Глен Грант | Война: каждая жизнь – важна!

Глен Грант, дипломат, эксперт по вопросам безопасности и обороны, Великобритания.  Оксана Давида, Канал Kontinent Media Group, США. Запись на Youtube

Оксана:

– Очень рада приветствовать вас снова, господин Грант. Я под впечатлением вашей замечательной статьи, опубликованной недавно, где вы делитесь идеями и мнениями об улучшении деятельности ВСУ во время войны с Россией, так что позволю себе выделить некоторые темы.

Уже 12 месяцев прошло со времени 24 февраля 2022 года, со времени крупномасштабного нападения, и ВСУ показали отличные результаты боевых действий. Но несмотря на победы и мощную упорную защиту в местах, например, как Бахмут, не все хорошо с руководством и организацией войны.Несмотря на призыв «мы верим ВСУ», даже эта организация не может быть совершенной из-за такого серьезного роста и произошедших так быстро изменений. Считаете ли вы, что столь быстрое введение всех изменений, чтобы воплотить в жизнь вашу идею «новой культуры армии – КАЖДАЯ ЖИЗНЬ ВАЖНА» возможно?

Глен:

– Я считаю что да, изменения возможны, и они возможны уже в короткое время, и это должны быть изменения с верхушки, от Зеленского, от Залужного, это должно быть четкое решение: жизнь не может теряться впустую.Никто собственно сейчас этого не говорит: Жизнь должна сохраняться, воевать надо разумно, потому что генералы и полковники должны понимать важность жизни, ведь мертвые НЕ МОГУТ ВОЕВАТЬ!!

Каждый потерянный солдат стоит стране очень дорого, это же целое сокровище! Это не только потеря для семьи, которая будет ощутимой трагедией еще 30–40 лет, но вы должны найти нового солдата, которого нужно тренировать и подготовить. Это не имеет смысла, если кто-то не должен погибнуть, вы должны не дать им погибнуть.

Политическое решение было относительно Бахмута – держать его, не отступать, но это очень дорогое решение, и понимаем ли мы, что это значит для военных сил. Слишком много потерь, слишком много опытных военных погибает. Вы должны сохранять жизнь, если это возможно, не дать погибнуть людям, потому что вы будете нуждаться в их завтра. Вас ждут великие битвы впереди, вы не можете выиграть войну просто убивая людей с другой стороны, вы можете побеждать их употребляя свой ум. Россия будет побеждена только когда вы окружите их, возьмете в плен, и они начнут бежать. Доказательства такой тактики есть во Второй мировой войне.

Оксана:

– Да, вы правы, это о качестве, не о количестве. Вы, собственно, сказали о том, что ВСУ страдают от недостатка «курса единой армии» Командир во время боя является царем и богом, а не только старшим по званию офицером, и это созвучно со стандартами НАТО. Так как это изменить быстро, этот старый менталитет, потому что каждая жизнь важна.

Глен:

– Изменения были, с 2015 года, когда генералы позволяли бригадным командирам принимать решения, но этого стало меньше, даже некоторые бригады разделились, что не в стандартах НАТО.

Надо объединяться, не разъединяться без надобности, и концепт единой армии, о котором я говорю, имеет даже больше. Следует объединить руководство мобильными резервами, территориальными формированиями, Национальной гвардией.

Стандарт должен быть один. Я обосновываю свой спор с Марьяной Безуглой, членом парламента, где он говорит, что Национальная Гвардия имеет лучшее понимание ценности жизни, чем армия. Это указывает на то, что армейские генералы не так все видят, как оно есть в действительности. Генералы не видят территориальную оборону как часть армии даже тогда, когда они воюют бок о бок, они их считают второстепенными, «не столь важными как мы», как это видно мне. И это не верно, все должны иметь такое же уважение и такое отношение к себе как армия, особенно во время войны.

Командующий мобильными силами недавно сказал, что у всех его солдат есть как минимум один месяц или два месяца подготовки. Во-первых, месяц или два – это большая разница, потому что рекруты и большинства стран имеют 14 недель как минимум, и это без серьезных специализированных тренировок, и правдивая подготовка даже НЕ НАЧИНАЕТСЯ до 14 недель.

В Британии это практически 28 недель боевой подготовки. А вы говорите об одном-двух месяцах, но что хуже всего, некоторые волонтерские батальоны идут на передовую после менее чем НЕДЕЛИ тренировок. Подумайте, сколько учат шофера автобуса? А мы говорим о войне, и что случается – люди гибнут, даже бегут, и можем ли мы их обвинять, потому что большинство их умирает от недостаточной подготовки, потому что нет стандарта одной армии, стандарта тренировок.

А руководство говорит, что у них заняты и нет времени, и это не всегда правда. Они заняты тем, что не знают, как правильно это решить. Вы должны знать и уметь как сохранять время, как сделать правила полезными, как, к примеру, сделать тренировку продуктивной и как привлечь людей с фронта для выучки новых. Если вы не дадите возможности лучше учить молодых, то это не поможет им быть эффективными на фронте, и потери будут еще больше. Это как замкнутый круг, который нужно разорвать, особенно когда есть опасность войны еще на два года, что действительно может произойти. Украина должна позаимствовать опыт Америки и Англии…

Оксана:

– Вы считаете, что многие из указанных проблем все еще связаны с советским прошлым, бюрократией в украинской армии, потому что мы все еще имеем много командующего персонала с тех пор, и они не очень стремятся измениться и взять за основу систему НАТО? Вы упомянули о неоднозначном законе 8271, и о недопустимых случаях четырехнедельного ожидания на подпись от МО на разрешение доставки закупленных в Европе дронов, что должно было быть решено за хотя бы 12 часов.

Глен:

– Да, вы правы, слишком много бюрократии, я имею друга, сетующего на засилье бумажной работы будучи офицером, и эти бумаги такие же как и вчера, каждый день то же самое, …но от него этого требуют определенные правила, а это отнимает его время. И все это идет сверху от министерства обороны до батальонов и объединений на фронте. Каждый раз офицер отвлекается на бумажную волокиту вместо уделять время качеству военных действий.

Я надеюсь, что кто-то в конце концов это изменит, но… Говорят, что некому? Вот генерал, бывший командующий Муженко сейчас сидит дома, он был в системе “planning cell”, так называемой группы, объединяющей лучших экспертов по анализу и планированию, с февраля по апрель, он имеет невероятный опыт, он мог бы быть командующим по подготовке или командующим по борьбе с бюрократией, например…

Слышали ли вы о проблеме с выплатами военным?

Бонусы для многих были ликвидированы, а командиры должны решать – кому их давать по определению: кто был на линии огня. И это должно делаться каждый день! Собственно, мой товарищ это делает! Это человек с боевым опытом с 2016 года, и он занимается ОТМЕТКАМИ в бумагах – кто из его бойцов где был во время боя! Это можно было бы сделать с помощью ІТ-специалистов, которых достаточно и на фронте, сделать что-то вроде мобильного приложения уже давно, но это не делается.

К сожалению, старшие офицеры не видят большой картины. Исторически так сложилось еще с советских времен, они принимают решение, но не умеют думать.

Правила должны быть изменены, и нужно сообщить всем об этом. Приведу еще один пример, военный из Херсона, которого я знаю, был ранен в бою, и это произошло во время нападения с неба, он и его собратья были ранены во время нападения с воздуха, из вражеского летательного аппарата, но им не дают бонус из-за то, что ранение было не из ружья! Как это понимать, потому что остальная бригада бонус получила!.. Как это отразится на лидерстве и как это объяснит квалификацию руководства бригадой? Это скажет вам много, не правда ли? И это только один пример из многих. Вы не можете себе позволить иметь такую тупость мышления.

Оксана:

– Да, это связано и с большими скандалами в МО, с закупками пищи для фронта по завышенным ценам, и это наряду с сокращением выплат воинам. Это не помогает нравственному духу наших солдат.

Глен:

– Я не думаю, что для многих руководителей МО и многих генералов, за исключением Залужного, понимание морали вообще существует. Я этого не ощущаю. Если бы мораль была важной, то они общались бы по-другому. Не думаю, что нравственная сторона действительно присутствует в системе. Что является очень печальным выводом.

Но солдаты с линии огня делают все возможное, несмотря на эту проблему. Военные, с которыми я общаюсь, не теряют надежды, они не многословны, но я слышу злость и раздражение часто, они недовольны многими вещами. Особенно тогда, когда они понимают, что вместо ста тысяч гривен они получают тридцать, и что их семьи страдают от этого. И неудивительно, что многие хотят оставить службу теперь, чтобы найти лучше оплаченную работу по содержанию семей, особенно когда там трое детей. Напряжение присутствует, это очевидно, и именно поэтому я написал то, что я чувствую и вижу, чтобы помочь найти решение проблем.

Оксана:

– Возвращаясь к проблеме морали… Я только что послушала генерала Кривоноса в одном интервью, вы наверняка его знаете… Собственно, было приятно услышать, что он возвращается на фронт, он получил повестку, и я уверена, что он будет очень нужен на войне. Но Кривонос отметил, что настроения на призывном пункте уже не такие, как были в первые недели войны.

Глен:

– Да это интересно. Но здесь ситуация совсем другая, и благодарю вас за этот вопрос. В Национальную гвардию пытаются попасть очень много людей, и это вопрос к правительству – почему такой наплыв для Национальной гвардии, но не в армию. И это очень показательно, потому что Национальная гвардия посылается в горячие точки с тяжелыми миссиями, и генерал Кривонос имеет свое видение на это. Он знает, что такое МОТИВИРОВАННЫЙ ВОИН. И этот вопрос должен быть определен на уровне государства: почему желание служить в Национальной гвардии так поразительно велико, а вот армия страдает от нехватки людей. Эта проблема должна быть исследована и решена.

Оксана:

– Одна из тем вашей статьи затрагивает важность хорошей дипломатии во время войны. И это очень интересное мнение, что во время Гражданской войны в США, войны за независимость президент Америки отсылал известных политиков послами в другие страны с целью сбора средств для ведения войны и производства оружия. Это было очень мудрое решение.

Но сегодня украинская дипломатия страдает от недостатка правильных назначений во многих странах.

Как вы, вероятно, слышали новый посол в Болгарии, …это просто что-то вроде шутки, и это стало причиной потери правильного сотрудничества с правительством Болгарии. Так же и со Швейцарией, мы там теперь имеем очень скандальную личность, экс-прокурора Венедиктову, она не выполняет свои обязанности так, как хотелось бы. Также, даже без прямой связи со временем войны – украинский посол в Иордании, в стране с очень важными историческими традициями о роли женщины и там, где вопросы решаются частно, через личные контакты – при всем уважении к, возможно, высокопрофессиональному человеку – рыжеволосая женщина, к сожалению, никогда не сможет быть на равных в дипломатии. До сих пор у Украины нет посла в Китае. И как худший пример – назначение посла в США, (А.Маркарова), которая даже не помогает Украине, вместо заботиться о помощи, собирать средства для украинской армии, она выступает против Ленд-лиза, она даже вмешивается во внутренние дела граждан Америки, критикуя поддержку этого закона, и при этом поддерживая расходование украинских средств (собственно средств США) на закупку оружия по не самым выгодным ценам. Почему у нас такая ситуация в украинской дипломатии? Особенно теперь, когда все чаще говорят о «дипломатическом решении» по окончании войны?..

Глен:

– Это очень уместный вопрос. Возвращаясь к американской войне за независимость, послами были назначены отцы-основатели, очень серьезные политики, для помощи в войне, которую Америка выиграла, а мы (Англия) проиграли, и это очень странно, что мы наблюдаем в Украине. Министерство международных связей сейчас отодвинулось в сторону, оно потеряло свои функции. Эта роль и обязанности были отданы Зеленскому и Ермаку. Похоже, что они контролируют все. Люди выбираются очень неправильно, даже в этих назначениях… я, вероятно, захожу слишком далеко в этом вопросе, но они просто не понимают НАСКОЛЬКО ВАЖНОЙ является ДИПЛОМАТИЯ.

Особенно во время войны, потому что многое может быть решено благодаря хорошей дипломатии. Я даже чувствую это в странах Балтии – никакой силы дипломатии не выходит из посольств. И это очень грустно. Надеюсь, что эта ситуация скоро изменится. Даже украинское общество понимает, оно начинает не только требовать ответов, но и публично утверждать – этого недостаточно, это недостаточно хорошими решениями.

Я даже не уверен, как Зеленский к этому относится, понимает ли он это, потому что он почему-то считает, что он и есть тот человек, который должен заниматься такими вещами. Он вообще иногда зря тратит время сегодня, он пытается встречаться с иностранными лидерами, но настоящая дипломатия – не только это. Это и серьезные разговоры с высокими должностными лицами, это публичность, это статьи в газетах. Это общение в школах, чтобы поднять дух в семьях. Пока мы этого не наблюдаем или видим очень медленные результаты.

Увидим, как все изменится, особенно в отношении Китая и его влияния. Мне это напоминает времена дипломатии в СССР, когда даже потребности в дипломатии как таковой не было, и дипломаты были благодарны за лояльность к ним. Но во время войны это совсем не то, что вам нужно.

Оксана:

– Собственно вы упомянули Китай, и после последних событий выглядит, что мы поняли, что мир выращивал этих монстров – Путина и китайский режим, и мы наблюдаем, как мир воспримет этот новый вектор относительно политического направления Китая, хотя он и так почти очевиден.

Если вы помните наш первый разговор, еще в начале войны – моим вопросом к вам было: почему Запад и мир не хочет мощной победы Украины, и мое настроение, как бы это странно ни звучало, тогда было более оптимистичным, чем сегодня, потому что казалось – месяц-два, и мир поймет кто есть кто, кто на стороне правды, и, конечно, это Украина. Я чувствую больше пессимизма сегодня, чем десять месяцев назад. Я повторю свой вопрос – что изменилось, ведь теперь все больше склонений к дипломатии в вопросе победы?..

Глен:

– О нет, это все еще может произойти, не исключайте эту возможность. Мы все еще имеем достаточно сильную поддержку Украины во всем мире, хотя и намного медленнее, чем хотелось бы. Я вижу не столько уменьшение поддержки, я скорее вижу замедление, потому что мы углубляемся в более тяжелые зоны в этих странах. Что мы наблюдаем сейчас – истощение этих стран в их собственных системах.

Как ситуация с танками Абрамс, которые были обещаны другим странам, например, и США, возможно, напуганы необходимостью строить новые заводы для тех же танков, и эта ноша ложится на индустрию. Компания “Rheinmetall”, (Германия), например, она даже готова была отдавать для Украины много всего даром, по работе с немецким оборудованием и доставкой к фронту, но да, замедление очевидно. Я слушаю Борреля (Верховный представитель ЕС по международным контактам), он говорит, что имеет план А, план В и дальше, и это много средств, и вдруг заканчивает словами об «обсуждениях и дискуссиях» на этот счет.

Это почти убило меня! Почему этого нельзя решить простым решением и согласием, я не почувствовал понимания неотложности таких решений.

В такой ситуации можно нарушать правила, делать то, что необходимо, а дискутировать уже потом. Да, никакого ощущения остроты ситуации я не вижу, кроме обычно Польши, Балтийских стран, Англии, Словакии, Чехии…

Особо подчеркну об отсутствии ощущения опасности и неотложности решительных действий со стороны США!

Они даже не понимают опасности отсутствия ощущения опасности! Почему это все длится так долго? Они даже ограничивают количество людей, нужных в Киеве! Лицо, которое должно быть в МО, отсутствует! Это лицо не может быть командировано, потому что есть лимит на количество людей! Отсутствует реальный анализ и понимание ситуации. И поэтому ежедневно гибнут украинские люди, и эффективность ВСУ соответственно снижается.

Оксана:

– Многие консервативные американцы, и я, конечно, критикуем недостаточные действия Белого дома и лично Байдена, который недавно даже не поддержал решение о проведении в будущем специального международного открытого трибунала по преступлениям Путина, как это было запланировано, а склоняет Украину к проведению собственного суда. Это означает, что он не желает публичности в осуждении Путина и его режима. И он, конечно, хочет все-таки сохранить лицо Путина. А когда мы видим квадратные милые хранилища тяжелого оружия в Аризоне, Неваде, которые могли бы быть предоставлены Украине…

Глен:

– Но этот вопрос уже достаточно устаревший, и Украина не сможет этим воспользоваться, это все просто умирает вот там. Технологически и с военной стороны это уже не ценно. Это все, и даже больше, могло быть предоставлено Украине раньше и сделать фундаментальную разницу.

Почему Байден так ведет себя по отношению к Путину – я не понимаю. Это некий нонсенс, и это приведет его к конфликту с другими странами. Ибо убийца детей не может избежать наказания. И глядя на действия Байдена, нужно задуматься – что стоит за такими решениями его и Белого дома?

Не русские ли деньги там? Я не знаю, возможно, но если да – то там деньги замешаны с двух сторон, потому что Россия никогда не делает этого односторонне. Многие страны грешат подобным, даже моя собственная страна. Лондон – это большая прачечная для денег из России. Несмотря на закон, якобы гарантирующий ревизию этих денег, у нас только два человека были привлечены к суду. А тона тех денег все равно крутятся вокруг Лондона… А как насчет Швейцарии?

Оксана:

– Мой последний вопрос относительно очень болезненной проблемы для Украины – что-то, что опять же идет из Белого дома. Почему, по вашему мнению, Байден не запускает в действие Закон о Ленд-лизе, который был утвержден Конгрессом и одобрен нами, гражданами Америки и налогоплательщиками. Это выглядит как «нон грата» Закон, о котором нельзя уже даже упоминать, и, в частности, в Украине разговоры о нем фактически запрещены из-за приказа из Белого дома. Это напоминает случай «мертвой беременности», из которой уже ничего не родится. А Украина так сейчас нуждается в этом Законе…

Глен:

– Это очень хороший вопрос, …с одной стороны выглядит, что Байден не хочет оскорбить Россию скорой победой Украины, потому что люди ментально не готовы к такому.

Мое ощущение такое, что БАЙДЕН И БЕЛЫЙ ДОМ хотят РОССИЮ ТАКОЙ, как когда-то, возможно, с новым лидером, они все разложат как надо, …но этому не случиться! Он недооценивает Европу, и он НЕДООЦЕНИВАЕТ УКРАИНУ. Потому что это недопустимо для украинцев и никогда не станет возможным.

Если бы это произошло – это будет шаг на 10 лет назад, как больной зуб, недостаточно болезненный для Америки, чтобы идти к дантисту, но достаточно неприятный, чтобы жизнь была дискомфортной. Или это устраивает Америку, чтобы не выпустить «Джина из бутылки», каким бы был Ленд-лиз, потому что в Америке достаточно людей, помешанных на возможности контроля.

Я искренне надеюсь, что это не пророссийские действия… Я действительно надеюсь на это… Но знаете, люди должны чаще об этом спрашивать, что происходит, что это за игра? Байден был под давлением в апреле-мае, не правда ли? И, возможно, общество должно снова на него давить, потому что оно не делает достаточно. Увидим, что произойдет…

Оксана:

– И еще один маленький вопрос… Борис Джонсон заявил о своей идее, еще будучи премьер-министром, по созданию союза Украины, Польши и Англии, военного союза. И это было бы очень нужно сейчас, во время войны, но и для будущего. Не могли бы вы позвонить господину Джонсону и спросить, возможно ли вы уже знаете что-нибудь об этих планах?

Глен:

– Борис Джонсон сейчас под большим давлением со стороны своей партии из-за своего возможного дезинформирования парламента о своих действиях во времена пандемии.

На счет этого союза – мне кажется, что формально он действует, Польша делает очень многое в эти дни, они знают, что будут следующими, если война будет продолжаться и все пойдет еще глубже.

Оксана:

– Да, но сейчас это выглядит как добрая дружба, которая может перерасти во что-то более официальное, в документально подтвержденный союз, который бы сделал эти страны еще более крепкими, учитывая ситуацию.

Глен:

– Это потребует еще очень много усилий, чтобы утвердить нечто подобное, потому что Англия находится вне ЕС на данный момент, и процесс европейской защиты сейчас тоже прорабатывается. Такие вопросы нуждаются в глубоком изучении.

Например, большие британские военные ресурсы размещены сейчас в Эстонии, и безрассудно было бы все перебрасывать в Польшу, и должны принимать во внимание и НАТО правила тоже, потому что вдруг США, Германия, Польша и Литва имеют свой блок там, и что?

Слишком многое происходит сейчас, особенно в Польше, все тренировки, подготовка военных – все сейчас происходит там, это огромная активность. Польша уже делает больше возможного. Но да, Борис начал что-то, это очевидно, и все должно подождать, пока не закончится война. Когда это произойдет, мы будем видеть много изменений, реструктуризации. И помним, если Украина проиграет – это будет означать серьезную проблему в изменениях в НАТО, так как НАТО не сыграло своей роли в борьбе с Россией.

Оксана:

– Да, учитывая, что НАТО и было построено, чтобы бороться с Россией и ее режимом, и на данный момент они не успешны в этом.

Но мы должны верить, верить в ВСУ, это отличный слоган.

Я хочу поблагодарить вас за ваше время, за вашу любовь к Украине, за вашу мудрость. Когда я читала вашу статью, я имела ощущение, что готовлюсь к получению степени Бакалавра в «Искусстве войны» или чему-то подобному в области военных наук. Очень информативная и просветительская статья, мы будем ее активно распространять.

Глен: – Да, это можно назвать “Defense Management”, управление защитой.

Оксана: – Еще раз спасибо, господин Грант. Слава Украине!

– Героям Слава!