Ислам: золотой телец Германии

Немцы между самоотречением, капитуляцией и любовью к «дальнему», возрождением юдофобии и страхом защититься от лево-«зеленой» политики.

Немецкий танец вокруг так называемого «разнообразия». Создано с помощью ИИ

Давным-давно в Германии был прекрасный город Берлин. Пыль Второй мировой войны еще не успела полностью развеяться, но маленькие надежды уже распускались повсюду, как маки среди обломков, а в прокуренных задних комнатах пивных люди обсуждали искусство, политику и смысл жизни за рюмкой спиртного и картофельным салатом. Это было время импровизации и новых начинаний, когда чувствовался запах свободы, как запах теплого асфальта после летнего дождя, и даже серые дома казались какими-то живыми.

Когда в 1961 г. в страну прибыли первые турецкие гастарбайтеры, некоторые встретили их с подозрением, но многие – с любопытством: тихие первопроходцы, открыватели новой главы, приехавшие в чужую страну с уверенностью в своих силах и анатолийским солнцем в сердце. Между заводскими цехами и дворами, вдали от их родины, зарождались первые мостики из чая, музыки и радушия. Плохо, очень плохо то, как всё развивалось с тех пор, не так ли? Давно пора правильно расставить акценты!

В будущем 15 марта должно ежегодно отмечаться как официальный День действий и памяти против исламофобии. Об этом заявили агентству dpa Раед Сале (СДПГ) и Дирк Штеттнер (ХДС). По словам инициаторов, правящая в столице коалиция планирует внести соответствующее предложение в Палату представителей Берлина, чтобы подать глобальный сигнал «единства в борьбе против дискриминации, насилия, ненависти и языка вражды».

«Реальная угроза», конечно же, исходит «справа»

Звучит знакомо, почти назойливо, ведь с 2015 г. проводится День против антимусульманского расизма, спонсором которого до недавнего времени выступало Федеральное министерство по делам семьи под руководством «зеленой» Лизы Паус. Но, как известно, два лучше, чем один, и, в конце концов, в многонациональном мегаполисе нет ничего более насущного. Нехватка жилья, бюджетный кризис, катастрофа в сфере образования, иммигрантское насилие, нападения на сотрудников экстренных служб и полиции, уличные бои в канун Нового года, эскалация пропалестинских демонстраций… Женщины боятся, евреи боятся, криминальная статистика, даже подправленная, говорит о многом – и всё это неважно, пока в берлинском воздухе витает хотя бы запах исламофобии. И поэтому необходим еще один мемориал. Потому, что общество, похоже, всё еще мало знает об истинной природе угрозы, с которой оно столкнулось (если вы не заметили, в основном, конечно, со стороны «правых»).

Но не волнуйтесь, речь идет не о решении реальных проблем, а лишь о том, как видимость облечь в нужные слова и как погреться в лучах собственной щедрой добродетели. Политические и общественные лидеры всех мастей снова собираются вместе – не для того, чтобы поговорить о растущей угрозе правопорядку или разрушающейся социальной сплоченности, а для того, чтобы обсудить волнующий вопрос: как бороться с враждебностью (если она вообще существует в предполагаемых масштабах), которая была вызвана в первую очередь их собственными катастрофически неверными решениями в отношении неконтролируемой массовой иммиграции и постоянно усиливается?

Расизм – это когда боятся

Это похоже на план: зачем бороться с реальными бедами, такими как сексуальные нападения, массовые проблемы интеграции, параллельные общества, открыто демонстрируемый антисемитизм, порой абсурдная медиализация религиозных вопросов или даже наши собственные неудачи, если вместо этого можно просто устроить день памяти, который – как и само государство – является эффективным способом представить себя в качестве морального авторитета? И что это вообще такое: ксенофобия, расизм, исламофобия?

Национальный мониторинг дискриминации и расизма Института DeZIM (Германский центр исследований интеграции и миграции), спонсором которого до недавнего времени было, разумеется, министерство Лизы Паус, предоставляет информацию на этот счет. По данным мониторинга, 61% мусульман всё чаще сталкиваются с завуалированными дискриминацией и расизмом. «Это включает в себя, – объясняет руководитель исследования Джихан Синаноглу, – например, недоброжелательное отношение, игнорирование или пристальное внимание, или когда люди боятся вас».

О! Однако это «преступление» (которое пока не имеет уголовной квалификации, но еще не вечер) быстро можно организовать. Например, когда в сумерках я как женщина остаюсь одна (чего я изо всех сил стараюсь избегать уже много лет), а навстречу мне идет орава громких, напитанных тестостероном, курящих вейп арабских балбесов, демонстративно плюющих на землю, не двузначно предлагая мне «познакомиться с ними поближе». Конечно, было бы по меньшей мере невежливо сначала недоверчиво посмотреть на них, ответить односложно или вообще не отвечать, а затем быстро перейти на другую сторону улицы.

Неудивительно, что эти нежные души чувствуют себя униженными и недооцененными и, в худшем случае, становятся преступниками и прибегают к насилию – ведь у них столько неудачного опыта общения с нашим враждебным обществом. В лучшем случае они потом рассказывают «исследователям расизма» о том, как обидно, когда их стремление к межкультурным контактам столь грубо отвергается.

Саркастический призыв к просвещению общества

Всё начиналось так прекрасно. Тогда, во времена Просвещения. Когда Шиллер и Кант требовали уважения к любой системе верований. Когда в 1779 г. Готхольд Эфраим Лессинг вывел на бумаге «Натана Мудрого», наводящего на размышления.

В свете нынешних событий притча о трех кольцах Лессинга кажется почти саркастическим призывом к пробуждению просвещенного общества, в котором когда-то отстаивались разум и человеческое достоинство. Сегодня предполагаемый диалог больше похож на риторическое минное поле, где политкорректность догматически заглушает все голоса. Некогда знаменитое утверждение о том, что все религии равны, превращается в фарс, когда личная идеология подавляет любые критические дебаты с помощью общественного возмущения. По иронии судьбы сегодня ислам объявлен священной коровой и, как бы, декорацией к театральной пьесе, высмеивающей истинный дух Просвещения.

И последнее, но не менее важное: притча о трех кольцах также не работает из-за реалий, которые несет с собой ислам как таковой. Как недавно метко заметил Хаим Нолль на публичном чтении своей книги «Шариат и смартфон», многие, слишком многие, вероятно, всё еще находятся под чарами этой, надо сказать, нереальной сказки, которая не признает того факта, что мечта о разнообразии, равенстве и взаимной терпимости является по меньшей мере наивной утопией, когда сталкивается с религиозным стремлением к превосходству и исключительности, теократическим империализмом.

Заметание истины под ковер

Вместо идиллической идеи обнаруживается структура, не оставляющая места для западной свободы и характеризующаяся бескомпромиссным отношением. Очевидно, что наша уступчивость и ориентация на консенсус не делают нам чести, а скорее превращают нас в посмешище. И если политическая элита предпочла бы замести такие неприятные истины под персидский ковер ручной работы, а организации, куда можно донести на «неправильных» сограждан и несогласных, растут как грибы, то фундаменталистский ислам вряд ли сможет «уснуть» от смеха над нами, неполноценными и жалкими неверными.

Но когда, где и, главное, почему мы, и в особенности те, кто несет ответственность за эту трагедию, свернули с пути истинного? Если предположить, что это произошло из-за сенсационной ограниченности и некомпетентности, а не по злому умыслу или из-за программы «великого переселения», то можно предложить несколько объяснений.

Систематическая недооценка рисков и молитвенное повторение нарративов

Одной из релевантных концепций, которую можно рассмотреть в данном случае, является «теория разума», описывающая степень, в которой мы способны сопереживать другим людям, понимать и предсказывать их мотивы, намерения, чувства и убеждения. Это так называемые навыки ментализации.

Если они недостаточны, это может привести к систематической недооценке рисков. В частности, это касается ситуаций, в которых другая сторона вовсе не доброжелательна, а потенциально опасна, и поэтому вероятность ее враждебного или вредоносного поведения значительно недооценивается. И этот коллективный дефицит, который, очевидно, широко распространен в отношении (радикального) ислама, может иметь и структурные причины. Например, когда общество пытается компенсировать свое историческое чувство вины и чрезмерно идеализирует чужую культуру. Более того, если СМИ и институции повторяют определенные нарративы, как мантру, и санкционируют отклонения, это приводит к фатальным когнитивным искажениям, а способность к критическому осмыслению подавляется страхом социального остракизма или правовых последствий. К этому добавляется щедрая порция немецкого высокомерия, которое патерналистски предполагает всеобщую потребность в защите и позволяет при желании миновать многие неприятные факты.

Поэтому более чем очевидно, что явные проблемы не признаются и, тем более, не решаются, если обвинять определенную группу в негативных намерениях считается морально неприемлемым – даже если доказательств становится так много, что фраза «слон в комнате» применительно к этому выглядит как преуменьшение века. И даже принимающие решения лица, которые, вероятно, всё еще опьянены радушием, похоже, не так спокойно относятся ко всему этому, как они утверждают.

Политика умиротворения исламизма

«Умиротворитель – это тот, кто кормит крокодила в надежде, что тот съест его последним», – проницательно заметил однажды Уинстон Черчилль.

И вот, чтобы подстраховаться, вместо ожидания благодарности и готовности к адаптации, в центре внимания оказывается политика умиротворения по всем направлениям. Когда-то задуманная как борьба с внешними тоталитарными агрессорами, она перекочевала в XXI в. и в нашу страну.

Сегодняшние умиротворители продают уступки как интеграционные меры, но при этом идут по пути культурного самоубийства: молельные комнаты, стихи из Корана на траурных церемониях после исламистских терактов, освещение в общественных местах по поводу Рамадана и бесконечное предоставление особых прав. Учебные заведения и спорт охотно следуют этому примеру – будь то подхалимское отношение к религиозным привычкам питания в столовой или перерыв в играх BVB в связи с выходом из исламского поста.

Однако за завесой мнимой гармонии скрывается политический расчет, стремление последовательно избегать подлинного диалога. Вместо того чтобы конструктивно решать конфликт, критические вопросы интерпретируются как нападки на религиозную идентичность. Эта политика, от которой сегодня веет неаппетитным заискиванием, грозит не только разжечь социальную напряженность, вместо того чтобы умиротворить ее, но и дестабилизировать сами основы демократии. Лицемерными днями памяти она скрывает свою неспособность ответить на вызовы современной интеграции с помощью разума, уверенной решимости и суверенитета: «Наша страна, наши правила». Если вы постоянно лижете сапоги другого человека, то его презрение к вам – логичное следствие.

Самоуничтожение Запада

И не то чтобы нас не предупреждали. Антиутопические пророчества Саррацина (см. https://kontinentusa.com/prorocheskaya-kniga-15-let-spustya/) сбываются быстрее, чем беспаспортный бородатый мужчина успевает на границе притвориться несовершеннолетним и произнести «Asyl».

Параллели с «Подчинением» Уэльбека не менее пугающие. В этом романе, как ни в каком другом, представлено западное саморазрушение, в котором свобода и индивидуальность грозят превратиться в труху в обмен на многообещающий образ романтической гармонии. В нем изображено будущее, в котором общество добровольно подчиняется новому порядку – порядку, который приходит под видом «безобидного» ислама. Некогда высоко ценившееся Просвещение, прославлявшее зрелость и свободу самовыражения, становится жертвой саморазрушения.

Почти гротескно выглядит то, как Запад де-факто обменивает свои достижения на обещания «мягкой» интеграции, одновременно погружаясь в размышления о собственных недостатках и добровольно отказываясь от своей культурной идентичности, потому что, видимо, больше не видит выхода из экзистенциального кризиса.

В аллегории Уэльбека ислам – в его якобы умеренной форме – стилизуется под спасителя, а Запад изображается неспособным решить собственные проблемы. Ироничный поворот: вместо критического анализа сложности плюралистического мира проявляется покорная капитуляция. Таким образом, «Подчинение» обнажает мрачную цену, которую готово заплатить общество, если оно отказывается защищать свои ценности и вместо этого следует обманчивой приманке якобы единодушного будущего.

Передовик морального самопредательства

Итак, quo vadis, Германия? Когда-то страна поэтов и мыслителей, лидер мирового рынка машиностроения, а теперь – лидер по моральному самоуничижению. Нация, которая предпочтет скорее разрушить себя, чем вызвать хотя бы малейшее подозрение в ограничении кого-то. Масштабный социальный эксперимент длится с 2015 г. Даже за самые тяжкие насильственные преступления преступники получают символические приговоры. Вместо этого – максимальная строгость за «мыслепреступления». Посыл ясен: собственные люди не важны.

Является ли это безумие результатом бессистемного благодеяния или выражением холодно рассчитанной политики разрушения границ, уже давно перестало иметь значение. Результат один и тот же: население, лишенное своей безопасности, своей культуры, своей правовой системы – и которое должно научиться любить это.

Эволюция отменяется, человеческие инстинкты – осторожность, потребность в безопасности, самозащите – высмеиваются и извращаются. Исламофобия используется как боевой термин, чтобы свести на нет законные опасения. Критиков очерняют и патологизируют как нетерпимых или «правых экстремистов». Любого, кто больше не верит, что третий «индивидуальный случай» – это совпадение, считают агитатором. Проблемой являются те, кто испытывает страх, а не те, кто его вызывает. А все, кто еще в здравом уме, становятся объектами интереса Ведомства по защите Конституции. И пока вы настраиваете свой внутренний компас, потому что не хотите «обобщать», вы, возможно, уже находитесь в коме.

Результат: коллективное истощение, психическое опустошение, молчаливое уныние. Общество усыплено, парализовано, атомизировано – в конце концов, это идеальный субъект: дрожащий, немой и благодарный за то, что ему всё еще позволено быть налогоплательщиком.

Но, может быть – только может быть, – есть еще несколько человек, которые не позволят себе лоботомию в этом новом порядке навсегда. Те, кто чувствует, что чаша переполнена. И которые больше не готовы к тому, чтобы с ними обращались как с иностранцами в их собственной стране.

Даниэла ЗАЙДЕЛЬ, «Еврейская панорама»