История одного выпуска

Их было восемнадцать, выпускников винницкой еврейской школы номер 7. Выпуск 1935 года. Мальчики и девочки той поры – какими они были?

Кем стали? Много лет я занимаюсь поиском людей, для которых школа в том, далёком 1935-м, была причалом, с которого они отправлялись в плавание по жизни.

Но вести приходили больше печальные: «умер», «пропал без вести на фронте», «погибла в оккупации». Это же был 1935-й год. Что ожидало тех еврейских детей шесть лет спустя, в 1941-м?

Участь призывников первых дней войны или жёлтая нарукавная звезда, колючая проволока гетто, газовая камера. Сколько нераскрывшихся талантов, погасших звёзд, несостоявшихся судеб!

Но ведь кто-то из них должен быть в живых, чтобы рассказать, поведать, сообщить.

И я не теряла надежды – ждала звонков, писем, откликов.

Ниточка поиска протянулась так далеко, что стали отзываться люди, которые заканчивали школу номер 7 в 1933-м, в 1934-м, в 1937-м.

И каждая судьба – история жизни, в которой тесно переплелись радости и печали. Одной из первых отозвалась Ида Франерберг из Ашдода.

– Биография у меня самая обычная, – сказала Ида. – Школьная учёба, институтские годы, работа. Я по профессии – врач. Помню всех наших. Те годы были трудные.

Единственное – «выходное платье, скудный завтрак. Но было желание учиться. Самое лучшее время в моей жизни.

– Мы с удовольствием постигали родной язык, впитывали родную речь – ведь обучение велось на идише. Учиться было интересно. В нашем классе занимался Арон Гуральник мы его звали Аронця. Сирота, воспитывался у бабушки. Ещё тогда, в школьные годы, Арон проявлял свои незаурядные литературные способности. Первый ученик в классе по языку и литературе, он был рабкором детской еврейской газеты «Зайт грейт». Но поэтом не стал, посвятил себя литературоведению, науке, работал в Москве, в Институте мировой литературы. К сожалению, Арона уже нет в живых, как нет многих ребят из нашего замечательного поколения. Да, замечательного, много испытавшего, отдавшего Родине силы, талант, энергию, работавшего и отчаянного верившего в идеалы.

Ида дала мне тогда номер телефона своей одноклассницы Анны Заверухи, жившей в Беэр-Шеве. Анна – тоже врач по профессии, много лет посвятившая себя служению людям.

Анна рассказала, что часто достаёт из семейного альбома фотографию своего школьного выпуска – Даже не верится, что мы были такими юными…

Внуки, когда были маленькие, спрашивали: – Бабушка, а ты тоже была пионеркой? Годы пролетели, молодость ушла. Вспоминаю с благодарностью своих учителей – настоящих, умных, доброжелательных. Это были Учатковская, Зусьман, Радуцкий, Ярославская, Зайдель, Мильштейн, завуч Фаликзон, пионервожатая Сандлер. Директор школы Перельман впоследствии погиб на фронте.

… Их поколение очень много пережило. Ребят и девушек той поры ожидало испытание войной. Были потери, трудности, отчаяние. По-разному сложились их судьбы.

К сожалению, пока нет точных сведений о других одноклассниках: Зильберштейне, Ниренберге, Учителе, Розенфельде, Ройте, Чёрном, Троянове.

Но ведь где-то живут и, быть может, прочитают эти строки их близкие…

Хочется верить, что и в Виннице, и здесь, в Израиле, их помнят и чтут.

Маргарита Ойстрах