Конец света: далеко ли россияне ушли от Средневековья?

Почему россияне верят в конец света? В том числе и потому, что даже жрецам майя тысячелетней давности им поверить проще, чем диктору программы «Время»

Торговцы спичками и солью должны сказать спасибо древним майя. Если верить медиа, заметная часть человечества активно готовится к концу света. При этом по количеству энтузиастов грядущего апокалипсиса Россия якобы на одном из первых мест. Виноваты тут, конечно, не столько астрономы майя, зачем-то дотянувшие свой календарь до нынешнего декабря, сколько сами же медиа, гораздые раздуть всемирную сенсацию на пустом месте. Конечно, большинству наших соотечественников не страшно, а скорее занятно поиграть такой свеженькой и пикантной полусветской темой на рождественско-новогодне-рождественские праздники. Конец света нынче весьма кстати, а то ежегодное глубокомысленное обсуждение свойств очередной твари из восточных календарей уже приелось. Зато апокалипсис — это cool! Отличный повод для трехдневного party «в стиле майя» при свечах и желательно в комфортабельном бункере!

Но вот страхи перепуганного меньшинства, говорят, отдают прямо-таки глухим Средневековьем… Как специалист по Средним векам должен вступиться за «мою» эпоху. Ожидания конца света тогда естественно вытекали из общей — целостной, ясной и по-своему вполне логичной — картины мира. Мира, у которого есть начало и которому в обозримом будущем — возможно, завтра, возможно, через сто лет — несомненно должен прийти конец. Для приуготовления к этой драме (о приближении которой, кстати, молится каждый христианин: «да придет Царствие Твое») требуется прежде всего моральное усовершенствование — как каждого в отдельности, так и общества в целом.

Теперь же ни о страстных босоногих проповедниках, клеймящих грехи всех и каждого, ни о массовых покаяниях и длинных процессиях бичующихся пока не слышно ни из Барнаула, ни из окрестностей Перми или Новокузнецка. Неужели нынешние жертвы астрономов майя предполагают со своим годовым запасом круп и лапши пересидеть Страшный суд? Да нет, они просто руководствуются отнюдь не религиозной картиной мира. Какой же именно?

Не знаю, как в других краях, но у нас страхи перед концом света выглядят очень по-советски.

Во-первых, они выражают глубинный пессимизм: дело должно пойти по худшему из возможных сценариев. Во-вторых, здесь угадывается давнее недоверие к любым официальным успокаивающим заявлениям («Конца света не будет!») и столь же инстинктивное доверие к противоположного рода посланиям любого иного, пускай даже самого смутного, происхождения. Создается впечатление, что единственный настоящий лжец в глазах «паникеров» — это собственная многоликая власть, причем лжет она не по мелочи, а по самым главным вопросам, от которых зависят жизнь и смерть каждого. Даже жрецам майя тысячелетней давности проще поверить, чем диктору сегодняшней программы «Время». В-третьих, ожидаемая катастрофа заявит о себе не ангельской трубой, а нарушением (или полным прекращением) снабжения электричеством и продовольствием. Наши герои мыслят, тем самым, сугубо материалистически. В-четвертых, спасаться от бедствия надо каждому по отдельности — в одиночку или с немногими близкими. Неслучайно же запасы устраиваются, как правило, в индивидуальном порядке. Понятное дело: соседи — не столько потенциальные помощники в лихую годину, сколько конкуренты в борьбе за дефицитные ресурсы (здесь еще одно заметное отличие от Средневековья: тогда перед лицом надвигавшихся бедствий люди обычно действовали сообща). В-пятых, катастрофу можно пересидеть на том же месте, где находишься сейчас: не следует бросаться искать спасения ни в далеких краях, ни у тех или иных святынь, ни в каких-либо убежищах. Да и вообще ничего предпринимать не нужно, кроме как запасти всего поболее и вести себя тихо.

Нет, средневековые интеллектуалы не поняли бы такой примитивной и приземленной стратегии выживания. А уж любые наши попытки объявить, будто эта логика сродни их собственной, они отвергли бы с искренним негодованием. Действительно, в ожидании наихудшего, в недоверии к успокоительным речам, в судорожном обзаведении спичками и солью столько выстраданного десятилетиями советского опыта, что над ним как-то неловко даже иронизировать. В российской жизни, безусловно, немало такого, что может живо напомнить о Средневековье — если и не «настоящем», то том, которое мы себе представляем, но ожидание «апокалипсиса по майя» не лучший пример. С приближающимся концом света, дорогие товарищи!

Михаил Бойцов
Заведующий лабораторией медиевистических исследований ВШЭ
forbes.ru