Хамелеон

Что оставляет Меркель после 16 лет своего правления.

Не так давно кандидат в канцлеры Армин Лашет оказался в центре скандала, который мог стоить ему канцлерства, потому что он смеялся на заднем плане, когда президент Штайнмайер произносил речь в поддержку жертв наводнения. Подобный прокол вряд ли мог произойти с канцлером, поскольку ее главная сила – самообладание, необходимое ей для убедительного представления публике различных фасадов своего характера. Будучи опытным хореографом собственной личности, она знает, что роль заботливого смотрителя лучше всего привлекает публику при условии, что спектакль приносит пользу ее программе (в данном случае – ее политике в области борьбы с «изменениями климата»). Поэтому она завершила свой визит в зону наводнения со страдальческим выражением лица, а также подарила слушателям памятную фразу: «Немецкий язык не знает слов для описания этого опустошения». Фраза, которая, как мы далее увидим, вполне может быть применена и к другим сферам ее ответственности.

Как всё начиналось

Самка хамелеона выбрала себе заповедник, где нет естественных врагов, но есть свободный выбор пищи. Она взобралась на песчаный холм на большом влажном лугу, всмотрелась в радужный спектр цветов, подождала, пока живущие там насекомые осторожно приблизились, и произнесла краткую речь: «Я – Камелия, я хочу здесь жить и со всеми дружить!»

Насекомые стали перешептываться.

«Как красиво она сверкает!» – изумился ткач-карнид.

«Она похожа на нашу старшую сестру, – сказал кузнечик, – только гораздо красочнее».

«Кто ты?» – спросила муха.

«Просто одна из вас», – ответила Камелия.

«Какая она скромная!» – восхитилась стрекоза. Муравьи, мокрицы и земляные черви также были очарованы. Только старый навозный жук проворчал: «Друг всех – не друг никому». Но его никто не слушал, и собрание насекомых почти в полном составе решило, что хамелеону разрешается перебраться в дуплистый ствол дерева у пруда.

Признаюсь: я тоже голосовал за нее. На выборах 2005 г. я голосовал за Ангелу Меркель. Только недавно разочаровавшись в «зеленых» (ворчливый Коль никогда не был мне по душе), я находил итоги деятельности первого «красно-зеленого» правительства скудными. Высокомерное выступление проигравшего выборы канцлера Шрёдера в телеэфире вечером дня голосования подтвердило мне правильность моего решения: молодая женщина из Восточной Германии, приятно трезвомыслящая и сдержанная, с христианскими корнями и, очевидно, из движения за гражданские права в ГДР – такой человек способен привнести глоток свежего воздуха в политику, а также в ее партию, ослабленную скандалом с пожертвованиями, в котором были замешаны гранды ХДС.

На следующий год Клинсман и Лёв привели сборную Германии по футболу к третьему месту на домашнем чемпионате мира, вся Германия была в черно-красно-золотом безумии от радости, и многие иммигранты тоже ликовали. Наше непростое отечество, отягощенное не до конца переработанными травмами, наконец, казалось, примирилось с самим собой после тяжелых пост-объединительных лет.

Хеллоу, хаос!

В германском кинохите «Good Bye, Lenin!» убежденная гражданка ГДР в коме переживает падение коммунизма в 1989 г. и просыпается только при капитализме. Тот, кто впал в кому в 2006 г., в год «летней сказки», и очнулся в 2021-м (при условии, что он при этом не полностью оцепенел), тоже не узнает свою страну. Только, к сожалению, изменения произошли в обратном направлении.

Части Западной Германии опустошены наводнением, которое стало катастрофой века только благодаря вопиющей политической безответственности. Фахверковые дома, находящиеся под угрозой обрушения, и мутная жижа вокруг них кажутся аллегорией всей страны: государства, чей фундамент размыт оппортунистическими политиками, которые правят на глазок, то есть ориентируются в основном на реакции СМИ и очередные опросы, и которые за 16 лет не решили ни одной из назревших базовых проблем и наметили неверный курс на будущее в основополагающих вопросах. Страны, которая сейчас во всех отношениях – будь то инфраструктура, положение среднего класса или демография – проедает ресурсы, накопленные за предыдущие десятилетия; граждане которой платят самые высокие в мире налоги и пошлины, а средний уровень благосостояния в ней ниже, чем у греков и итальянцев; которая стала настоящим раем для преступных кланов, проституции, торговли наркотиками и людьми. Страны, где население все больше распадается на параллельные общества, среди которого якобы много нацистов, расистов и ксенофобов, хотя за последние годы сюда иммигрировали миллионы иностранцев и еще миллионы хотят это сделать. Где отравлена атмосфера свободного выражения мнений, царит разделение на герметически закрытые пузыри мнений и отсутствует способность критически рассуждать о себе. Где правительство во время пандемии полагалось на неправильных советчиков и упорно придерживалось своего критерия заболеваемости, который наука уже давно признала непригодным. И где власти идут на очередной локдаун, хладнокровно игнорируя его катастрофические последствия для экономики, культуры, школьников и студентов, для детей, пожилых и одиноких людей, да и для человеческой психики в целом.

«Хеллоу, хаос!» – так назывался бы социально-критический фильм 2021 г., если бы кинотеатры Германии не были также покалечены «коронной» политикой. Как можно было дойти до такого упадка страны и ее народа?

К власти через мимикрию

Камелия разработала план. Если насекомые испугаются меня, они убегут и затруднят мне охоту на них, сказала она себе. Поэтому для обеих сторон было бы более выгодно, если бы они видели во мне не угрозу, а друга. Тогда они будут чувствовать себя в безопасности, а у меня всегда будет достаточно еды. Беспроигрышная ситуация.

Решив так, она максимально адаптировалась к соответствующей среде. На влажном лугу она превращалась в комок одуванчиков. Ее язык немел, когда она хватала самых жирных кузнечиков. В лесу она выглядела как комок черной земли, который оживал, как только мимо пролетал сочный жук. На дереве, замаскировавшись под кусок коры, она ела на десерт муравьев. Благодать! Но среди насекомых распространилась неуверенность, потому что многие из них внезапно исчезли. Поэтому Камелия созвала еще одно собрание, на котором, красуясь в своем ослепительном радужном костюме, произнесла бодрящую речь. «Чтобы укрепить солидарность и сплоченность, я хочу стать вашей покровительницей!» – громко звенел по заповеднику ее голос. Большинство насекомых приняли предложение с облегчением и отныне восхваляли своего великодушного правителя. Камелия была в зените своей силы, которую она обрела благодаря мимикрии – искусству перевоплощения.

Кем или чем является Ангела Меркель? Это неясно даже после 16 лет ее правления. Однако о том, кем или чем она не является, можно написать целые библиотеки. Все утверждения политиков и СМИ, сделанные в течение последних лет, оказались ложными.

Активист за гражданские права? Нет, нынешний канцлер никогда не была в оппозиции к режиму СЕПГ. Ей было разрешено учиться в университете и путешествовать. Она даже была секретарем первичной организации FDJ по агитации и пропаганде.

Дочь пастора? Как буржуазно и доверительно это звучит для тех, кто не знает, что этот пастор переехал со своей семьей из Гамбурга в ГДР (где его вскоре прозвали Красным Каснером) в 1954 г., когда сотни тысяч людей ежегодно пересекали все еще проницаемую границу, потому что не могли больше выносить коммунистическую индоктринацию и угнетение.

Христианка? Вы никогда не слышали от Меркель ничего о триедином Боге – уникальном базисе христианской веры. Вместо этого она заявила в одной из своих «легендарных» речей: «Мы – партия с буквой „Х“ в названии… Вам действительно не нужно никуда идти – включая AfD и Pegida, чтобы вам разрешили петь рождественские песни, христианские песни. Но многие ли из нас все еще делают это на рождественских вечерах в своих районных организациях?» Это смехотворное заявление, в котором в качестве примера христианских рождественских гимнов был приведен детский стишок, наводит на мысль, что буква «Х» для Меркель также является лишь маскировкой.

Ученый? Особенно в период «короны» многие радовались, что в такой кризис неслыханная удача иметь во главе страны женщину-физика с докторской степенью, которая ориентируется в своих решениях на «науку». Но основное качество настоящего ученого – любознательность и готовность менять собственные тезисы в свете новых открытий – совершенно чуждо канцлеру. Она всегда окружала себя только теми экспертами, которые подтверждают то, что она думает. Результатом этого является опасная невежественность, из-за которой она, например, недавно распространила в Бундестаге постыдные фальшивые новости о тестах на коронавирус.

Политика как балаган

Говорят, она «невероятно популярна в народе», своего рода «немецкий Обама». Ее непритязательный образ жизни, приятная рассудительность, прекрасное чувство юмора…

Конечно, левые любят ее, потому что она из оппортунизма проводит левую политику: увеличивает государственный долг, раздувает социальные системы, подавляет индивидуальную инициативу, расширяет бюрократию ЕС, ослабляет национальное государство и постоянно говорит о всеобщих правах человека и спасении мира, чтобы сделать приятное своим сторонникам. Популярность Меркель среди части населения также является признаком растущей инфантилизации общества, в котором отсутствует чувство несоответствия между стремлениями и реальностью, между словами и делами.

Результатом стало повсеместное понимание политики на примитивно-балаганном уровне: Трамп плохой, потому что он говорит плохие вещи (хочет построить пограничную стену, повысить таможенные пошлины и т. д.). Меркель хороша, потому что она говорит хорошие вещи, например: «Если теперь нам придется извиняться за то, что мы показываем дружелюбное лицо в чрезвычайных ситуациях, то это не моя страна». «Гуманность» этого заявления, призванного оправдать незаконное открытие границы в 2015 г. и последующую неконтролируемую массовую иммиграцию, довела до слез не только поклонников левых и «зеленых» (и одновременно вызвала их тревожное отношение к собственной стране). Однако если внимательно прислушаться, то это всего лишь «дружелюбное лицо», т. е. снова лишь фасад, за которым могут скрываться совершенно иные мотивы.

Говорят: возможно, она не умеет произносить громкие речи, но она говорит языком народа. Это, в свою очередь, вероятно, западногерманская атрибуция людей, которые упускают из виду тот факт, что Меркель в силу ее социализации не хватает ловкой рутины и экстраверсии западных политических профессионалов, но она компенсирует этот недостаток совершенно бессмысленной пустой фразеологией в традициях функционеров ГДР. Поскольку эта фразеология ничего не обозначает в содержательном плане, она является идеальной проекционной поверхностью для интерпретации ее в то, что человек хочет услышать. 

Тихая революция

Канцлер в течение многих лет была лидером ХДС, но даже здесь все не так, как кажется. Какой другой лидер так откровенно каннибализировал собственную партию? Меркель систематически лишала ХДС его консервативно-либерального содержания и сближала его с СДПГ, «зелеными» и левыми. Те, кто стоял на ее пути, были лишены власти. Осталась лишь мертвая оболочка и бесхребетные приспешники, которые меняют свои убеждения так же быстро, как и их босс.

Как называют человека, который ни в коей мере не является тем, за кого он себя выдает? Который избегает любых определенностей, ведет себя как человек-хамелеон, чьи решения ориентированы только на сохранение собственной власти? Фальшивый? Одержимый властью? Подверженный нарциссизму?

Или даже дьявольский? В переводе с древнегреческого diaballéin означает «разбрасывать», «разделять». Это в точности описывает то, что Ангела Меркель сделала в своей самой важной роли – канцлера: своей политикой она ввергла страну в смятение и поляризовала общество сильнее, чем любой канцлер до нее.

Под вывеской консервативной партии она реализовала основные идеи «зеленых» и левых, которые «зеленое» или левое правительство никогда не смогло бы открыто осуществить. Никто даже близко не подошел бы к пятипроцентному электоральному барьеру с требованием проложить путь для долгового союза в ЕС вопреки всем соглашениям и заверениям; поставить под угрозу энергоснабжение Германии, закрыв атомные, угольные и газовые электростанции и изуродовав ландшафт ветряными турбинами, или незаконно ввезти миллионы мигрантов с низким уровнем образования – опять же под фальшивым предлогом и одновременно нарушая закон о праве на убежище – в высокотехнологичную страну Германию. Как ей это удалось? С помощью маскировки, обмана, неожиданности, отвлечения внимания и морального шантажа. Тихая левая революция сверху, совершаемая за буржуазным фасадом.

Почему она это сделала? Из чистого оппортунизма. С ее выдающимся инстинктом власти – при отсутствии каких-либо ценностей и убеждений – она рано поняла, что не столько ее партия является решающей в сохранении власти, сколько СМИ, которые задают тон. А поскольку большинство журналистов придерживаются левых взглядов, ей пришлось привести свою политику в соответствие с их ожиданиями. ХДС, справедливо предполагала она, согласится на все, лишь бы результаты опросов были соответствующими. Расчет сработал.

При этом – и здесь хамелеон снова мгновенно меняет цвет – эта политика является чем угодно, только не традиционно социалистической, как давно уже признали даже такие серьезные левые, как Сара Вагенкнехт. Такая политика маскируется фразами «демократия», «равенство» или «сплоченность», но в то же время лишает граждан права голоса, ссылаясь на «высшие» силы (Европейский суд, Конвенция ООН по правам человека и т. д.), и позволяет увеличивать разрыв между богатыми и бедными. Cui bono? Кому это выгодно? Единственные бенефициары политики Меркель – непонятные фонды сверхбогатых, НПО с идеологическими целями и глобальные корпорации. Все они одинаково непрозрачны и неконтролируемы.

Пугало

Камелия хорошо чувствовала настроение насекомых и знала магическую формулу управления ими: кнут и пряник. Она оставила дуплистый ствол дерева у пруда многоножкам и древесным червям (в корыстной надежде, что те размножатся там в большом количестве) и предложила насекомым построить посреди большого влажного луга дворец из веток, камыша и глины – якобы для лучшей защиты насекомых. Муравьи были самыми трудолюбивыми строителями. Но и другие тоже помогали. Днем они трудились, а ночью становились легкой добычей для Камелии. А на следующий день она подбадривала все более беспокойных насекомых работать быстрее, потому что дворец нужно было закончить: «Мы справимся!».

Только старый навозный жук отказался помочь. «Хамелеон эксплуатирует нас, живет за наш счет, – заявил он. – Не слушайте эту ложь!»

И снова Камелия собрала всех жителей заповедника.

«Провокаторы распространяют ненависть и ведут агитацию, – пожаловалась она. – Тем самым они разделяют общество и разрушают нашу сплоченность. Это контрпродуктивно».

«Я свободное насекомое и могу говорить, что хочу!» – кричал в ответ старый навозный жук. «Провокаторы разделяют общество!» – повторял клещ. «Проваливай, проваливай!» – хором ревели муравьи. Отдельные выкрики слились в мощный хор, к которому присоединились почти все насекомые: «Навозного жука – вон!».

Те немногие, кто помнил, что навозные жуки – весьма полезные представители семейства насекомых, поскольку они подчищают грязь других, предпочитали держать это в тайне. Поэтому не только старый навозный жук, но и весь его вид был запрещен в заповеднике. И стоило только одному из них показаться поблизости, как охранники, расставленные Камелией, тут же поднимали тревогу: «Навозных жуков – вон!».

AfD – это нелюбимый ребенок Ангелы Меркель, прямой продукт ее политики. Уже само название «Альтернатива для Германии» представляет собой явную ссылку на изречение канцлера о «безальтернативности» ее политики спасения евро. С самого начала тогдашняя «партия профессоров» была загнана политическими конкурентами и СМИ в правый угол и атакована нацистской дубинкой. Темы, которые поднимала партия, и политические области, которые она пыталась окучивать, были объявлены запретными для других. С этого момента любой, кто критиковал спасение евро, энергетическую реформу, неконтролируемую массовую иммиграцию или жесткий автоматизм антикоронных мер, обвинялся в том, что играет на руку «правым».

В результате циничного разворота причинно-следственных связей партия, которая сформировалась в ответ на политику Меркель по разделению общества, обвиняется в этом разделении. Тот факт, что AfD фактически сдвинулась вправо под давлением своих политических соперников, СМИ, «гражданского общества» и церквей и что некоторые из ее членов теперь являются горячими головами, адептами теорий заговора и глашатаями недовольства, вряд ли удивителен и полностью соответствует намерениям канцлера. На данный момент партия принимает именно ту роль, которая ей предназначалась с самого начала: правого гопника, козла отпущения, который виноват во всем, что происходит в Германии.

Лицемерие как государственный резон

Правительство, действующее ответственно и ориентированное на общее благо, постаралось бы адекватно отреагировать на критику, которая сильнее всего разгорелась из-за энергетической и иммиграционной политики, серьезно отнеслось бы к недовольству населения, которому приходится нести основную тяжесть решений, оказывающих огромное влияние на повседневную жизнь, и внесло бы в свой курс соответствующие коррективы. Но правительство Меркель выбрало противоположный путь: полное отстранение и неприятие любой критики.

При этом оно сознательно использует действия правых экстремистов-одиночек (нападение на синагогу в Галле, убийство Вальтера Любке) и психически больных людей (убийства молодых мигрантов в Ханау) для создания многомиллиардной индустрии «борьбы с правыми». Тысячи сотрудников различных инициатив и ассоциаций «гражданского общества» сегодня следят за тем, чтобы в общественном пространстве не высказывались «правые» мысли. Левые «контролеры фактов» выискивают инакомыслие от имени государственных СМИ, и все это субсидируется за счет рядовых налогоплательщиков, против которых, собственно, и направлена эта борьба.

То обстоятельство, что память о преступлениях нацистов и их жертвах также беззастенчиво инструментализируется при каждом удобном случае, превращает уроки тоталитарного XX в., которые еще 16 лет назад были консенсусом в процессе примирения Германии со своим прошлым, в макулатуру. Тот, кто желает поставить «биогерманских» консерваторов, требующих стабильного евро, соблюдения действующего закона о предоставлении убежища и ответственной энергетической политики, рядом с нацистскими массовыми убийцами, чтобы избавиться от политической конкуренции, но в то же время позволяет фашистам с иммиграционным прошлым (турецкие «Серые волки» являются крупнейшей правоэкстремистской группой в Германии), агрессивным левым экстремистам и откровенно антисемитским исламистам беспрепятственно продолжать свою деятельность, тем самым разоблачает свои собственные воскресные речи и заклинания «Никогда больше!» как чистое лицемерие. При Ангеле Меркель это лицемерие и двойные стандарты стали смыслом существования государства.

Насекомые – это мы

Как насекомые избавились от хамелеона? Старый навозный жук просто не отставал. Он настойчиво рассказывал всем встречным, что он думает о Камелии: «Она пользуется тобой! Она ничего не делает для тебя! На самом деле ты просто ее боишься!» А поскольку это была чистая правда, он своими речами сеял все больше сомнений среди насекомых. Все больше обитателей заповедника покидали его, а те, кто остался, умерили свое трудолюбие и старались спрятаться от хамелеона. Сила Камелии постепенно уменьшалась. В один прекрасный день она просто исчезла – отправилась искать себе новую территорию, где ее еще не видят насквозь.

Как человек-хамелеон, Ангела Меркель дестабилизировала и развратила страну, которая охотно ей это позволила. Что произойдет, когда она уйдет в отставку? Ее приспешники сидят почти у всех рычагов политической и медийной власти. Эти люди сделают все, чтобы продолжать следовать неверным курсом. Хотя бы для того, чтобы избежать необходимости признать свои собственные неудачи и соучастие в развале страны. Безжалостный анализ ошибок стал бы первым и крайне необходимым шагом на пути к изменению ситуации.

Известная немецкая сказка о Румпельштильцхен заканчивается тем, что одноименный злой гоблин взрывается от ярости, когда королева угадывает его настоящее имя. Почему это произошло? Потому что угроза часто теряет свой ужас, когда ее признают и четко называют. «Немецкий язык не знает слов для описания этого опустошения», – провозгласилa канцлер перед лицом ущерба от наводнения в долине реки Ар. Конечно, она надеется, что язык, который она так часто засоряла и термины которого она систематически извращала, также не найдет средств для выражения нанесенного ею ущерба. Но для честной оценки ее пребывания на посту и ответа на вопрос, что положительное она создала за 16 лет и что значительное оставит после себя, достаточно одного слова: ничего.

Оливер ЗИМСКИ, «Еврейская панорама»