проведения возможны сбои по качеству исполнения, то кто может убедить, что они не случайность, а норма.

Выходит, что никто. Ни посольства, ни организаторы, ни руководство московской консерватории.

Во всяком случае, такой вывод можно сделать после развития истории только с одним из фестивальных концертов. А разочаровываться еще раз – не захотелось.

К тому же, даже учащиеся данного музыкального заведения на порядок лучше могли бы сыграть музыку из итальянских кинофильмов. И не менее аутентично.

Но то, что чище и профессиональнее – несомненно.

Илья Абель