КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Совсем мало людей сегодня знают Эйнштейна как глубокого философа, широко эрудированного, свободно мыслящего и независимого человека. На Западе давно были изданы многие тома его переписки с друзьями и коллегами. Он писал и незнакомым людям, включая детей, отвечая на их вопросы к нему. Его письмам присущи замечательные и тонкие мысли, глубокий смысл и живое остроумие. Некоторые из писем Эйнштейна были адресованы государственным деятелям разных стран мира. Особенно широко известно его письмо Президенту США Франклину Рузвельту, положившее начало (из-за фашистской угрозы) работам американских физиков по созданию атомного оружия.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
И совсем уж немногие знают, что несколько писем Эйнштейна были адресованы представителям советской власти, включая Сталина. Письма касаются, по преимуществу, судеб немецких физиков, эмигрировавших из Германии в Советский Союз в 30-е годы, однако одно письмо написано в защиту Рауля Валленберга, шведского дипломата и замечательного героя, спасшего десятки тысяч жизней венгерских евреев от уничтожения в осажденном Будапеште (октябрь 1944 г. – январь 1945 г.).
Судьбы многих из эмигрантов, бежавших в СССР от фашистских преследований, сложились трагически. Трагической была и судьба Рауля Валленберга, который 17 января 1945 г. был арестован сотрудниками ГУКР СМЕРШ НКО СССР и с 6 февраля 1945 г. стал узником Внутренней тюрьмы НКГБ СССР на Лубянке. После этого никто не видел его на воле.
Копии этих писем хранятся в Фонде Альберта Эйнштейна при Бостонском университете (США), а оригиналы – в Еврейском университете в Иерусалиме (Израиль). В.Я. Френкель, историк науки, ознакомился с этими письмами в начале 90-х годов прошлого века в Бостонском университете и первым опубликовал их для русскоязычного читателя [1].
Как видно из названия, в данной статье будет идти речь о письме Эйнштейна Сталину в защиту Рауля Валленберга. Вот текст этого письма в переводе на русский язык [1].
17 ноября 1947 г.
Уважаемый господин Сталин!
Я обращаюсь к Вам как уже старый еврей с просьбой сделать все возможное для того, чтобы найти шведа Рауля Валленберга и отправить его обратно на его родину. Валленберг был в числе очень немногих, которые в тяжкие дни нацистских преследований добровольно и рискуя своей жизнью боролись за то, чтобы спасти моих несчастных еврейских соплеменников.
С глубоким уважением
Альберт Эйнштейн
В своей работе [1] В.Я. Френкель отмечал, что в вышедшей в 1989 г. в переводе на русский язык под редакцией академика А.А. Логунова книги [2] исчез текст данного письма, присутствующий в книге-оригинале 1982 г., “по непонятной причине”. Книга [2] была сдана в набор в мае 1988 г., а подписана в печать в марте 1989 г. Вряд ли причиной этого было решение Логунова выбросить текст этого письма, как не относящийся к научной деятельности Эйнштейна. Скорее всего, сотрудники Главлита, “филиала” КГБ продолжали сохранять табу на само имя Рауля Валленберга в СССР – лишь осенью того самого 1989 г. состоялся визит в Москву сводных брата и сестры Рауля Валленберга, получивших на Лубянке ящичек с некоторыми документами пропавшего брата. А в 1990 г. Рауль Валленберг появился на страницах романов “Отчаяние” Ю. Семенова и “Евангелие для палача” братьев А. и Г. Вайнер.
Во многих книгах и статьях в прошлом рассматривалось отношение А. Эйнштейна к сталинскому режиму. Видное место в этой теме занимает полемика между А. Эйнштейном и С. Хуком, деканом филфака Нью-Йоркского университета, бывшим коммунистом, который под влиянием вестей из СССР времен московских “показательных” процессов начал быстро передвигаться вправо. После призыва Хука осудить эти судилища последовал следующий диалог:
Э: “С моей точки зрения и Сталин и Троцкий – политические гангстеры”.
Х: “Это м.б. и правда, но в цивилизованном обществе важно обеспечить гарантию того, чтобы даже с гангстерами обращались по справедливости”.
Э: “Вы совершенно правы, но я не полицейский”.
Позже, в 1938 г. Эйнштейн в письме М. Борну писал, что изменил свое мнение по поводу московских процессов: люди, которые знают Россию лучше, убедили его, что это были подлинные суды, а не организованные спектакли [3]. Ничего удивительного в этом нет: одна Маргарита Коненкова (“жена известного скульптора Коненкова, наш проверенный агент, действовавшая под руководством Лизы Зарубиной, сблизилась с крупнейшими физиками Оппенгеймером и Эйнштейном в Принстоне…” [4]), последняя любовь Эйнштейна чего стоила… Однако сам Эйнштейн был непоколебимо верен демократическим идеалам западного мира, который был ему знаком на протяжение всей его жизни, в отличие от незнакомого мира, обозначаемого аббревиатурой СССР. Да и много ли было способных понять, что происходило там, таких, как Оруэлл (который в отличие от Эйнштейна воевал в Испании и почувствовал вблизи все прелести деятельности тайной политической полиции республиканцев, возглавляемой Орловым (Никольским – Фельдбиным), Котовым (Эйтингоном) и пр.)?
Рауль ВалленбергВ 1952 г. С. Хук (сам по происхождению еврей из Бруклина), написал о позиции Эйнштейна по поводу ядерного разоружения: “Его позиция была типична для всех еврейских беженцев из Германии, почти независимо от социального слоя, к которому они принадлежали. Дело заключалось не в том, что они питали подлинную симпатию к коммунизму – кроме тех, кто еще до возвышения Гитлера связал свою судьбу с Кремлем, – но просто их ненависть к Германии и приверженность доктрине коллективной вины немцев, заставляет этих жертв нацизма принимать любую инициативу, которая ведет к наказанию их бывших преследователей. В психологическом отношении это понятно, но политически – неблагоразумно” [3].
Как бы то ни было, насчет “господина Сталина” и его возможного ответа Эйнштейн не обольщался: ведь на письмо Сталину в мае 1938 г. относительно судьбы физика А. Вайссберга, австрийского подданного, эмигрировавшего в СССР и работавшего в Харьковском ФТИ, он ответа не получил, а потом стало известно, что этого человека НКВД передало гестапо… Просто, когда Эйнштейну рассказывали о примерах вопиющей несправедливости к людям и просили помочь – он не отказывал.
Альберт Эйнштейн, беженец из Германии, прибыл в порт Нью-Йорка 17 октября 1933 г. и сразу, избежав официальной встречи, на машине вместе с членами его семьи уехал в Принстон. Здесь он получил кабинет в крыле университета, служившему временным пристанищем Институту перспективных исследований. В то время институте работало всего 18 постоянных сотрудников, среди которых был Джон фон Нейман.
Про Рауля Валленберга и его деятельность в оккупированном Будапеште было кому рассказать Эйнштейну после войны. Тогда в США эмигрировало большое число евреев-беженцев из Венгрии. Например, ассистентом Эйнштейна в Принстоне в 1948 г. стал Джон Кемени (1926 г.р., Будапешт), будущий президент Дартмут-колледжа. Ряд близких коллег и друзей Эйнштейна были выходцами из Венгрии, которые вполне могли быть каналами передачи такой информации от вновь прибывших беженцах, свидетелей того, что происходило в Будапеште:
– Лео Силард (1898 г.р., Будапешт), с 1933 г. работал в Колумбийском университете, соавтор Эйнштейна по письму Рузвельту 1939 г.,
– Юджин Вигнер (1902 г.р., Будапешт), работал в Принстонском университете с 1930 г., принимал деятельное участие в подготовке того самого письма Рузвельту,
– Джон фон Нейман (1903 г.р., Будапешт), работал в Принстонском университете с 1930 г., был одним из первых приглашенных в основанный в 1930 г. Институт перспективных исследований, где с 1933 г. и до самой смерти занимал должность профессора,
– Эдвард Теллер (1908 г.р., Будапешт), работал в Колумбийском университете с начала 30-х годов 20-го века…
Наконец, источником такой информации мог быть и самый именитый беженец из Венгрии, Альберт Сент-Дьерди (1893 г.р., Будапешт), лауреат Нобелевской премии 1937 г., ведший сепаратные переговоры с союзниками в Турции о выходе Венгрии из войны, арестованный в Будапеште по личному приказу Гитлера, член парламента в послевоенной Венгрии, потенциальный кандидат на пост президента Венгрии. Избежав этой сомнительной чести стать президентом прокоммунистической Венгрии, Сент-Дьерди приехал в США в 1947 г. для чтения лекций и не пожелал возвращаться назад.
В.Я. Френкель в своей статье писал: «Судя по материалам А. Эйнштейна в Архиве при Бостонском университете, на его обращение последовал ответ, составленный по поручению Сталина Представителем СССР в США С. К. Царапкиным, ответственным сотрудником Министерства иностранных дел. Царапкин в письме к Эйнштейну сообщил, что его обращение было передано адресату. Сталин поручил сообщить Эйнштейну, что были предприняты меры для розыска Рауля Валленберга, не давшие “позитивных результатов”». Можно сделать некоторое уточнение по поводу дипломата Царапкина. С.К. Царапкин в 1947-1949 гг. был советником – посланником посольства СССР в США, а с 1949 г. стал заместителем постоянного представителя СССР при ООН и в Совете Безопасности ООН. Царапкин начал работу в НКИД СССР еще при наркоме Литвинове (в 1937-1939 гг. – сотрудник центрального аппарата НКИД), но его настоящий карьерный рост произошел при Молотове, пришедшим в НКИД на место Литвинова): зам. заведующего 2-м Европейским отделом НКИД, а с 1944 г. – заведующим этим отделом, с 1947 г. – зав. отделом США.
Иосиф СталинАвторы двух последних биографий Эйнштейна, переведенных на русский язык [5-6], не сочли нужным включить обсуждаемое здесь письмо в свои книги. Зато автор последней российской биографии Эйнштейна [7] это письмо включил, добросовестно следуя тексту В.Я. Френкеля, однако повторив неточность Д. Брайена [3] о том, что просьба Эйнштейна о Рауле Валленберге была лишь второй частью письма, а в первой части письма Эйнштейн, как председатель Чрезвычайного комитета ученых-атомщиков писал Сталину относительно ухудшения отношений между двумя странами и их движения к войне (видимо, было такое отдельное письмо).
И последнее. Позволю себе вернуться к уже упомянутой Маргарите Коненковой. В предисловии к переводу на русский язык книги П. Картера и Р. Хайфилда [8] говорилось о тогдашней мировой сенсации 1998 г.: Альберт Эйнштейн в годы войны имел любовную связь с советской шпионкой (точная продолжительность этой связи не установлена: это могло быть и все десять лет с момента первой встречи Эйнштейна с Маргаритой Коненковой в 1935 г. и до прощальной встречи в августе 1945 /затем последовала поспешная “эвакуация” четы Коненковых то ли в сентябре, то ли в октябре 1945 г. в СССР/) с цитированием вышеприведенного отрывка из книги Судоплатова. Именно тогда, в 1998 г., на аукционе Сотбис были выставлены любовные письма Эйнштейна к Коненковой 1945-1946 гг. У. Айзексон и М. Чертанов также упоминали о Коненковой и ее роли в ближайшем окружении Эйнштейна. А вот авторы двух книг, собственно о самой М. Коненковой [9-10], описали маленькие эпизоды, касающиеся письма в защиту Рауля Валленберга, руководствуясь своим воображением. В книге [9] можно найти воображаемый эпизод о том, как Сталин распорядился ответить Эйнштейну:
«– Садитесь, товарищ Вышинский. Прочтите вот это, – Сталин протянул ему два листа бумаги с подколотым конвертом.
На основной текст (на английском) Андрей Януарьевич лишь покосился, а перевод прочел на всякий случай дважды:
“17 ноября 1947 г.
Уважаемый господин Сталин!
Я обращаюсь к Вам как уже старый еврей с просьбой сделать все возможное для того, чтобы найти шведа Рауля Валленберга и отправить его обратно на его родину. Валленберг был в числе очень немногих, которые в тяжелые дни нацистских преследований добровольно и рискуя своей жизнью боролись за то, чтобы спасти моих несчастных еврейских соплеменников.
С глубоким уважением
Альберт Эйнштейн”.
– Что скажешь, Андрей Януарьевич?
– Так ведь, товарищ Сталин, вы же знаете, – начал мямлить Вышинский. – Там
– Я знаю. Но обращение этого «старого еврея» не должно остаться без ответа. Поручите нашему посольству связаться с Эйнштейном и сообщить ему, что нами были предприняты исчерпывающие меры по розыску этого Валленберга, но, к сожалению, они не дали позитивного результата… Больше ничего уточнять не нужно. Понятно?
– Так точно, товарищ Сталин, – склонил голову Вышинский.
А Сталин скривил губы: “Эйнштейн… Вот же неугомонный старик. Сколько ему, кстати, лет?”
– Так он ваш ровесник, товарищ Сталин, – сморозил совершеннейшую глупость Вышинский и мгновенно покрылся холодным потом.
Но Сталин воспринял очевидную бестактность с невозмутимостью сфинкса:
– Можете идти, товарищ Вышинский».
В книге [10] можно найти воображаемый эпизод о том, что сама Маргарита думала о письме своего Генриха (О. Трифонова, очень удачно вживаясь в образ Коненковой, предположила, что Маргарита называла Эйнштейна Генрихом (имя Фауста). При этом писатель рассказывает о письме, которое то ли существовало, то ли нет…):
“Генрих зря написал письмо Сталину, интересуясь судьбой Валленберга. Ужасное время – аресты, в газетах жуткие статьи против Дмитрия Дмитриевича и почему-то Вано Мурадели, а он пишет: «Я, как старый еврей, прошу освободить Валленберга, спасшего десятки тысяч евреев» и дальше что-то о плохих отношениях между СССР и США. А отношения еще были ничего, вернее, они были, раз он получил ответ от референта. “Розыски были проведены, но не увенчались успехом. Его судьба загадка”. И всё это послал ей в качестве приложения к письму. Какая детская наивность! А почему наивность, ведь это ты сама, уговаривая его в сорок пятом, пела, как сирена, о том, что после войны твоя страна станет самой справедливой во всем мире. Вот он и поверил, как доверял во всем.”
Евгений Перельройзен
ЛИТЕРАТУРА
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.