Историческая наука – что дышло…

В оригинале – пословица о законе: «Закон – что дышло, куда повернешь туда и вышло». То есть, народная мысль гласит, что закон не абсолютен, во многих случаях трактовка закона зависит от конкретных обстоятельств, от того, где, когда, кем он применяется. Но оказывается, что и историческая наука, которая, казалось, должна была бы быть абсолютно объективной, ориентированной на изучение и изложение только достоверных исторических фактов, на самом деле постоянно демонстрирует конъюнктурную, приспособленную под потребности текущей политической обстановки, трактовку исторических событий. Это, в первую очередь, касается исторической науки в тоталитарных государствах, когда авторы отходят от истины в угоду политической конъюнктуры.

Тоталитарным государством был Советский Союз. Общественные науки в нем были «идеологическим фронтом», историческая наука – одним из его участков. Историки должны были руководствоваться партийными установками и отстаивать принципы партийности в науке. Ю.Н.Афанасьев в книге «Советская историография» оценил советскую историографию как «особый научно-политический феномен, гармонично вписанный в систему тоталитарного государства и приспособленный к обслуживанию его идейно-политических потребностей». Монополия на истину была в руках партийно-государственного руководства, а историки всегда находились под их диктатом. Большевики с гордостью заявляли, что их отношение к историческим событиям и оценка являются пристрастными, а именно классовыми, и как раз поэтому – объективными и истинными.

Ну, а что же с исторической наукой в современной России, правопреемнице канувшего в Лету Советского Союза? Дать оценку этой самой науке лучше, чем это сделал министр культуры Мединский, невозможно. Отвечая критикам его докторской диссертации, он заявил, что история не является наукой: «Достоверного прошлого не существует. И «истинно научных» исторических концепций нет. Всякая история пишется с позиции своего дня. Кто управляет историей, управляет будущим. А значит – исторические труды и события можно рассматривать с «позиции национальных интересов». Он также утверждает, что историк может быть необъективным потому, что истины нет вообще, а есть только манипуляция. Это и есть сегодняшняя российская «идеология», строящаяся не столько на том, что «у нас все правильно», сколько на том, что «да, мы врем, но кто не врет?»».

Можно привести массу примеров того, как коммунисты в прошлом, а теперь власть предержащие в России игнорировали одни исторические факты, перевирали другие, выдумывали третьи и прилагали усилия, чтобы написать историю, не соответствующую действительности и все это в угоду политической конъюнктуры и так называемых «национальных интересов».

Недавно Россия отметила 100-летие то ли Великой Октябрьской Социалистической Революции, то ли Октябрьского переворота (кто как к этому событию предпочитает относиться). Отметила тихо, без торжеств и характерного для прошлых лет ажиотажа. Но к этой дате для показа на телевиденье было подготовлено несколько художественных и документальных якобы исторических фильмов. И в одном из них («Демон Революции») как-то очень откровенно рассказывается о материальной поддержке Германией Ленина как возможного руководителя революции в России (об этом, в том числе, также фильм «Троцкий», но уже о поддержке другого возможного руководителя), показана заинтересованность кайзеровской Германии в революции в России, которая через своих агентов организовывала и проплачивала беспорядки и забастовки в России, организовала, учитывая готовность Ленина к сепаратному миру с Германией, его переброску в Россию. Зачем нужны сегодня в России такие фильмы? Возможно, российский обыватель становится свидетелем очередной корректировки истории России, свидетелем изменения отношения руководства России к событиям 1917 года. В сознание граждан внедряется мысль, что и февральская революция, и октябрьский переворот произошли, в том числе, и потому, что власти были слабые и нерешительные. А сегодня в России стабильность и сильная власть. А это то, что нужно народу, уверяют власть предержащие. И гарант этому – Путин – «наше все». Вот так смещаются акценты в описании исторических событий в угоду текущей политической конъюнктуры.

Одним из достижений сталинского правления считается индустриализация страны, что могло быть одним из факторов, как утверждают российские историки, обеспечившим победу над гитлеровской Германией. Но можно ли было, не отвергая необходимости преобразования страны из аграрной в индустриальную, выполнить эту задачу не столь жестокими мерами, приведшими к разгрому сельского хозяйства, обнищанию населения. Тем более, как оказалось, темпы роста ВВП в СССР (3 – 6,5%) были сравнимы с аналогичными показателями в Германии в 1930-38 гг. (4,4%) и Японии (6,3%).

С альтернативными предложениями выступила в 1928 году так называемая «Правая Оппозиция» во главе с Бухариным и Рыковым. Они предлагали отказаться от политики, направленной против кулака, отказаться от чрезвычайных мер в сельском хозяйстве, в том числе против реквизиций продовольствия у крестьян и насильственных хлебных займов, и, главное, они предостерегали от чрезмерно высоких темпов индустриального развития. Правая оппозиция была разгромлена, ее представители были репрессированы и после так называемых «процессов», по надуманным обвинениям – вредители, агенты западных разведок – казнены.

В 1988 году эти надуманные обвинения против Бухарина, Рыкова и других участников «Правой Оппозиции» были отметены и они были полностью оправданы и реабилитированы. Но была ли дана объективная оценка их предложениям по экономическому развитию страны? Говорят, что история – «капризная дама», она не терпит вопроса «что было бы?». Но нынешние историческая и экономическая науки даже не пытаются дать ответ на этот вопрос, он для них не актуален, он не соответствует принятой в России оценки сталинской индустриализации в связи, как считают, ее значением в победе над Германией.

22 июня 1941 года началась война с Германией, которая была названа Великой Отечественной войной. Это была война за выживание Советского Союза, за выживание его многонационального народа, война против античеловеческого гитлеровского режима, война, которую большинство граждан Советского Союза поддержало. Поэтому, определение ее, как «Отечественная война» – справедливо.

Но в чем был просчет советского руководства, почему первый период войны оказался таким тяжелым и привел к страшным потерям?

Разброс мнений на этот вопрос таков, что до сих пор нет сформированного историческим сообществом ответа на него. Даже маршалы, названные впоследствии «Маршалами Победы», расходились во мнениях. Так Жуков, в своих мемуарах написал: «Основные причины состояли в том, что война застала наши вооруженные силы в стадии их реорганизации и перевооружения …, не были приведены в полную боевую
готовность… Эти недостатки еще больше увеличили преимущества противника, который и без того превосходил наши войска в количественном и качественном отношении, а так как стратегическая инициатива находилась у противника – все эти факторы сыграли решающую роль в начале войны.»

Маршал Рокоссовский другого мнения: «В чем же причина поражения? …и Ставка, и командование фронтом плохо знали реальное положение своих войск, группировку и силы врага. …войска своевременно не были приведены в боевую готовность, в чем в первую очередь виноват был Сталин. … Сталин накануне нападения не имел представления ни о соотношении сил сторон – СССР и Германии, ни о наших возможностях. …А до конца понимал ли это нарком обороны Тимошенко, да и начальник Генерального штаба… (Кстати, им был Жуков – З.К.)»

О прямой ответственности Сталина за поражения в начале войны писал еще один маршал – Василевский: «В сорок первом году Сталин …отвечал категорическим отказом на все предложения о приведении наших войск где-то, в каких-то пограничных районах в боевую готовность. На всё у него был один и тот же ответ: «Не поддавайтесь на провокацию». …потому что считал: немцы могут воспользоваться этим для нападения на СССР».

А вот мнение нынешнего военного историка, рангом пониже, всего лишь генерал-майора в запасе: «Разведорганы Генштаба и приграничных военных округов к началу войны испытывали больше трудности в комплектовании подготовленными кадрами. Войсковая разведка практически не велась; Вермахт обладал значительным качественным превосходством войск; На направлениях своих главных ударов немцам удалось создать 6-8 кратное превосходство в живой силе; Проявилось качественное превосходство немцев в танках и авиации; Превосходство в управлении войсками обуславливалось в более высоком уровне организации связи. В этом вопросе у нас было большое отставание; Немцы гораздо лучше, использовали боевые возможности войск; В тот период обладали более эффективным вооружением.»

Таким образом, и маршалы, и генерал-майор сходятся на том, что Красная Армия оказалась не подготовленной к войне, и ответственно за это было руководство армии и лично Сталин. Возникает только вопрос, каким образом удалось армии преодолеть такое отставание всего лишь менее чем за год? Реально ли это?

Существует, однако, кардинально противоположные мнения о причинах поражений в начале войны.

По мнению Виктора Суворова, летом 1941 года Красная Армия готовилась к удару по Германии и не была готова к войне оборонительной. Он утверждает, что в конце 1940– начале 1941 года, у западных границ СССР была тщательно сформирована огромная группировка советских войск. При этом на предполагаемом плацдарме совершенно не готовились фортификационные сооружения, характерные для оборонительной войны, не развертывался укрепленный район. Немецкие войска своим нападением сорвали эти приготовления. Суворов опровергает традиционную точку зрения о слабости Красной Армии, ее отсталости и неготовности к войне. Он считает, что Красная Армия превосходила германскую, как по количеству, так и, отчасти, по уровню оснащения, но не готовившуюся к обороне.

Марк Солонин ставит под сомнение точку зрения, что 22 июня вермахт нанес сокрушительный, страшный удар. Основные потери, считает он, были за счет разгрома и пленения миллионных армий. Также он ставит под сомнение сам факт внезапности удара. В Красной Армии были лучшие образцы военной техники, и она превосходила по численности вермахт. Но, на начальном этапе войны командиры не умели, а солдаты не хотели воевать, и в этом главная причина поражений. Он также считает, что на 22 июня Сталин готовил провокационную инсценировку бомбардировки советских городов. После этого 23 июня была запланирована мобилизация, а к началу июля – переход в наступление.

Ярчайшим примером вмешательства политиков в исторические исследования является желание жестко пресечь попытки дать объяснение причин поражений в первые месяцы войны летом и осенью 1941 года, отличные от официально признанных. «Вероломное нападение» – вот одна из официальных версий причин поражений. Попытки вести открытую дискуссию о действительных причинах поражений, о влиянии предвоенной политики советского руководства на эти поражения объявляются попытками «фальсифицировать историю».

Неужели, участники войны, а их осталось не так уже много, и свидетели событий лета и осени 41 года, а они уже тоже совсем не молоды, не дождутся того что историческое сообщество, наконец-то, выработает объективную точку зрения на причину поражений в начале войны. Очень хотелось бы этого.

В тяжелейшей борьбе против гитлеровской Германии Советский Союз и содружество объединенных сил США, Великобритании и Франции одержали победу. Первые месяцы войны были месяцами поражений Советского Союза. К началу зимы 1941 года немцами была оккупирована территория, на которой до войны проживало 42% населения СССР, добывалось 63% угля, выплавлялось 68% чугуна и т.д. В распоряжении захватчиков оказалась материально-техническая база таких построенных в годы индустриализации гигантов, как Новокраматорский и Макеевский металлургические комбинаты, Днепрогэс и др. Немцы взяли в блокаду Ленинград, подошли вплотную к Москве. В плен попали миллионы военнослужащих, от рядовых до генералов. Казалось бы, поражение и капитуляция Советского Союза неизбежны. Но произошло то, что и должно было произойти. Через три с небольшим года Знамя Победы было над рейхстагом.

Что же помогло выстоять Советскому Союзу в те критические дни? Справедливо называют героизм советских людей, организованную эвакуацию населения и промышленных предприятий на восток страны, наличие промышленной базы на востоке страны, говорят также о мудром руководстве Верховного главнокомандующего. Хотя о какой мудрости в дни поражений можно говорить? Тем не менее, существовали некоторые факторы, о которых почему-то не говорят, или мало говорят, военные историки, и которые, очевидно, повлияли на результаты советско-германского противостояния в первые месяцы войны.

Фактор первый: Площадь оккупированной в первые месяцы войны территории Советского Союза практически равнялась площади всех оккупированных стран Западной Европы и эти страны, как независимые государства, перестали существовать. Оккупированная же часть Советского Союза составляла лишь приблизительно 10% территории страны. На восток было эвакуировано около 20 млн человек и около 3-х тысяч предприятий, что позволило сохранить промышленный потенциал страны. У страны оставались ресурсы для продолжения войны. Итак, огромная территория страны и численность ее населения, превышающая почти втрое население Германии и ее сателлитов, были тем фактором, который позволил продолжить вооруженную борьбу с Германией после катастрофических поражений в первые месяцы войны.

Фактор второй: Союзница Германии Япония в первые месяцы войны сковывала на Дальнем Востоке крупную стратегическую группировку советских войск. Однако, уже в сентябре Япония приняла решение не выступать против Советского Союза ранее весны 1942 года, о чем стало известно советскому руководству. Это позволило снять с южных и восточных регионов значительные воинские соединения, что оказало существенную помощь, в частности, при обороне Москвы и повлияло на результат военных действий в начале войны.

Эти два фактора почему-то ускользают от внимания историков. Почему? Возможно, не считают их стоящими внимания. А может быть привычнее ссылаться на героизм народа и мудрое руководство Верховного?

Общество должно знать не только свое героическое прошлое, о чем сегодня очень заботится российское руководство, но должно с особым вниманием рассматривать и темные страницы истории, свои ошибки и преступления, чтобы не совершать их впредь. Сама история должна служить не предметом гордости, а предметом опыта. И нельзя с исторической наукой обращаться как с дышлом, которым можно вертеть.

P.S. Эта статья написана не потому, что ностальгия замучила и трудно отрешиться от проблем бывшей родины-мачехи. Я, как и много других, до эмиграции в Америку прожил в Советском Союзе не один десяток лет и поэтому небезынтересно было бы узнать, наконец, правду о некоторых исторических событиях, свидетелями которых мы либо были, либо о которых нам очень много чего рассказывали.

Зиновий Крастошевский