Государство в пути

В прошлом выпуске мы сообщали о результатах парламентских выборов в Иракском Курдистане, де факто являющемся независимым регионом и имеющим, среди прочего, собственные вооруженные силы. Сегодня уже можно подвести кое-какие итоги и обрисовать перспективы

Итак, 111 мест в региональном парламенте распределились следующим образом: 11 — квоты для нацменьшинств, выделенные туркменам (5 мандатов), ассирийцам (5) и армянам (1). Любопытно, что армянская партия, проведшая в парламент своего представителя, набрала на выборах немногим более 300 голосов. Также в режиме квот в парламент были избраны 34 женщины. Правящая Демократическая партия Курдистана (ДПК), возглавляемая президентом автономного региона Масудом Барзани, получила почти 744 тыс. голосов, это 38%, принесшие ровно 38 мандатов. Тем самым партия увеличила число своих представителей в парламенте на 8 человек.

Иначе дело обстояло с традиционным партнером-соперником ДПК — Патриотическом союзом Курдистана (ПСК), лидером которого является президент “всея Ирака” Джалал Талабани, ныне находящийся в тяжелом состоянии из-за перенесенного в конце прошлого года инсульта. ПСК лишилась сразу 11 (!) мест в парламенте и осталась всего с 18 депутатами. В отличие от предыдущих выборов, ДПК и ПСК не шли на них единым блоком, однако заранее договорились о том, что вместе составят будущее правительство. Таким образом, в Иракском Курдистане впервые появилась новая, вторая по значимости политическая сила. Ею стало движение “Перемены”, когда-то отпочковавшееся как раз от ПСК. Интересно, что “Перемены” умудрились подняться на вторую строку, даже снизив свое представительство на один мандат, с 25 до 24.

Кроме тяжелых потерь со стороны ПСК итоговая рокировка на верхушке обусловлена успехом трех исламских партий, проведших в парламент 17 депутатов вместо 12 на прошлых выборах. По одному мандату получили коммунисты, социал-демократы и партия “Третье направление”. Таким образом, правящий альянс лишился всего 3 мандатов и по-прежнему способен создать устойчивое коалиционное правительство. Тем не менее, выборы показали, что в курдском обществе происходят серьезные изменения. Для сравнения стоит привести результаты выборов в парламент в 1992 году, сразу после изгнания из Курдистана войск Саддама Хусейна. Тогда ДПК получила 51 мандат, а ПСК — 49. В те времена, можно сказать, никто и думать не думал ни о каких “Переменах” или исламистах.

Кстати, рост влияния последних в странах Ближнего Востока очень часто принято объяснять комбинацией снижения уровня жизни и беспредела властей. Пример Иракского Курдистана показывает, что не все так тривиально. Уровень жизнь в регионе непрерывно растет все последние годы, причем очень неплохими темпами. Что касается ситуации в сфере безопасности и “властного беспредела”, то по сравнению с остальным Ираком, соседней Сирией, да и, пожалуй, приграничными районами Турции с Ираном, населенными курдами, ситуация в автономном регионе стабильная. Недавний теракт в Эрбиле, столице Иракского, или как говорят сами курды, Южного Курдистана, является на этом фоне ярким исключением. Атака 6 террористов-смертников на здание Управления сил безопасности стала первым подобным событием в автономии после 2006 года (тогда террористы атаковали то же самое здание).

Нашелся во время последних трагических событий и свой герой. Как рассказывают местные СМИ, один из офицеров, Хазм Маджид, схватил террориста с взрывным устройством и, обхватив его, дабы принять на себя значительную часть осколков, крикнул товарищам, чтобы те отбежали в безопасное место. Спастись самому Маджиду не удалось. Ответственность за теракт взяла относящая себя к “Аль-Каиде” группировка “Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ) “, действующая, главным образом, в восточном и центральном Ираке, а также в Сирии, где она стала одной из весьма влиятельных сил в вооруженном противостоянии с силами Асада. ИГИЛ часто вступает в конфронтацию и с сирийскими курдами, о чем речь пойдет ниже. Свою атаку в Эрбиле исламисты объяснили как раз тем, что Барзани выразил готовность оказать помощь своим сирийским соплеменникам, а также его “сотрудничеством” с центральным правительством в Багдаде, которое, будучи шиитским, является для суннитской “Аль-Каиды” врагом номер один.

Как отмечают курдские источники, велика вероятность того, что проведение теракта не обошлось без помощи курдов. И здесь стоит вернуться к росту популярности исламских партий. Причиной этого явления, которое в будущем может приобрести еще более тревожные масштабы, является разочарование очень многих жителей Иракского Курдистана в их структурах и партиях, правящих долгие годы. Как это принято на востоке, здесь важны принадлежность к партии, племени, клану (иногда все перечисленное напрямую взаимосвязано). Сильны коррупция и разного рода “традиционные пережитки”, в результате чего добиться справедливости или просто получить более аппетитную часть “пирога” оказывается крайне непросто. На таком фоне, несмотря на экономический рост, исламские движения, поднимающие знамя борьбы за справедливость, становятся естественным прибежищем. К этому надо добавить разочарование многих курдов левыми идеями, которые в той или иной степени исповедовали и (или) исповедуют до сих пор крупнейшие партии Большого Курдистана вообще и Иракского в частности.

Если сделать экскурс в историю, то даже ДПК в 50-годы объявляла своим идеологическим фундаментом марксизм-ленинизм, а Патриотический союз Курдистана, основанный в 1976 году вышедшим из ДПК Джалалом Талабани, изначально позиционировал себя как левая, “антиимпериалистическая партия”. Там же, в ПСК, находятся и корни движения “Перемены”. Наконец нельзя забывать об очень влиятельном игроке в Большом Курдистане, чьи позиции слабы в его иракской части. Это Рабочая партия Курдистана (РПК), являющаяся главной военной и политической силой курдского меньшинства в Турции, а также в Сирии, и в меньшей степени в Иране. Правда, сирийский филиал РПК носит название “Демократический союз” (ДС). На протяжении долгих лет РПК поддерживала достаточно близкие отношения с ПСК, как раз на почве идеологической близости, чего никак нельзя сказать о ее взаимоотношениях с ДПК. Данная ситуация накладывает серьезный отпечаток на положение в Сирии, где ДСовцы иногда очень даже всерьез прижимают сторонников Барзани, в ответ на что правительство Иракского Курдистана принимает те или иные меры, например, закрытие КПП на границе.

Говоря о Сирийском Курдистане, стоит выделить следующие моменты. ДС создал на территории курдских анклавов собственную полуармию-полумилицию, получившую название Отряды народной самообороны (ОНС). Формально она подчиняется Курдскому верховному комитету Сирии, но де-факто является военным крылом ДС. Последняя вступила в негласный сговор с правительством Асада, которое фактически без боя оставило почти все курдские территории на севере и северо-востоке страны. Своего рода исключением стала столица Сирийского Курдистана Эль-Камышлы, находящаяся возле турецкой и иракской границы. В этой точке, вдали от своих основных баз, наличествуют верные Асаду силы, которых курдские боевики не трогают. И если с лоялистами ОНС за редким исключением не сталкивается, у повстанцев дела обстоят иначе. Основным противником ОНС являются исламисты, в первую очередь упомянутая выше ИГИЛ. Противостояние носит характер многочисленных локальных, порой весьма жестоких стычек, которые все же нельзя назвать тотальной войной, какую, например, те же повстанческие группировки ведут с режимом Асада. Периодически ОНС и исламисты заключают перемирия, которые то соблюдаются, то нарушаются, а на части “линий фронта” затишье вообще остается практически постоянным. Тем не менее, тотальная война может вспыхнуть в любой момент, особенно это станет вероятным после того, как режим Асада будет свергнут. Уж слишком велики различия между сторонами. Здесь и национальные противоречия, и противостояние левых исламистам, и, что очень важно, нефть. Именно на территории Сирийского Курдистана находятся ее основные залежи. В стратегическом отношении положение сирийских курдов осложняет еще и то, что их территория разбита на анклавы, которые значительно отдалены друг от друга и от основного анклава в районе Эль-Камышлы, граничащего с Иракским Курдистаном.

Нельзя забывать и о самом ненавистном враге РПК — Турции, которая настроена против ДС и потому активно поддерживает его арабских противников. В пользу курдов говорит то, что, несмотря на полуанархичность своей организации (командиров в ОНС выбирают, как ни удивительно, демократическим голосованием), их вооруженные силы находятся под единым командованием, чего не скажешь о противостоящих им повстанцах. Число сирийских курдов по примерным оценкам составляет 2 млн. человек, и их мобилизационный потенциал велик. По признаниям источников в ДС, численность ОНС на данный момент оценивается в 20 тыс. бойцов, а в будущем данная цифра может существенно возрасти. Кстати, в их рядах наряду с мужчинами сражаются и женщины, причем отнюдь не на вспомогательных ролях.

Наряду с выборами в Иракском Курдистане, постоянно усиливающимся участием курдов в военных действиях в Сирии и заторможенным в последнее время мирным процессом между турецкими властями и РПК (пакет реформ, озвученный премьер-министром Эрдоганом, очень далек от требований курдского меньшинства), должно произойти еще одно событие, которое может иметь важнейшие последствия для курдского народа. Это Национальная конференция, проведение которой запланировано на конец ноября. В ней должны принять участие представители всех значимых политических сил и движений Иракского, Сирийского, Турецкого и Иранского Курдистанов. Пройдет она (если пройдет) в городе Эрбиль. До сих пор данное мероприятие откладывалось по самым разным причинам и под разными предлогами — то из-за квот для участников, то из-за недавних выборов в парламент Иракского Курдистана… Целью конференции является выработка единого курса-стратегии для курдского народа в нынешнее очень непростое время, когда наряду с серьезнейшими проблемами появляются и редкие, с исторической точки зрения, шансы для тех или иных судьбоносных шагов. Однако выработка единой позиции — дело крайне непростое. Уж слишком велики идеологические, политические, региональные и другие противоречия между различными курдскими движениями. Уж очень многим из них приходится оглядываться на других важнейших игроков в регионе, будь то Анкара, Тегеран, Вашингтон, Дамаск или Багдад… Если конференция в итоге состоится, то вряд ли стоит ожидать от нее большего, чем определенного сближения позиций ряда участников с целью более тесной координации их действий в дальнейшем, и то данный прогноз выглядит весьма оптимистично. Но в нынешних условиях бурного ближневосточного водоворота и это может стать определенным шагом вперед для огромного народа, который, несмотря на крушение колониализма, до сих пор так и не имеет собственного государства.

Давид Шарп,
«Новости недели» – «Континент»

.
.
.