Как Путин спасал Хамас

Внимание мировой общественности недавно было привлечено к поистине императорскому приему, оказанному лидерами ОАЭ и Саудовской Аравии В.Путину в ходе скоротечных визитов последнего в эти страны. Поистине восточная роскошь, сопровождаемая раскраской дубайского неба в цвета российского флага, кавалерийским эскортом, верблюдами с всадниками, – все это было рассчитано на произведение необходимого воздействия на впечатлительную публику.

Что однако осталось за кадрами, увиденными десятками миллионов зрителей по всему миру, так это ответ на простой вопрос: а зачем ездил Путин?

Знакомство с официальными сообщениями о переговорах в Дубае и Эр-Рияде не дает определенных ответов – зачитывание заранее подготовленных сообщений о «росте товарооборота на 67.7 процентов» и восхищение «мудрой политикой [отца нынешнего принца], Хранителя Двух Святынь Короля Саудовской Аравии» – это не совсем то, ради чего Путин отправился бы в такое путешествие, тем более столь оперативно.

То, что поездка случилась срочной, следует из рекордной по краткости дистанции между кремлевским анонсом о запланированных визитах (5 декабря, 15:00 часов) и совершением самих визитов в течение суток после анонса. Практически столь же краткой оказалась и дистанция между объявлением о предстоявших российско-иранских переговорах и проведением самих этих переговоров.

Рекордным по краткости оказалось и пребывание Путина в гостях у арабских хозяев – пара часов в Дубае и немногим больше в Эр-Рияде. Не так часто Путин проводит в двух государствах один день, а, строго говоря, всего лишь пол-дня. Столь же коротким оказался и визит иранского президента в Москву вечером следующего дня, 7 декабря.

К этому следует добавить еще два путинских контакта с зарубежными лидерами. Через день после визита иранца, то есть 9 декабря, Путин поговорил с президентом Египта. И, наконец, на следующий день, 10 декабря, Путин позвонил премьер-министру Израиля Б.Нетаньяху.

По контрасту с умилительно-паточным общением Путина с лидерами исламских стран разговор с израильтянином оказался жестким. Трудно вспомнить, когда в официальном пресс-релизе для описания переговоров лидеров двух государств применялся бы такой язык:

Премьер-министр Биньямин Нетаньяху сегодня поговорил с президентом России Владимиром Путиным о войне против ХАМАС и ситуации в регионе.
Премьер-министр выразил недовольство позицией, высказываемой в отношении Израиля представителями России в ООН и на других форумах.
Премьер-министр Нетаньяху высказал резкую критику опасного сотрудничества между Россией и Ираном.
Премьер-министр подчеркнул, что любая страна, подвергшаяся преступному террористическому нападению, такому как Израиль, отреагировала бы с не меньшей силой, чем использует Израиль.
Премьер-министр Нетаньяху выразил признательность России за усилия по освобождению израильского гражданина с российским гражданством и заявил, что Израиль будет использовать все средства, как дипломатические, так и военные, чтобы освободить всех наших заложников.
Премьер-министр также попросил Россию оказать давление на Красный Крест в отношении посещений и доставки лекарств для наших заложников.

В отличие от иерусалимского пресс-релиза кремлевское сообщение о разговоре с Нетаньяху было создано в подчеркнуто примирительном тоне:

Владимир Путин подтвердил принципиальную позицию неприятия и осуждения терроризма во всех его проявлениях. Вместе с тем крайне важно, чтобы противодействие террористическим угрозам не приводило к столь тяжёлым последствиям для гражданского населения. Российская сторона готова оказывать всевозможное содействие в целях облегчения страданий мирных жителей и деэскалации конфликта.
Кроме того, выражена обоюдная заинтересованность и далее взаимодействовать в вопросах эвакуации российских граждан и членов их семей, а также освобождения удерживаемых в Газе израильтян.

Условлено о продолжении контактов.

Следует заметить, что «неприятие и осуждение терроризма во всех его проявлениях», высказанное Путиным в разговоре с Нетаньяху 10 декабря (то есть через два с лишним месяца после 7 октября), было первым (хотя и непрямым) путинским осуждением террористической атаки против Израиля 7 октября. Ни в одном из своих прежних выступлений, включая даже и предыдущий разговор с Нетаньяху 16 октября, Путин не характеризовал террористическое нападение Хамаса на Израиль словами «террор» или «терроризм».

Более того, в только что (7 декабря) обнародованном Совместном российско-саудовском заявлении Путин назвал действия Израиля по самообороне «агрессией против Газы»: «российская сторона… высоко оценила ведущую роль Королевства в реализации резолюций саммита, направленных на начало международных действий по прекращению агрессии против Газы».

Появление в российском пресс-релизе от 10 декабря последней фразы – о договоренности продолжать контакты – представляется особенно демонстративным на фоне кремлевского пресс-релиза о предыдущем разговоре Путина с Нетаньяху 16 октября, по результатам которого ни о каких путинских планах продолжать контакты с израильтянами не сообщалось.

Таким образом, очевидна произошедшая за два месяца драматическая эволюция позиции Путина по отношению к теракту 7 октября, Израилю, Нетаньяху – от оглушительного молчания в течение первых трех дней после теракта – к «выражению соболезнований родным и близким погибших израильтян» – к «осуждению терроризма во всех его проявлениях»; от отсутствия желания сохранения контактов с израильским премьером – к договоренностям об их продолжении.

Что же вызвало эту драматическую эволюцию?
Чему все же был посвящен путинский ближневосточный дипломатический блицкриг?
И каковы его результаты?

То, что предметом переговоров Путина с руководителями ОАЭ, Саудовской Аравии, Ирана, Египта, Израиля, была Газа-Израильская война, это очевидно. Но что именно?

Некоторый свет на это проливают высказывания Раиси 7 декабря, призвавшего Путина найти «быстрое решение вопроса» остановки действий ЦАХАЛа по уничтожению поддерживаемых Ираном террористов:
Один из вопросов, который я с Вами, уважаемый господин Путин, хотел бы обсудить, – это вопрос Палестины, а также вопросы угнетённого, но сильного народа Палестины. Согласно статистике, каждые десять минут погибает один ребёнок. Необходимо как можно скорее остановить бомбардировки. Этот вопрос сегодня является не только вопросом нашего региона, это является вопросом всего человечества, поэтому следует найти очень быстрое решение для этого вопроса.

Более информативными оказались комментарии Путина на пресс-конференции 14 декабря:
Когда я был в Эмиратах, выяснилось, что эмиратская сторона создала на территории Газы, но недалеко от Рафаха, от пункта пропуска и от египетской границы, открыла там полевой госпиталь. Мы поговорили на тему того, что было бы возможным, чтобы и Россия там же открыла госпиталь свой на стадионе. Но для этого, конечно, нужно согласие и Египта, и Израиля. Я переговорил с Президентом Египта, он за, поддерживает. Переговорил с премьер-министром Нетаньяху, они проконсультировались между различными силовыми ведомствами. Израильская сторона считает, что открытие российского госпиталя на территории Газы небезопасно.
Но это не значит, что мы прекратим эти усилия.

Наконец, еще одним важным элементом происходящего стала массовая сдача хамасовских боевиков, начавшаяся 7 декабря и достигшая новых масштабов к 10 декабря.

Сопоставление известных на сей момент фактов приводит к следующей картине.

1 декабря после короткой паузы ЦАХАЛ возобновляет военные действия по ликвидации боевиков Хамаса в центре Сектора Газа.
К 4 декабря позиции Хамаса в районе Хан Юнис разваливаются. Если не остановить наступление израильтян, то организованное сопротивление Хамаса прекратится.

Иранское руководство заваливает Путина требованиями о вмешательстве в военные действия и спасении остатков боевых подразделений Хамаса.
6 декабря в ходе визитов в ОАЭ и Саудовскую Аравию Путину рассказано о полевом госпитале Эмиратов в Рафахе.

7 декабря хамасовские боевики начинают выходить из укрытий и массово сдаваться в плен.

Во второй половине дня 7 декабря Раиси прилетает в Москву с отчаянным требованием к Путину спасти остатки Хамаса.

8 декабря дорабатывается российская версия спасения Хамаса путем создания в районе стадиона на территории Газы российского госпиталя с российским персоналом (возможно, с экстерриториальным статусом) и возможностью использования (строительства) подземных сооружений для размещения в них оставшихся боевиков Хамаса. Возможные повреждения госпиталя и/или ранения/гибель российского персонала можно было бы использовать в качестве инструмента шантажа/повода для российского военного вмешательства.

9 декабря Путин обсуждает свое предложение с египетским президентом Сиси и получает на него согласие.

10 декабря Путин обсуждает свое предложение с Нетаньяху и получает отказ.

Получив сообщения о провале путинской инициативы по спасению остатков Хамаса, его боевики массово сдаются в плен.
14 декабря Путин публично обещает не прекращать усилий по спасению остатков террористов и боевиков Хамаса.

Источник

Андрей Илларионов