Иосиф Гальперин | Фестиваль театров военных действий

Сестра пишет. Из Бучи: «У нас как прежде, по ночам тревоги, взрывы. Свет включаю на несколько часов, привыкли. Боюсь, что холодильник накроется, новый не купить».

Разговариваю с писательницей из поселка тоже под Киевом. То же самое, жалуется на отключения, а ей, кроме холодильника, жизненно важен еще и интернет – публикует, как издатель, виртуальные сборники, проводит международные конкурсы. Удивляется, зачем в Украине остановили на профилактику мощности АЭС и почему не купили у дружественных соседей побольше электричества…

А в это время новостной украинский сайт, вперемежку с военными реляциями, мнением экспертов о возможных сражениях, элитными дрязгами и рекламой китайской электроники сообщает, куда лучше вкладывать гривни и почему разводятся-сходятся поп-звезды. Российские новости на оппозиционных площадках (внутренние не берем, там клейма не на чем ставить) выглядят похоже, пусть процентное соотношение и другое.

Война стала бытом. Но театрализованным, все, кто непосредственно не занят смертельной работой, вынуждены следить со своей «галерки» за предлагаемым зрелищем, не как в кино или ТВ, а именно онлайн, в ритме разворачивающейся трагической истории. Жизнь, так сказать, берет свое. Печаль не в этом (относительно метода освещения и уровня сопереживания), а в том, что этот театр военных действий показывает ежечасно и наглядно, что «галерка» ненамного меньше понимает в происходящем, чем «ложи», включая «директорскую». Что «работники сцены» и «актеры/акторы», как это и положено в настоящем искусстве, вкладывают себя в действие намного полнее, чем это может понять «партер».

Война в любые времена по-разному воспринималась воюющими сторонами – и внутри воюющих обществ. От походов и триумфов римских легионов до «странной войны» французов на линии Мажино. Но постсоветские люди, помнящие трагическую героику Отечественной (остающейся таковой для них), с брезгливой тревогой воспринимают отчуждение, взгляд со стороны на то, как гибнут за правое/неправое дело люди, которых ты привык считать близкими.

Это я о тех, кто не воспринял всесжигающую ненависть, а таких все меньше остается в ходе затеянной идиотическим абсурдным «драмадёром» войны. И здесь, понимая и принимая причины ненависти – как участников, так и невольных, но неравнодушных зрителей разрушающего прежние представления «спектакля», – приходится думать о том, что после войны никуда не денутся две страны, в сумме населенные почти 200 миллионами человек. Значит, ненавидя, стоит представить возможные пути выхода из клинча. Конечно, я имею в виду украинскую сторону, а не российскую, где ненависть накачана искусственно и должна быть целенаправленно истреблена и переведена в покаяние. С Украиной все гораздо драматичнее.

А на ближневосточном ТВД, где заканчивается война в Газе и вот-вот начнется война в Ливане, все еще более обнажено и еще более открыто онлайн. Израиль, раздираемый идейно-религиозными распрями, поиском тех, кто допустил трагедию 7 октября, и тех, кто создал для нее предпосылки, остается все тем же демократическим (по сути) обществом, создающим выход из ситуации с помощью широких коалиций. Здесь тоже не все воюют, тоже идет параллельно (пересекаясь) со смертельной трагедией бытовая драма. Подруга пишет: хорошо бы наказание Хизбаллы за беспрерывные атаки на израильский север перенесли еще на неделю-другую. Пока она окрепнет после операции и сможет без проблем добираться до бомбоубежища в своем Бат Яме, соответственно нормативам и подлетному времени ракет.

На дипломатическом фронте тоже все достаточно откровенно и почти онлайн, все эти метания представителей западной цивилизации, эпизоды «озабоченности» и многословные сцены, имитирующие возможные договоренности. Предупреждения покинуть Ливан находящимся там согражданам, описания «мертвой зоны», созданной израильской артиллерией в ответ на атаки проиранских террористов, сотворивших такую же мертвую после пожаров зону в Верхней Галилее, уговоры бессильного ливанского правительства что-то сделать – работа уже привычных за десятилетия посредников. Главное, что архаические/диктаторские противники (Иран, арабские террористы, путинская РФ, эрдоганская Турция) в ответ используют свой неприкрытый шантаж, видя, как Запад, следуя гуманитарным принципам, вынужден принимать миллионные толпы беженцев после предыдущих спровоцированных конфликтов.

Тут диктатурам/архаикам, конечно, помогает развязанная пропалестинская пропагандистская кампания, поддерживаемая сетью путинских агентов. Не думаю, что всегда они платные, но недаром у нас в Болгарии сейчас раскручивается запутинская партия «Величие» (знакомая риторика, не правда ли?), требующая выхода из НАТО (20 лет ждали…) и возглавляемая бывшим реконструктором (типа Стрелкова-Гиркина). Внутри ЕС и внутри США эти спекулятивные кампании перекликаются с усилением политических системных/несистемных радикалов слева и справа.

Это не только навязано, но и достаточно органично: поиски примитивных/похожих на старые решений сложных новых проблем. Органично обращение к прямой силе: ультраправые к ней призывают, ультралевые считают, что они за/ради справедливости должны перехватить силу у прежних доминантов. Классовая борьба на очередном этапе, в то время, когда производительные силы цивилизации создают (вместо дележки привычных ресурсов) новые, невиданные точки роста на новых, невиданных прежде «театральных площадках»…

«Когда именно и на каком этапе социализм обгонит и перегонит капитализм, неудержимо катящийся в пропасть?» – старая советская шутка. Глядя на дебаты «лидеров современного мира» (опять театр онлайн!) все определеннее понимаешь исчерпанность политического устройства цивилизации, ущербность внутрипартийной возни, бесперспективность претензий на вечное мироустройство. Наш старый друг Александр Кустарев в журнале «Новое время» еще 25 лет назад писал о бессмысленности западной партийной системы, неспособной реагировать на вызовы времени. И такие фигуры, как Зеленский в Украине и Малей в Аргентине это подтверждают.

Только вот в России все не так, все с огромным лагом: там до партийной системы еще надо дорасти. Может быть, в этом и заключается выход России из путинизма в послевоенный мир. И тогда онлайн мы увидим не попадания дрона в солдата, а политические дебаты при создании широкой общественной коалиции.