КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Москва требует скорейшей отмены мер давления на Тегеран, но не знает, что лучше: снятие санкций против Ирана или продолжение его изоляции. Иван Преображенский специально для DW.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Президент США Барак Обама заявил, что достигнутое с Ираном соглашение по ядерной программе является «хорошей сделкой». В Тегеране считают также и обещают отказаться от производства ядерного оружия, хотя еще недавно руководители Исламской республики отрицали само существование таких планов. Категорически недоволен только Израиль, который предупредил всех: политика умиротворения Ирана может закончиться гонкой вооружений на Ближнем Востоке, а то и войной.
Тем не менее, американцы и лидеры стран ЕС уверяют, что от договоренностей с Тегераном, достигнутыми 2 апреля в Лозанне, они отказываться не намерены. Подписание окончательного текста ожидается не позднее июня. Затем начнется поэтапное снятие санкций: вначале решение должен принять Совет Безопасности ООН, а затем — национальные правительства.
Переговоры с Ираном вела «шестерка» посредников, включающая помимо Германии все пять стран — постоянных членов Совета безопасности Организации Объединенных Наций (Великобританию, Китай, Россию, США и Францию). Так что, казалось бы, никаких проблем со снятием санкций не должно быть. Тем более что Россия, с которой у Запада сейчас едва ли менее сложные отношения, чем с Ираном, и вовсе требует отмены любых мер экономического воздействия уже сегодня.
С чем связана такая торопливость? Неужели в Москве настолько доверяют иранским партнерам, с которыми россияне сами имели немало проблем как при проведении сделок по торговле оружием, так и при строительстве АЭС в Бушере? Или российская власть не верит, что иранцы готовы создать собственное атомное оружие?
Не может же быть, чтобы Кремль приветствовал появление рядом с Россией ядерного государства, с которым вдобавок могут возникнуть споры при дележе каспийских углеводородов?! Западные политики поэтому называют Москву естественным союзником по решению иранского вопроса и даже надеются, что его урегулирование поможет поправить и российско-американские отношения. Но они ошибаются.
Перед глазами у Москвы пример Северной Кореи, а доверие России к Западу и его искренности напрочь утрачено. Кремль, скорее всего, не просто верит в способность Ирана создать ядерное оружие, но в целом давно смирился с такой перспективой. Наверняка, российские власти не хотят, чтобы у Ирана появилась ядерная бомба. Но и альтернативы не видят.
В Кремле уверены, что все дело в доброй воле иранского руководства. Если Тегеран захочет, то атомный заряд будет у него быстрее, чем западные страны решатся воспрепятствовать этому. А раз так, то какой смысл солидаризироваться с США и ссориться со своим естественным союзником в противостоянии Западу?
С другой стороны, в чем практический смысл для Москвы добиваться снятия с Ирана санкций? Выйдя из изоляции, он станет главным конкурентом России не только на Каспии, но и на мировых рынках торговли углеводородами. При этом нет ясности, останется ли он союзником. Пока глава российского министерства промышленности и торговли Денис Мантуров предлагает иранцам совместные проекты, те, еще не избавившись до конца от санкций, зовут к себе на нефтепромысел вовсе не россиян, а американцев и европейцев.
Так что неудивительно, если рука российского дипломата вдруг в нерешительности зависнет над кнопкой для голосования по очередной иранской резолюции: «А не зря ли Москва продолжает добиваться снятия санкций с Тегерана?» Ведь иранцы, выйдя на мировой рынок углеводородов, могут обвалить цену на нефть, а через год-два и подорвать российскую торговлю природным газом с Евросоюзом.
Пока — это лишь фобия. МИД России и Кремль, похоже, предпочитают все еще верить союзническим заверениям иранцев. Но до июня ситуация может измениться. Иран к тому времени наверняка продемонстрирует Москве достаточно отчетливо, что у него теперь есть новые друзья, отношения с которыми гораздо более выгодны. И тогда еще неизвестно, как поведет себя российский представитель в Совете Безопасности ООН.
Процесс, который ты не можешь остановить, лучше возглавить, а там, глядишь, и «похоронить» проект как-нибудь удастся. Например, МИД РФ мог бы потребовать немедленной и безоговорочной отмены всех и всяческих санкций, чтобы в итоге — якобы, из лучших побуждений — наложить вето на их постепенное снятия в течение нескольких лет. И таким образом затормозить процесс примирения Ирана с Западом.
Однозначного ответа на «иранский вопрос» у Кремля нет. Тегеран для Москвы и союзник, и потенциальный противник; и партнер, и будущий конкурент. И разменная карта в игре с Западом, которую можно обменять на снятие антироссийских санкций, и козырь в рукаве, когда речь идет о поставках в ЕС каспийских углеводородов. Ведь ни Москва, ни Тегеран не готовы разрешить Туркмении и Азербайджану прокладку по дну Каспия трубопровода, а четких границ экономических зон там до сих пор нет. Кремль, похоже, ведет в отношении Ирана такую сложную игру, что сам в ней запутался.
Автор: Иван Преображенский, политолог, постоянный участник германо-российского форума «Петербургский диалог» и российско-польского экспертного дискуссионного клуба PL-RU
szona.org
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.