Казахстан: особый взгляд на Евразию

В минувшее воскресенье завершился официальный визит президента Казахстана Нурсултана Назарбаева в Китай. Повестка дня была чрезвычайно насыщенной – казахстанский руководитель принял участие в открытии 12-й сессии Боаоского Азиатского форума и выступил перед ведущими китайскими СМИ (газетой «China Daily» и CCTV-2- телеканалом, освещающим финансово-экономическую тематику).

В экспертных кругах России и стран Запада давно и интенсивно обсуждается такой тренд, как «интернационализация» постсоветского пространства. С годами оно все больше изменяется, и даже для России трансформируется из «ближнего зарубежья» в регион с различными внешнеполитическими и внешнеэкономическими интересами. Среди стран Центральной Азии в этом плане особо выделяется Казахстан – государство, занимающее вторую по площади территорию в СНГ и девятую в мире. За период национальной независимости Казахстан не раз демонстрировал собственное понимание региональной и международной повестки дня по широкому кругу вопросов, начиная от террористической угрозы и трансграничных отношений до проблем европейской безопасности и сотрудничества. Достаточно сказать, что именно Казахстан стал первой постсоветской республикой, которая получила право председательства в ОБСЕ и провела в Астане первый после 11-летнего перерыва (1999-2010) саммит этой организации. По справедливому замечанию российского эксперта Александра Караваева, «Казахстан претендует на “державную” политику в больших геополитических масштабах…Задача Астаны – малыми средствами достигать максимально возможных результатов».

И на китайском направлении казахстанские дипломаты в последние годы добились немалых успехов. В 2012 году товарооборот между двумя странами вырос до 25 миллиардов долларов. Это уровень, аналогичный тому, что существует между Казахстаном и его крупнейшим евразийским партнером – Россией. КНР обеспечивает инвестиции в казахстанскую экономику на сумму в 15 миллиардов долларов. При этом 20% от объемов добычи в нефтегазовом секторе Казахстан экспортирует в Китай. И это не говоря уже про транспортные проекты и сотрудничество в индустриальном секторе. Для КНР же, считающей высшим приоритетом политическую стабильность и предсказуемость, Казахстан является одним из важных партнеров, помогающих продвижению ее интересов в среднеазиатском регионе, полном открытых и латентных угроз.

Особый интерес к апрельскому визиту был подогрет несколькими факторами. Во-первых, во главе Китая появился новый руководитель. Си Цзиньпин стал Председателем КНР лишь в марте нынешнего года (на пост генсека ЦК Компартии республики он заступил в ноябре 2012 года). И хотя ранее Назарбаев взаимодействовал с Си Цзиньпином в бытность в качестве заместителя Председателя КНР, в апреле прошла их первая встреча, как лидеров двух стран. Принимая во внимание важную роль персонального фактора в политике Востока, очевидно, что для достижения высоких результатов необходим достаточный уровень взаимного доверия. Во-вторых, визит предполагал обсуждение конкретных и весьма чувствительных вопросов, как совместное использование трансграничных рек. В-третьих, обе страны с большим вниманием относятся к работе Боаоского Азиатского форума (БАФ), который журналисты уже поспешили назвать «Азиатским Давосом».

Выступление Назарбаева в формате БАФ можно было рассматривать в качестве презентации казахстанского внешнеполитического подхода. По его главы Казахстана, значительное место в мировой политике должно по праву принадлежать Евразии, поскольку именно здесь производится более половины мировой продукции и проживает более двух третей населения земли. Уже по этим «статистическим выкладкам» понятно, что президент Казахстана, говоря о Евразии, имеет в виду не только постсоветское пространство. Это понимание соответствует, скорее, не российским подходам, фактически отождествляющим Евразию с территорией бывшего Советского Союза), а философии ШОС (Шанхайской Организации сотрудничества), видящей Евразию как мост между Востоком и Западом, и как нечто большее, чем только постсоветские образования.

И «Единое экономическое пространство», с точки зрения Назарбаева – это не проект, в котором у России должно быть доминирование, это объединение, «связывающее Восток и Запад». На мой взгляд, президенту Казахстана не свойственно жестко полемизировать ни с Москвой, ни с другими центрами силы. Однако нюансы и детали его подходов и оценок более чем очевидны. Ему важно продвигать брэнд Казахстана, как «европейца в Азии и азиата в Европе», а не просто как второй по площади республики бывшего СССР. До сегодняшнего дня это ему в целом удавалось. Отсюда и акцент на прагматизм, неприятие идеологически заданных схем. Казахстан, несмотря на тесные связи с Россией и участие во многих проектах, инициированных Кремлем, никогда не забывал и про западное направление. Неслучайно предыдущий госсекретарь Хиллари Клинтон назвала Казахстан «партнером США по стратегическому диалогу». Одновременно китайское направление для Астаны было и остается чрезвычайно важным.

Вместе с тем любые недостатки есть продолжение достоинств. Прагматичный и предсказуемый Казахстан, как во многом, и весь проект новейшей казахстанской государственности, сегодня базируется на харизме и управленческом мастерстве Назарбаева. Без всякого преувеличения, он мог бы сказать, подобно «королю-солнце», «современный Казахстан – это я». Однако проблема преемственности власти рано или поздно встанет, не только как личный сюжет, но и как проблема внешней политики. Смогут ли предшественники Назарбаева подхватить эстафету, и продолжить грамотное балансирование между ведущими центрами силы, не вступая с ними в конфронтацию? Вопрос, на который сегодня нет однозначного ответа. Но интерес к Астане сегодня силен и в Поднебесной, и по обе стороны Атлантики. Равно как и желание иметь такого прагматичного партнера, с которым шансы на стабильность и предсказуемость в Евразии более велики.

Автор – приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтона

blogs.voanews.com