ГЕНИЙ НЮАНСА. MISSISSIPI JOHN HURT

Автор Сергей Асриянц

Образ Деда Мороза с возрастом растворяется в сознании каждого, кто, однажды прикоснувшись губами к «чаше жизни» и делая первый жадный глоток, вдруг начинает понимать, что этот сосуд не бездонен. Казавшееся поначалу таким сладким, вино постепенно скисает, становясь все более похожим на уксус. С каждым новым глотком перед взором жаждущего все яснее очерчиваются контуры дна, и вот в чаше остается одна-единственная, последняя капля. Никому знать не дано, что последует за той чертой, где кончается скисшее вино, но мы можем наблюдать ежедневно и по многу раз яростные попытки оттянуть миг завершающего глотка, стоит лишь хорошенько оглядеться.

Возможно, или вероятнее всего – на глаза только и будут попадаться суетливые и злые старики и старухи, забывшие молодость и давно простившие себе собственные ошибки, а еще бессмысленные существа неопределенного возраста, старающиеся походить на какого-нибудь супергероя или теледиву, и бравирующие тем, глупцы, что давно уже наблюдают дно, а вино все не кончается… Но вдруг, когда от созерцания этой сплошной безликой стены сознание начинает постепенно растворяться, путая действительность с вымыслом, и появляется реальная угроза стать частью бесконечной стены, взгляд вдруг выхватывает из толпы удивительное лицо – морщинистое, усталое, но с живыми искрящимися глазами и скромной улыбкой на устах. В груди вдруг кто-то вскрикивает: «Ах!», и все существо наполняет радость – такая, что бывает только в детстве, когда ты ждешь ответа на свое письмо Дедушке.

Mississippi John Hurt (John Smith Hurt) пережил второе рождение как музыкант в начале 1963 года. Та пора, 60-е, отмечена печатью возрождения блюза Дельты – миллионы людей по всему миру вдруг открыли нечто такое, что перевернуло все их представления не только о музыке, но и об устройстве мира. Почти на всех первых альбомах почти всех великих, выдающихся, хороших и средненьких групп звучат кавер-версии многих произведений уникальных блюзменов 20-30-40-х годов. А кое-кто и название себе придумал, соединив имена двух великолепных музыкантов той поры, но об этом в одной из следующих глав.

Все современники и зрители, которым посчастливилось наблюдать Миссисипи Джона Хёрта, описывают его одинаково – «Христоподобен и безупречен», как выразился Стефан Гроссман (Stefan Grossman), один из его учеников. Почти семидесятилетний старик скромно сидит на краешке стула, смущенно улыбается, словно стесняясь неожиданно обрушившегося на него внимания сотен и сотен тысяч поклонников, которым этот уникальный музыкант, обладающий филигранной техникой и низким обволакивающим голосом, казался бесконечно близким и родным, «как сказочный дедушка, буквально наполненный мудрыми притчами и сказочными историями».

А между тем, имя этого старика вписано золотыми буквами в историю музыки еще с конца 20-х, когда менеджер записи компании OKeh Records, входящей в состав Columbia Records,Томми Рокуэлл (Thomas G. “Tommy” Rockwell) поинтересовался у одного из музыкантов, которого в тот момент записывал, нет ли в окрестностях какого-нибудь блюзмена, и тот повел его в дом Джона Хёрта. Они разбудили Джона в час ночи, попросили сыграть, и после первой же вещи Томми Рокуэл «подписал» его на первую сессию в Мемфисе, а в конце 1928-го состоялась еще одна – уже в Нью-Йорке. Именно там были записаны, в числе прочих, две вещи Джона Хёрта, которые вошли в Anthology Of American Folk Music – “Spike Driver’s Blues” и “Frankie’s Blues”. А изданная в 1963-м году пластинка вышла под специально созданным для нее лэйблом – «Пьемонтский Блюз» (Piedmont Blues), по названию предгорного плато на востоке Аппалачей, хотя сам Джон жил далековато от этого места, в Авалоне.

Миссисипи Джон Хёрт – один из немногих музыкантов той поры, которому чужды были странствия, эксцентрика, погоня за юбками, выпивкой, он сторонился блюзовых сообществ и жил замкнуто в своем доме, зарабатывая на жизнь фермерским трудом. И когда его вновь открыли в 60-х и пригласили на Ньюпортский фолк-фестиваль, у него даже не было гитары, пришлось заимствовать инструмент у других исполнителей. Организаторы Фестиваля, растроганные его мастерством и скромностью, повели его в магазин гитар и предложили выбрать любой инструмент, какой захочется… И он, оставаясь верным себе, выбрал простенький Guild. Но всю жизнь он вспоминал свою первую гитару – ту, что купила ему, 8-летнему, мама всего за полтора доллара, утверждая, что лучшего звука он не слышал больше никогда.

Вот таков он был, гений… Ну да, чуть не забыл. Вот слова одного из его верных поклонников Дейва Ван Ронка: «Большинство блюзовых музыкантов брали силой, а он – искусностью и нюансами».

franceska.fm

.
.
.