Горьковатый цимес федеральных каналов

Посмотрим фактам, то есть, правде в глаза.

14 июня на Первом канале показали фильм «Собибор».

22 июня на канале «Россия 1» демонстрировался фильм «Холодное танго».

Теперь подробно:

«Собибор» вышел в эфир в день открытия Чемпионата мира по футболу, практически сразу после окончания новостной программы «Время», где Президент России с приветственной речью обращался к спортсменам и зрителям. (То, что потом Саудовская Аравия проиграла России со счетом 0:5 – стечение обстоятельств или чудеса жеребьевки в некотором роде). Но принципиально, что фильм на еврейскую тему, о том, как группа заключенных концлагеря была спасена в годы войны, показал всему миру, что тема Холокоста для России – не пустой звук.

Отметим сразу, что время выхода обоих фильмов разное, что имеет принципиальное значение. Как и сами фильмы, конечно.

По поводу режиссуры Константина Хабенского много вопросов, поскольку тут существуют разные мнения по поводу того, насколько он в полной мере был постановщиком «Собибора». Но в российской прессе неофициозного рода этот фильм получил очень скромную, достаточно прохладную оценку. Во внероссийской прессе его однозначно считают провальным. И потому показ его на телевидении в самое зрительское время, кроме всего прочего, в какой-то мере работал и на пропаганду (скорее, вне России – видите, мы все еще интернационалисты, хотя трудно представить, чтобы многочисленные болельщики станут смотреть что-то, кроме футбола), и на то, чтобы как-то окупить расходы, потраченные на создание подобного пропагандистского шедевра. ( Так нередко делали с фильмами Михалкова, которые раз за разом проваливались в последнее время в прокате, будучи по исполнению отличными киноработами, если бы ни их банальная тенденциозность и красоты стили в руках мастера и как бы классика отечественного искусства.)

«Холодное танго» снял Павел Чухрай, сын режиссера-фронтовика Григория Чухрая, автора «Сорок первого», «Баллады о солдате», «Чистого неба» и других очень достойных и честных фильмов. История отношений между влюбленными, чье происхождение оказалось трагически разъединяющим их, тоже в своем роде красив, даже эффектен, может быть, чуть избыточно. Но главное, что в нем есть правда чувств, ощущение истории и то, что делает кино близким зрителю – сопереживание. Чего нет, хотя должно было бы быть по определению в фильме «Собибор», где массовое спасение евреев могло прозвучать как обобщение и о войне, и о геноциде, и о трагедии народа, и о его героизме, если бы не получилось приблизительным в духе советского кино про войну, но без нерва, сострадания и искренности.

Кажется, вполне уместно на этом закончить разговор о том, как еврейская тема в ее художественной интерпретации напомнила о себе дважды в первые декады нынешнего июня.

Но оказывается, что этот сюжет имеет ретроспективу, являясь на самом деле продолжением предыдущего появления на телеэкране, на федеральных каналах героев-евреев.

К столетию второй, осенней революции 1917 года те же каналы показали сериалы, посвященные данному историческому события, несомненно, и мирового масштаба.

На Первом канале это был псевдоисторический сериал «Троцкий». На канале «Россия 1» – «Демон революции». Оба сериалы, снятые известными кинорежиссерами, рассказывали практически об одних и тех же событиях и деятелях отечественной жизни первых десятилетий двадцатого века.

Несомненно, что «Троцкий» в духе большого стиля, характерного для продукции Первого канала (продюсер фильма Александр Цекало, человек с еврейскими корнями, к слову сказать), охватывая те же события, что и «Демон революции», рассказывает о них широко, плакатно и прямолинейно.

«Демон революции» – эпопея более камерная, но поставленная точнее и талантливее.

Заглавную роль в «Троцком» играл все тот же, как ни парадоксально, Константин Хабенский. (Потом, во время президентской избирательной кампании в России он призывал сделать правильный выбор во время голосования, обращаясь к зрителям на фоне кадров из «Троцкого» с его участием. Тезис его состоял в том, что подобное не должно повториться.)

Итак, прошло чуть больше полугода, и тот, кто тенденциозно изображал еврея-Троцкого приходит к зрителям с как бы своим фильмом «Собибор» на этом же телеканале. (Скажете: актер – человек зависимый, что предложат, то и играет. Но к Хабенскому такое давно не относится. Возможно, именно из-за этого он, что называется в России, зазвездился. В том числе, уже не стесняясь сниматься и в рекламных роликах. Интересная получается фильмография – Троцкий, Печерский, коммивояжер.)

Но оба фильма про русскую революцию 1917 года объединяет не только это, в чем совсем нетрудно убедиться.

Из обоих фильмов однозначно следует, что Ленин, которого играют в одном случае Стычкин, в другом – Миронов – вместе с их командами, не более, чем куклы в руках политикана и вершителя судеб Парвуса (это не напоминает нам про еврейский заговор, дорогие друзья?).

Вот что про данного персонажа отечественной жизни сказано кратко В «Советском энциклопедическом словаре», 1990 года издания:

Надо сказать сразу, что оценка Парвуса здесь достаточно критичная, даже с учетом как бы нейтральности стиля энциклопедического изложения. Но образ этот в обоих сериалах получился наиболее выпуклым ( при этом, в «Демоне революции» по понятным причинам – наиболее зловеще, в мефистофельском ключе благодаря игре актера, играющего его роль.)

В «Троцком» Парвуса исполнял актер МХТ под тогдашним руководством Олега Табакова, бывший выпускник военного учебного заведения и театрального питерского института – Михаил Пореченков, который вроде бы удачно сыграл писателя Куприна в сериале по его биографии и творчеству, но на роль еврея-провокатора подходил крайне условно. (Кстати, Пореченков и Хабенский, в ряду других – известные ученики лучшего театрального педагога России Фильштинского, что тут приобретает некий дополнительный смысл в рамках еврейской темы на телевидении.) Парвуса в «Демоне революции» не мелким бесом, отнюдь, а мастером, корифеем интриг, дипломатом и вершителем судеб представил зрителям режиссер и актер Федор Бондарчук, также сын легендарного режиссера и актера советского кино. Это не грузный, неторопливый, довольный жизнью герой Пореченкова, а субтильный, энергичный, напористый, знающий чего хочет и как этого добиться персонаж, известный из мировой литературной классики с отрицательным обаянием.

Понятно, что оба сериала – «Троцкий» и «Демон революции» – достаточно далеки от реальных событий, показывая их в меру правдоподобно, но белее, чем манерно и декларативно. Но то, что точкой пересечения их стал образ Парвуса – симптоматично. Как бы история, но вместе с тем и упрощение ее до лозунга, то слишком однозначного и простого выбора, где в качестве отрицательного начала выступают не Ленин, Сталин и их соратники, а вот именно Парвус с четко обозначенным происхождением, от которого, как принципиально и Троцкий, он старается уйти в мировую революцию.

И Парвус – отнюдь не бутафорский и практически карикатурный персонаж, как Розалия Землячка, которую в фильме Никиты Михалкова «Солнечный удар» по прозе и публицистике Бунина достаточно поверхностно, в рамках режиссерской установки сыграла Мириам Сехон. (Это похоже на то, как в фильме Мела Гибсона про Иисуса нет, по его мнению, антисемитизма, поскольку в нем играла артистка из Израиля.)

Конечно, можно сказать, что, показав в июньские эти дни фильмы про трагедию евреев в годы прошедшей около 80 лет назад войны, оба телеканала – Первый и «Россия 1» дают взвешенное и корректное преломление еврейской темы в советской истории, вроде бы фильмами о войне уравновешивая неприятный осадок (если бы только осадок!) фильмов про революцию. Но все же думается, не все так легко и прямо сочетается в зрительском сознании. Можно предположить, что разнесенные по времени показа на телеканалах сериалы все же как-то вступают друг с другом во взаимодействие. Наверное, в чем-то и заданное. И вряд ли только с тем результатом, на который формально, публично, на словах, рассчитывали теленачальники. Если они имели только его в виду, не понимая, что художественная продукция их каналов вызовет только одно впечатление, в чем, как в подтекстах, можно запутаться, как в конспирологических версиях разного рода.

Ну, и еще пару слов про вишенку на торте, чтобы подсластить пилюлю. Не несколько сезонов на Первом канале идет музыкальный конкурс-шоу «Три аккорда». Известные певцы и драматические артисты поют здесь блатные, дворовые и попсовые песни разных периодов советской и не только истории. Ни один сезон не обходится без того, чтобы не прозвучала песня еврейская или на еврейскую тему. От «Койфче папиросн» до «Еврейского портного». Обычно, каждый номер в духе традиций этого богатейшего, рассчитывающего на десятки миллионов зрителей канала обставлен, как спектакль с подробными декорациями и театрально костюмированными исполнителями-певцами и танцовщиками. Но то, что когда-то воспринималось, как плач, боль и откровение, в теперешней интерпретации всего лишь – красивая картинка, в которой мелодии звучат узнаваемо, а в песнях уже нет ожидаемых эмоций. Особенно это касается двух блоков песен – лагерных и на еврейскую тему, когда слишком правильное исполнение их чуть ли ни стирает в них искренность, человечность и теплоту, оставляя голую по сути эстрадность и манерность. И это тоже пример того, как еврейское становится для телевидения – не приметой времени и правдой пережитого страной и ее гражданами, а только очередной галочкой, показывающей, что перед искусством все народы равны и достойны внимания в духе пролетарского когда-то интернационализма, что было лозунгом. Но не всегда и во всем подкреплялось будничными отношениями между людьми (примеры несовпадения призывов и государственной политики не стоит и приводить, поскольку в рамках отечественного социума в его данности они достаточно известны.)

Понятно, что случайного в телевещании современной, как советской страны, нет и не может быть случайностей. А выводы тут могут быть любые, на что и рассчитано искусство по определению. Если иметь в виду и идеологию, и повседневные реалии российской жизни.

Наверное, и на них тоже все рассчитано в том, как еврейское находит себе бытование на нашем телевидении, специфично, дозировано и достаточно неоднозначно по сути и интерпретации.

Илья Абель