Идеи Трампа овладевают миром?

Когда кандидат Дональд Трамп проводил кампанию за привлечение Китая к ответственности за торговое пиратство, наблюдатели считали его сумасшедшим или опасным.

Обычная вашингтонская мудрость полагала, что находящийся на подъеме Пекин почти определенно станет мировым гегемоном. Тарифы Трампа и отчуждение Китая считались худшим, что мог сделать американский президент.

Общепринятая двухпартийная стратегия состояла в том, чтобы приспособиться, а не противостоять растущей мощи Китая. Была надежда, что его вновь обретенное богатство и глобальное влияние приведут к либерализации правящей коммунистической верхушки.

Сейчас, четыре года спустя, в это верят только самые наивные. Вместо этого формируется консенсус в отношении того, что агрессивное нарушение Китаем международных норм давно требует ответа.

Китайские лагеря перевоспитания, оруэлловская внутренняя слежка, преследование демократических активистов в Гонконге, секретность в отношении вспышки смертельного коронавируса убедили мир в том, что Китай теперь стал опасной международной угрозой.

Трамп привлек умеренные арабские страны к созданию антииранской коалиции, противостоящей террористической и ядерной программам Ирана. Его политика полностью пересмотрела существовавшие при администрации Обамы враждебность к Израилю и потворствование Тегерану.

На прошлой неделе Трамп в небрежной манере «либо так, либо никак» предложил палестинцам независимое государство на Западном берегу, не делая больше упор на том, что поселения на Западном берегу являются ключом к миру на всем Ближнем Востоке.

Отказ Трампа, в частности, от сделки с Ираном вызвал возмущение в мире. Еще больше возмущения последовало за целенаправленным убийством иранского лидера террористов генерала Кассема Сулеймани.

Короче говоря, изменение Трампом правил игры на Ближнем Востоке завоевало мало сторонников среди двухпартийного истеблишмента.

Но в последнее время европейцы в частном порядке начали соглашаться с тем, что в отношении Ирана необходимы дополнительные санкции, что миру стало лучше с уходом Сулеймани, и что Западный берег не играет ключевой роли в региональном мире.

Иран теперь стал изгоем. Спонсируемые США санкции привели теократию почти что к банкротству. Большинство стран понимает, что если иранский режим убьет американцев или открыто запустит свою ядерную программу, США нанесут непропорциональный ущерб иранской инфраструктуре – предупреждение, которое сначала озадачило, потом разозлило, а теперь лишило Иран свободы действий.

Другими словами, это совершенно новая ближневосточная доктрина, которую невозможно было представить всего три года назад.

Внезапно у проиранских и антизападных палестинцев стало мало сторонников. Израиль и ряд видных арабских стран теперь являются негласными союзниками против Ирана. И сам Иран, похоже, слабее, чем когда-либо в истории теократии.

Еще более странно, что вместо требований к США покинуть регион, многие страны Ближнего Востока в частном порядке, похоже, стремятся к увеличению не слишком охотного нынче американского присутствия.

В последние 20 лет большинство в Америке соглашалось с Европой в том, что все более антидемократический, общеконтинентальный и безграничный Европейский союз является средством защиты от всех европейских катастроф 20-го века.

Как результат, американские президенты мало что делали, когда страны ЕС накапливали, как правило, большие положительные сальдо торгового баланса с США, часто в результате асимметричных сборов, тарифов и штрафов.

США в основном игнорировали все более антидемократический и антиамериканский тон ЕС.

Американцы также не возражали против того, чтобы расслабленные европейские страны НАТО привычно игнорировали свои обязательства по расходам на оборону.

Видимо, прошлые администрации США полагали, что патерналистская Америка всегда будет стремиться защищать Европу больше, чем Европа – защищать себя.

Но Трамп снова радикально изменил старые правила игры.

Теперь НАТО выживет только в том случае, если его члены сдержат свое слово и выполнят свои обещания по расходам. Экономически застойный, нуждающийся в нефти и чересчур тяжеловесный ЕС должен будет радикально измениться, иначе он потеряет свою актуальность и в конечном итоге распадется.

Трамп получил мало признания на эти революционные перемены, потому что он, в конце концов, Трамп – деляга, аутсайдер-показушник, непредсказуемый в действиях и не стесняющийся грубых выражений.

Но его парадоксальная и успешная политика – продукт консервативной, антивоенной и ориентированной на поддержку работников программы – постепенно завоевывает сторонников и объединяет разрозненные группы.

Несмотря на то, что США наращивают свои вооруженные силы, они используют их с большой осторожностью. Они наносят сильный ответный удар по врагам, но не бьют первыми. По Трампу, действовать “как обычно” опасно, быть непредсказуемым гораздо безопаснее.

Несмотря на все жесткие высказывания Трампа, его скрытым козырем является американская мягкая сила, основанная на глобально доминирующей экономике, мировом лидерстве в добыче газа и нефти, вездесущем и мощнейшем проникновении культуры.

С точки бывшей телевизионной звезды Трампа, войны плохо выглядят и дают плохие рейтинги. Как бизнесмен, он считает, что ненужные конфликты мешают зарабатывать деньги и заключать взаимовыгодные сделки.

Результатом новых подходов является то, что США стали лучшим другом для растущего числа союзников и нейтралов и худшим противником для сокращающейся группы врагов. Однако парадокс Трампа состоит в том, что успешная новая внешняя политика Америки высоко оценивается в частном порядке, но изображается в карикатурном виде публично – по крайней мере, на данный момент.

Мой перевод из Is Trump’s Unorthodoxy Becoming Orthodox?

Источник