Германские утописты сталкиваются с реальностью

Способна ли стареющая Европа остановить поток нелегальных иммигрантов?

Многократно упоминавшаяся «культура гостеприимства», пик которой пришелся на осень 2015 г., сегодня, шесть лет спустя, кажется давно ушедшей исторической эпохой. Проблема массовой иммиграции в значительной степени исчезла из коллективной памяти немцев, в основном из-за истерически обсуждаемых в СМИ тем климата и «короны», которые даже кому-то могут показаться гигантской тактикой отвлечения внимания, с тем чтобы сделать менее заметными ошибки в иммиграционной политике.

Однако теперь, когда мы видим кадры происходящего на польско-белорусской границе – вооруженных и агрессивных мигрантов, которые громко требуют, чтобы их доставили в Германию, – вновь проявляется нечто, что все это время подспудно тлело, но рассматривалось большинством граждан этой страны как нечто необратимое, как то, с чем приходится мириться и чем не хотелось бы беспокоить людей в их идеальном мире. Белорусский диктатор Александр Лукашенко испортил эту идиллию, потому что уже несколько месяцев он намеренно привозит мигрантов в свою страну, чтобы затем незаконно переправить их в Польшу и Литву. Вероятно, в качестве мести за санкции против его режима, введенные ЕС, о моральной слабости которого, прежде всего Германии, он хорошо информирован. Есть ли у Запада что противопоставить этому шантажу? или он надеется, что польское правительство сделает «грязную работу», позволив ему сохранять свое моральное высокомерие?

Для начала несколько цифр, дающих представление о проблеме, с которой мы столкнулись. Демографическое развитие арабских, но особенно африканских стран исторически беспрецедентно. К 2050 г. население Египта вырастет с 85 до 130 млн человек, Танзании – с 45 до 110 млн, Нигера – с 16 до 58 млн, Судана – с 34 до 91 млн. Население Нигерии, самой густонаселенной страны Африки, к 2050 г. возрастет со 190 до более чем 400 млн человек. Темпы роста в арабских странах схожи, хотя и не столь драматичны, как в Африке. Всего за пять поколений (1900–2000 гг.) исламский мир в целом вырос со 150 млн до 1,2 млрд человек. Население Сирии увеличилось с 3 млн человек в 1950 г. до 21 млн в 2010 г., еще до большой волны эмиграции во время гражданской войны. В 1950 г. население Йемена, самой южной страны Аравийского полуострова, составляло всего 4,3 млн человек, а сегодня оно превышает 24 млн, увеличившись почти на 500%. Для Германии это означало бы, что на той же территории проживало бы около 480 млн граждан. Есть основания сомневаться, что такие непомерные темпы роста позволили бы мирно сосуществовать.

Первая десятка мирового рейтинга стран с самой высокой рождаемостью включает девять африканских стран и одну азиатскую (Афганистан). В Нигере, Мали, Уганде, Чаде и Сомали рождаемость в среднем составляет 6–7 детей на одну женщину. Население Африки увеличивается почти на миллион человек каждую неделю, то есть на 40–50 млн в год. Если – и это оптимистичная оценка – хотя бы 10% из них захотят эмигрировать в Европу (а ведь есть еще большое количество арабских иммигрантов из зон гражданской войны на Ближнем Востоке и Афганистана), то политически ответственные лица не могут не задаваться вопросом о том, что это означает для Европы и особенно для Германии, являющейся для иммигрантов целью номер один.

Колоссальный немецкий эгоцентризм

В этом контексте совершенно неважно, принимает ли Германия 200, 500 тыс. или даже больше иммигрантов каждый год. Новые миллионы готовы эмигрировать. Но никто не хочет думать о том, что с этим делать. Люди в этой стране любят закрывать глаза на реальность и прятаться за туманными формулами вроде «европейского решения» или требованиями «устранить причины бегства». Германия проявляет колоссальный эгоцентризм, всерьез полагая, что может решить проблемы и конфликты Африки и арабских стран. Еще одна глава в истории германской мании величия. По сути же, речь идет лишь о том, чтобы уклоняться от принятия серьезных решений и оставлять их другим, что мы наглядно увидели в сентябре 2015 г.

Приведенные выше демографические прогнозы – это факты, которые не может отрицать ни один человек, интересующийся реальностью. Однако проводятся климатические саммиты, как недавно в Глазго, но гораздо более срочного саммита по проблемам народонаселения не существует. Политкорректное сообщество десятилетиями избегает принятия решительных мер против непомерного роста населения в Африке. В итоге ни одна экономика в мире не сможет в долгосрочной перспективе «переварить» такой рост населения, как в Африке или арабских странах. Молодым людям, желающим продвижения, это оставляет только три варианта:

насилие, направленное вовнутрь, – гражданская война, бунт, восстание против государственных институтов и господствующих отцов;

если в силу государственных репрессий нет возможности для снижения давления, решение может заключаться в создании внешнего врага (Запад, иудаизм) и присоединении к радикальным группировкам;

бегство и эмиграция в умиротворенные зоны процветания в соответствии с географическим положением (нередко в Европу, а здесь, благодаря обширной социальной системе и ментальному состоянию страны, – в Германию).

В настоящее время избыток молодых людей из многочисленных арабских или африканских несостоявшихся государств стекается в стареющую Европу. Они изменят привычный для нас мир. Более того, они уже делают это, а у нас на этот вызов нет ответа, который бы выходил за рамки благочестивых призывов к интеграции и соблюдению Основного закона. Нынешняя форма иммиграции через фактическое неограниченное расширение понятия убежища характеризует историческую констелляцию общества, столкнувшегося с последствиями гигантского притока молодежи, но находящегося под моральным запретом на самоутверждение. Нынешняя массовая иммиграция происходит в то время, когда моральный универсализм стал доминирующей идеологией западноевропейских стран.

В Германии господствует абстрактный гуманизм, который полностью игнорирует последствия своих действий и должен пропагандировать неограниченную иммиграцию, потому что не хочет признавать принципиальных различий между этническими группами, культурами или нациями. Позиции, которых до недавнего времени придерживались только левые экстремисты, активисты Refugee Welcome, Pro Asyl и церкви, стали руководящими принципами государственной политики. Для них характерно отрицание любых границ (и их защиты) и вера в универсальное сообщество, в котором существует только «человек» как таковой. Говоря словами Меркель, гражданином становится «человек, который живет здесь уже долгое время». Даже если он, несмотря на это, ничем не отличается от «свежих» иммигрантов из трайбалистских, патриархальных, жестоких и антисемитских сообществ.

Нерегулируемая иммиграция как «долг покаяния»

Любой здравомыслящий человек в этой стране уже понял, что депортировать сотни тысяч просителей убежища, получивших отказ, невозможно из-за бесчисленных юридических и так называемых гуманитарных препятствий. Каждый, кто критически оценивал массовую миграцию еще в 2015 г., знает, что привлечь к работе преимущественно неграмотных и низкоквалифицированных людей невозможно, сколько бы денег ни было на это потрачено. Любой человек, способный хоть немного считать, знает, что система здравоохранения и социального обеспечения в Германии в долгосрочной перспективе не справится с приемом миллионов иммигрантов, многие из которых находятся на государственном обеспечении. Ежедневные нападения с ножом, изнасилования, массовые драки, насилие по отношению к полицейским, спасателям, врачам, персоналу больниц, пассажирам транспорта – все эти события в период «короны» хотя и перестали доминировать в новостях, но они никуда не исчезли.

Таким образом, это не смелое предсказание, а уже повседневная реальность: в будущем в городах Германии и Западной Европы все чаще будут встречаться насильственные формы «разрешения конфликтов», в которых трайбалистские сообщества и беспринципные индивидуумы, не играющие по демократическим правилам, будут превосходить тщательно облагороженных и чувствительных к разнообразию «последних людей» (термин Ницше). В то же время все еще существующий остаточный Левиафан больше не видит себя в состоянии осуществлять свою власть, поскольку его репрессивные средства и инструменты в принципе считаются незаконными с точки зрения преобладающего морального универсализма (если только они не направлены против «инакомыслящих» и нормальных граждан, от которых не исходит реальной опасности).

Таким образом, официальная политика Германии превратила нерегулируемую иммиграцию в своего рода «долг покаяния», даже если он, вероятно, втуне отвергается все большей частью населения. Канонизация всего чужого и возможность окончательно искупить исторические преступления Запада (капитализм, колониализм, фашизм) путем неограниченного допуска всех «униженных и оскорбленных» являются важными факторами для понимания текущей ситуации.

Однако в итоге никто, даже в Германии, не сможет обойти важный вопрос: может ли Европа эффективно защитить свои границы и остановить приток нелегальных иммигрантов из африканских и исламских государств? По мнению философа Питера Слотердайка, проблема массовой иммиграции, несомненно, станет ключевым вопросом XXI в. для Европы: «Даже те, кто знает ситуацию сегодня, не имеют ни малейшего представления о том, как можно сдержать мирными средствами мощно надвигающийся „молодежный пузырь“ – самую масштабную в истории человечества геноцидарную волну избытка молодых людей».

Поэтому на польско-белорусской границе поставлено на карту будущее Европы, и Германии не следовало бы бить польскому правительству в спину своими моральными призывами и увещеваниями. 

Александер МЕШНИГ, «Еврейская панорама»