Лариса Амир | Государство не способно защитить своих граждан

Все последние дни, читая и слушая новости, пытаешься сдерживать чувства, которые нет смысла описывать – они примерно одинаковы у всех. Но что следует из всего происходящего и как нынешние события повлияют на будущее общества и его самосознание (конечно, при условии, что повлияют, а не просто вызовут бурную вспышку эмоций, после чего всего вернется в благополучную сытую рутину – до следующего витка)?

По большому счету, о выводах говорить рано. Но некоторые вещи напрашиваются уже сейчас. Я не про “сосуществование” (“ду-киюм”), про которое было понятно нам с вами и до этого (даже если кто-то и постарался поддаться самообману и из чисто конъюнктурных политических соображений убедить себя и других, что сладкие речи Мансура Аббаса на иврите имеют больше веса, чем выступления его и его коллег на их родном языке). Незачем в очередной раз “убеждать убежденных”. Другой вывод, который звучит абсолютно во всех свидетельствах очевидцев с болью и с горечью – потому что для многих он стал ужасным откровением: государство не способно защитить своих граждан. Не хочет или не может, отдельный вопрос. Осмелюсь сказать: то самое государство, бело-синие ленточки которого вы, друзья, с искренним – без всякой иронии – патриотизмом ставите на свои аватарки. Тем хуже, что это звучит во время войны с внешним врагом, когда всем так хочется единства, и единство действительно необходимо, – но единство подлинное, не сдобренное привычной романтикой и не высмотренное через розовые очки. Лучше сказать это сейчас, нежели потом, когда мы постараемся забыть то плохое, что было.

Так кого же защищает государство? Никого, то есть бездействует? Нет. До полной анархии нам еще далеко. Арабов? Тоже неверно. Вся эта “полиция Ишмаэля” и тому подобные эпитеты – не более чем эмоции, порожденные понятным и объяснимым отчаянием. Государство – полиция, суд и прочие институты – защищает самое себя, то есть власть, причем все три ее ветви: исполнительную, судебную и законодательную, обороняющиеся совместно, общим усилием. Это не про правых и не про левых. И не про БАГАЦ, который является только одним из звеньев цепочки, – ударным звеном, но лишь одним из всех.

Именно поэтому удар в первую очередь направлен против тех, кто пытается заместить власть, взять на себя ее функции, которые она не выполняет: организацию самообороны, – будь то стрелок из Лода или добровольцы, приехавшие защищать местных жителей. Граждане должны сидеть тихо и не проявлять инициативу. Им дозволено помахать теми же сине-белыми флажками, – за или против, как угодно, – не выходя за рамки протеста, заданные заранее. Но не замещать тех, кому даны в руки орудия власти: любая такая попытка будет пресечена на корню. По этой же причине из года в год преследуется “молодежь холмов”, которая берет на себя функцию, не исполняемую государством: удержания и защиты еврейских земель. И по этой же причине, кстати, самым страшным врагом объявлен Игаль [Амир]: не из-за Рабина и даже не из-за “мирного процесса”, а из-за того, что он покусился на самое святое: право власти принимать любые решения, какими безумными последствиями они не были бы чреваты. Овцы должны слушаться пастухов, даже если стадо гонят к пропасти, как было во времена Осло, или оно мечется, уворачиваясь от клыков хищников – беззащитное перед погромщиками, как сто или двести лет назад.

И я не знаю, как мы, пресловутый “народ Книги”, в 21 веке, снабженные всеми средствами информации и не подавленные тоталитарным режимом, пришли к этому безоговорочному принятию разделения на овец, пастухов и их сторожевых собак. И есть ли шанс это изменить.

Лариса Амир