Как меня объявили антиправительственным внутренним экстремистом

Администрация Байдена недавно обнародовала свою “Национальную стратегию противодействия внутреннему терроризму”. Прочитав информационный бюллетень, который меня несколько смутил, я загрузил полную версию документа «Национальная стратегия противодействия внутреннему терроризму». Я был в шоке, когда закончил его читать. Очевидно, что президент Байден считает меня антиправительственным внутренним экстремистом. Но это еще не конец. Почти все мои друзья и большинство людей в небольшой южной общине, где я живу, также являются антиправительственными экстремистами.

Итак, давайте рассмотрим эту тему об «антиправительственном внутреннем экстремизме». Неотъемлемой частью “Национальной стратегии противодействия внутреннему терроризму” является оценка разведывательного сообщества, опубликованная в марте. Проведя некоторое время в разведывательном сообществе, я был озадачен тем, почему агентства, которые созданы для внешней разведки, и которые по закону прямо ограничены в проведении внутренних разведывательных операций, теперь пишут оценки разведывательного сообщества в отношении граждан США, проживающих на территории США. Кроме тревожных юридических аспектов, в оценке также нет доказательств, подтверждающих широковещательные заявления о том, что самая большая угроза для Америки исходит от внутренних экстремистов.

В “Стратегии” утверждается, что надо уделять основное внимание насилию со стороны внутренних экстремистов, которые представляют угрозу общественной безопасности. Реальность такова, что в Соединенных Штатах не очень много политически мотивированного насилия, творимого внутренними экстремистами. Несомненно, существуют бесчисленные заговоры, сфабрикованные ФБР, и больные фантазии Министерства внутренней безопасности об болтовне в интернете, предназначенные, чтобы напугать публику. Но если исключить Black Lives Matter и Антифа, фактически случаи политического насилия в стране с населением 330 миллионов человек являются статистической аномалией. Они чрезвычайно редки – в документе упоминаются шесть случаев за 26-летний период (включая активиста Black Lives Matter, ошибочно признанного антиправительственным экстремистом). Это не эпидемия внутреннего терроризма.

Поскольку нашим стражам национальной безопасности нужен внутренний враг, они решили сосредоточиться на некриминальных (или, в лучшем случае, докриминальных) мыслях и намерениях этого врага. Другими словами, аппарат национальной безопасности планирует определить, кто якобы может прибегнуть к насилию в будущем, а затем действовать против этих лиц или групп, чтобы «сорвать» их планы.

Я бы воспринял эту идею немного лучше, если бы тот же самый аппарат национальной безопасности не провалился во всем, от распада Советского Союза до 9/11, бомб на Бостонском марафоне и атаки ИГИЛ в ночном клубе Pulse, в тоже время вовлекая умственно отсталых бездомных в фальшивые террористические заговоры, разработанные, финансируемые и возглавляемые агентами и информаторами ФБР.

Новый акцент на мыслепреступлениях, совсем как в “Особом мнении”, и использование подрядчиков из частного сектора для мониторинга политической деятельности граждан, похоже, направлены не столько на противодействие редкому политическому насилию в Америке, сколько на подавление инакомыслия в отношении идеологии нынешней администрации.

Как мы обнаружили в случае “Патриотического акта”, абстрактные инициативы, подобные этой, с чрезмерно широкими определениями и целями, всегда означают усиление надзора, большее вмешательство правительства в деятельность, защищаемую Конституцией, и большее ограничение гражданских свобод.

Мутные определения

“Стратегия” начинается с обсуждения внутреннего терроризма, но быстро переходит к использованию термина «внутренние воинствующие экстремисты», причем это не обязательно люди, открыто поддерживающие насилие. Определение экстремистов еще более размывается включением в него всяких самопровозглашенных ополченцев и прочих лиц, независимо от того, выступают ли они против государственной власти.

Затем в документе такие термины, как “терроризм” и “воинствующие экстремисты”, совсем исчезают, и говорится об «выявлении потенциальных угроз» или «развивающихся угрозах потенциального насилия», а также «индикаторах подготовки к потенциальному насилию». Одно дело “террорист” – это довольно четкий термин, но речь идет о чрезвычайно субъективных суждениях относительно того, является ли американец «потенциальной угрозой», «развивающейся угрозой» или «готовится к потенциальному насилию».

В “Стратегии” “внутренние воинственные экстремисты” определяются как люди, которые придерживаются «опасных теорий заговора», касающихся предполагаемых злоупотреблений со стороны федерального правительства и коррупции, убеждены в фальсификациях на выборах 2020-го года и не верят истеблишменту относительно COVID-19.

Есть также «воинствующие экстремисты по расовым и этническим мотивам», которые якобы придерживаются расистских или националистических убеждений. Однако не уточняется, как конкретно определить эти расистские и националистические убеждения. К счастью, собственная учебная программа Министерства внутренней безопасности по критической расовой теории определяет это для нас как «люди, которые пытаются относиться ко всем одинаково, независимо от расы», а также как «отрицание расизма».

Хуже того, в документе также утверждается (без каких-либо доказательств), что эти расисты-экстремисты имеют международные связи (с кем?), что делает их еще более опасными. Конечно, эта загадочые международные связи могут быть лишь предлогом для аппарата национальной безопасности, чтобы «задействовать соответствующие органы и инструменты, специально ориентированные на международный терроризм».

Кроме того, есть якобы множество воинствующих экстремистов – ополченцев, которые, согласно документу, часто нападают на сотрудников правоохранительных органов и правительственные объекты. (Должно быть, я пропустил это в своей ежедневной ленте новостей.) Есть даже толпы воинствующих экстремистов, которых мотивирует к насилию отсутствие секса.

Очевидно, что «экстремистам» совсем не обязательно принадлежать к экстремистской группе или веровать в определенную идеологию, что означает, что они могут быть кем угодно – вашими соседями, вашими коллегами, даже членами вашей собственной семьи. Согласно “Стратегии”, «одинокие волки», которые быстро радикализуются благодаря «дезинформации» в интернете – это кажущиеся нормальными люди, которые вдруг обращаются к насилию, а-ля «Вторжение похитителей тел». Введение категории “одиноких волков” означает, что все на подозрении, и поэтому необходимо внимательно следить за неправильным мышлением и рискованным поведением, таким как владение огнестрельным оружием, походы на выходных и чрезвычайное уважение к личным свободам.

Что теперь?

Я никогда не считал себя антиправительственным внутренним экстремистом. В основном потому, что я не антиправительственный и не экстремист, и у меня никогда не было намерения свергнуть наше правительство. Я не сторонник политического насилия, поскольку лично стал свидетелем его трагических результатов в наших вечных войнах. Я также 30 лет служил своей стране в вооруженных силах и федеральном правительстве, хотя полагаю, что это уже само по себе может являеться пугающим признаком внутреннего экстремиста. Я горжусь тем, что вырос в семье, нескольких поколений которой служили в армии и федеральном правительстве.

Разумеется, меня беспокоят бесчисленные случаи злоупотреблений со стороны нашего федерального правительства. Для меня просто неприемлемы незаконное использование ФБР раздела 702 FISA для шпионажа за невиновными американцами и ложные заявления суду FISA, чтобы следить за президентской кампанией Трампа. Участие аппарата национальной безопасности в лжи о “сговоре с Россией”, а также подлая ловушка, устроенная бывшему советнику по национальной безопасности Майку Флинну, и политическое преследование против него уменьшили мою веру в такие институты, как Министерство юстиции, ФБР и ЦРУ. Меня не устраивает, что политических протестующих любых убеждений содержат в одиночных камерах по обвинениям в совершении незначительных проступков. Фиаско с электронной почтой Фаучи и последующие метания туда-сюда относительно теории лабораторной утечки SARS-Cov-2 заставляют меня усомниться в повествовании о COVID-19. Я также не рад, что Национальные институты здравоохранения использовали мои налоговые доллары для финансирования исследований по увеличению функциональности коронавирусов в китайском вирусологическом институте, известном своей работой над биологическим оружием. Многие из моих друзей и коллег испытывают похожее беспокойство.

Достаточно сказать, что я разочарован в нашем федеральном правительстве. Я думаю, мы могли бы работать лучше. Как гражданин – один из тех, от кого правительство якобы черпает свою легитимность – я хотел бы, чтобы мое правительство было более эффективным, честным, подотчетным и менее пристрастным. Удивительно, но сейчас об этом опасно говорить, однако я готов рискнуть. И потому, согласно “Национальной стратегии по противодействию внутреннему терроризму” Белого дома, я – потенциальный внутренний экстремист.

Небольшая южная община, в которой я живу, состоит из семей рабочего класса, фермеров, торговцев и тому подобных. Она подавляющим большинством проголосовала за президента Трампа на выборах 2016-го и 2020-го годов. Здесь определенно было много флагов Трампа и наклеек на бамперы MAGA во время предвыборной кампании, и можно с уверенностью сказать, что это в основном консервативное сообщество.

Разговаривая с людьми в местных магазинах, я обнаружил, что большинство из них также недовольны нынешней администрацией в Вашингтоне. Многие из них считают, что на последних выборах было какое-то мошенничество, и мне еще предстоит найти кого-нибудь, кто верил бы в политически мотивированную систему избирательного правосудия, как они ее называют. Высказываясь о поведении таких учреждений, как Министерство юстиции, ФБР и разведывательное сообщество, они используют слова от «подозрительное» до «изменническое». Я еще не встречал никого, кто считал бы критическую расовую теорию приемлемой на рабочем месте или в школе.

И потому, согласно “Национальной стратегии по противодействию внутреннему терроризму” Белого дома, они также являются потенциальными внутренними экстремистами.

На прицеле

“Национальная стратегия противодействия внутреннему терроризму” привлекла мало внимания за пределами узкого круга сторонников гражданских свобод и независимых журналистов, таких как Гленн Гринвальд. В основном, это произошло из-за непрерывного ежедневного потока безобразий и безумств, происходящих на политической сцене в Вашингтоне. Я бы хотел, чтобы больше американцев обратили внимание на этот новый стратегический документ, потому что он показывает, что администрация Байдена явно держит своих политических оппонентов на прицеле.

Большую часть своей карьеры я провел в подразделениях специальных операций и спецслужбах, противодействуя иностранным террористам и другим угрозам для Америки. И знаю из этого опыта, что когда Соединенные Штаты Америки объявляют вас самой опасной угрозой для себя, ваша жизнь вот-вот резко изменится к худшему. Режим Байдена только что прямо заявил консервативным и независимым американцам, что они представляют собой такую угрозу.

Теперь, когда режим ясно дал это понять, граждане должны мобилизовать своих избранных представителей как на уровне штата, так и на федеральном уровне, чтобы дать отпор этой стратегии борьбы с внутренним терроризмом. На уровне штата избранные должностные лица должны использовать свои значительные конституционные полномочия, чтобы противостоять планам администрации.

Вызывающие тревогу произвольные предположения о преступных мыслях и мотивах, вероятно, неконституционны, и такая практика должна подвергнуться тщательной проверке соответствующими надзорными органами. А Конгресс, вместо того, чтобы принимать новые законы, санкционирующие эту антиутопию, должен прямо запретить ее как этой администрации, так и всем последующим.

Если это не произойдет, то мы все должны быть готовы к последствиям.

Мой перевод из How I Got Classified as an Anti-Government Domestic Extremist.

Игорь Питерский
Источник