Государственно-монополистический гомосексуализм

Песня “Нас не догонят” группы “Тату”, воспевающая однополую любовь, была исполнена на открытии сочинской Олимпиады дважды. Один раз — во время концерта “на разогреве”, второй – во время торжественного прохождения российской команды. По сути, песню двух девочек, имитировавших в свое время лесбийские отношения, сделали на некоторое время гимном отечественного спорта.

В этом, может, и не было бы ничего странного, если бы не яростная кампания борьбы с пропагандой гомосексуализма, проводившаяся в последний год тем самым государством, которое приняло “Нас не догонят” в качестве гимна. Случались, конечно, в истории и более циничные действия правителей, но, прямо скажем, довольно редко.

Как все это объяснить? Неужто всего лишь случайностью? Мол, правая рука власти не знает, что делает левая? Мол, одни царедворцы считают гомосексуальные отношения страшным бедствием для нашей страны, тогда как другие предпочитают демонстрировать толерантность, поскольку опасаются международной изоляции “гомофобского режима”?

Если бы это была случайность, вряд ли удалось бы подобрать примеры сходного цинизма из других сфер нашей жизни. А примеров таких довольно много.

Пару лет назад мы праздновали юбилей Отечественной войны 1812 г. и, в частности, Бородинского сражения. Путин выступил с прочувствованной речью, читал стихи Лермонтова. Множество славословий раздавалось в адрес великого полководца Кутузова, который сдал Москву агрессору, чтобы сохранить армию. Москва в результате сгорела практически полностью. В огне погибло много людей. Другие остались без крова. Для своего времени трагедия Москвы была столь же значима, как трагедия, постигшая Ленинград во время Великой Отечественной. Но стоило “Дождю” задать вопрос о возможной сдаче Ленинграда врагу, как тут же телеканал подвергся жестокой травле.

Понятно, что случаи не идентичные. Однако довольно похожие. Да к тому же “Дождь” ведь ничего не утверждал, а только поинтересовался мнением аудитории. Тем не менее, власть имущие, действуя с удивительным цинизмом, буквально за несколько дней организовали отключение телеканала от кабельных сетей. Даже не попытались растянуть этот процесс на годик-другой, чтоб сымитировать свою непричастность к отключениям. По сути дела, они однозначно дали понять всей стране, что “Дождь” наказан, хотя формально уверяли, будто дело тут исключительно в отношениях хозяйствующих субъектов.

В это же время депутат питерского ЗакСа публично использовал в отношении некоторой части блокадников хамское слово “недоблокадники”. Казалось бы, вся государственная машина должна была обрушиться на него и раздавить своей тяжестью. Но депутат этот представляет правящую партию “Единая Россия”, поэтому наши власти особо не переживали относительно чувств оскорбленных ленинградцев. Ну, выразился законодатель неудачно. Мелочь, частность.

На самом деле в этой истории двойные стандарты проявились сразу на двух уровнях. Дело не только в сопоставлении с “Дождем”. Ведь суть проблемы с “неправильными” (по мнению депутата) блокадниками состоит в том, что на них не выделили денег. Не хватает. Много других важных трат.

В общем, следующая получается картина. Когда нужно выделить бюджетные деньги на блокадников или пенсионеров, на поддержку отечественной культуры или науки, на образование или здравоохранение, представители власти нам справедливо говорят, что бюджет не резиновый: тратим, сколько можем. Но когда речь идет об огромных военных расходах, о проведении Олимпиады или будущего Чемпионата мира по футболу, о кредитовании безнадежных государств-должников вроде Украины или Беларуси, никто из власть имущих не вспоминает об ограниченности средств в бюджете. Укрепление державной мощи с их точки зрения – это поистине святое, тогда как все остальное свято лишь на словах, т.е. в докладах и лозунгах.

Перечислять случаи государственного цинизма можно довольно долго. Подобная ситуация стала возможной потому, что политическая система, сложившаяся в стране, не имеет на самом деле никаких моральных основ. Их заменяет откровенная демагогия. Пропаганда моральных ценностей существует лишь для того, чтобы сплачивать народ вокруг вождя и иметь возможность легитимировать жесткие меры, применяемые против каждого, кто эту систему критикует. У обывателя с помощью такой пропаганды формируют представление, будто критик режима не с авторитаризмом борется, а просто кощунствует, издевается над святым. А коли так, то ему можно не отвечать по существу. Можно не разъяснять, например, почему коррупция превосходит все возможные границы, а блокадников из-за нехватки средств приходится делить на правильных и неправильных.

В рамках подобного подхода государство присвоило себе монопольное право определять, что такое пропаганда гомосексуализма среди несовершеннолетних. Для внутреннего пользования трактовка этого понятия максимально широкая. Если некое СМИ, которое власть хотела бы закрыть или отсечь от читателей, слушателей и зрителей, вдруг неосторожно выскажется относительно геев, “басманный суд” тут же сочтет это пропагандой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но если надо показать Западу, что у нас царит в данном вопросе абсолютная толерантность, власти могут энергично “крутить” на Олимпиаде песню о девочках-лесбиянках, делая вид, будто речь в ней идет исключительно о спортивных гонках. Ведь толерантность позволяет привлечь на трибуны какое-то количество крупных политических деятелей зарубежных стран и поддержать тем самым тезис о встающей с колен и укрепляющей свой международный авторитет России.

При этом никаких собственных продуманных и прочувствованных представлений о моральных ценностях у наших властей нет. Хорошо все, что практично. Все, что позволяет держаться у руля как можно дольше. А избирателя всегда можно с помощью машины по промыванию мозгов “переключить” на правильное восприятие моральных ценностей. Один и тот же обыватель может при соответствующей подаче информации то в страхе дрожать из-за того, что коварные геи втянут в свою “веру” наших наивных детей, то радоваться тому, как песня “Нас не догонят” укрепляет престиж олимпийского движения.

Похожим образом был устроен советский режим перед распадом. Ни один наш правитель уже не верил в коммунистические идеи, которые пропаганда цинично навязывала народу. Не удивительно, что молодая советская элита, внимательно глядевшая на старших товарищей (комсомольские секретари, офицеры КГБ, доценты идеологических факультетов вузов), столь легко сменила партбилеты на крестики и ударилась в православие. Демонстративная религиозность для них — такой же инструмент управления обществом, каким раньше была коммунистическая идеология. Власть имущие используют не то, во что верят (поскольку не верят ни во что), а  лишь то, что эффективно в данный момент. Они эффективные менеджеры в смысле управления толпой.

Есть, правда, некоторое отличие нынешней системы от системы брежневского застоя. Для большей части представителей советской элиты 70-х (начиная с самого Брежнева) существовала одна поистине важная вещь – память о войне, через которую они лично прошли. А для нынешней элиты военное прошлое является не более чем инструментом манипулирования обществом. Их усилиями Великая Отечественная постепенно трансформируется из реальной трагедии народа в красивый миф о победах, одержанных мудрыми правителями и маршалами. Трагедиями ведь управлять довольно трудно, тогда как мифы именно для этого и предназначены.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
rosbalt.ru