Гари Гиндлер | Границы консерватизма

Глава из книги «Левый империализм. От кардинала Ришельё до Клауса Шваба» (Издательство: Fortis Press).

В противоположность Либертарианству, Национальный Консерватизм ставит общее благо нации в центр своей идеологии. Как Либертарианцы превозносят индивидуальную свободу, Национальные Консерваторы превозносят благосостояние нации. По их мнению, экономические отношения должны быть подчинены общему благу¹, но, ставя телегу впереди лошади, они допускают ту же методологическую ошибку, что и Либертарианцы. Всесильное правительство не только может переопределить общее благо; оно фактически это сделает. Хотя общее благо, несомненно, существует, все попытки достичь его бессмысленны, потому что мы узнаем о нем только постфактум, апостериори. Априори мало что известно о каждом из так называемых «общих благ». Эволюционная борьба между различными «общими благами» столь же жестока, как идеологическая и биологическая конкуренция. Чтобы противостоять этому, обществам необходима определенная степень свободы, что возвращает нас к главному, ключевому вопросу: балансу материальной власти между государством и гражданами.

Несмотря на недостатки, связанные с парадигмой отношений личности и государства, Национальный Консерватизм предлагает множество перспективных идей в контексте культурной войны, рассматривая их через призму вторичного разграничителя. Более того, эти идеи находят отклик у молодого поколения, которое в большинстве своем предпочитает читать книги в электронном формате и даже не знает, что такое суперобложка.

Коллективисты на протяжении двух веков злоупотребляли понятием «общего блага», но это один из ошибочных принципов Левых. Сам термин подразумевает превосходство коллектива над личностью, что, как теперь известно, тормозит развитие общества. Например, существует значительная обратная зависимость между размером государства и экономическим ростом (Берг и Хенрексон 2011). С точки зрения личной свободы, притеснение со стороны государства ничем не отличается от притеснения со стороны толпы. (Правительства хорошо знают об этом и научились этим пользоваться. Они подчеркивают, что действия властей теоретически можно обжаловать, тогда как решение толпы всегда будет окончательным и бесспорным).

Консерватизм, определяемый через парадигму индивид-государство, не может быть далее радикализирован, поскольку он воплощает предельную – единственную – фундаментальную аксиому. Разумеется, остается некоторое пространство для маневра в вопросе желаемого соотношения богатства государства и богатства граждан, но на этом возможности исчерпываются.

Патрик Аллитт подчеркивает главную и первостепенную черту всех ветвей Консерватизма: ярко выраженный анти-утопизм (Аллитт 2009). Мишель Гурфинкель развил эту мысль, отметив склонность консерваторов «полагать, что общества и государства лучше всего организовывать снизу вверх – постепенно, с возможностью самокоррекции и учетом особенностей – а не сверху вниз через всеобъемлющий рационализм, навязанный методами социальной инженерии» (Гурфинкель 2015). В целом, эти примеры подтверждают точку зрения, что анти-утопизм и подход «снизу вверх» являются логическими следствиями парадигмы взаимоотношений личности и государства.

Предлагаемое распределение богатства между государством и гражданами не следует рассматривать как панацею от всех общественных проблем. Идеал консерватизма – слабое правительство под полным контролем граждан – ограничивается рамками государства. Иными словами, идеологическое влияние консерватизма не распространяется за пределы национальных границ. Таким образом, парадигма отношений личности и государства по определению не объясняет внешнюю политику. Эта парадигма не имеет отношения к международным делам, так как она намеренно и строго сосредоточена на внутренних вопросах, определяемых единственным фундаментальным принципом. Несмотря на то, что существуют многочисленные разновидности Социализма, как Национального, так и Интернационального, никогда не было и не может быть Международного Консерватизма. Консерватизм аксиоматически Национален – и, как таковой, является заклятым врагом Глобализма. Не существует понятий «консервативный аналитический центр по внешней политике» или «консервативный внешнеполитический истеблишмент». Все подобные конструкции искусственны, даже если они оперируют реальными денежными суммами. Фридрих Хайек подчеркнул эту мысль, написав о «тесной связи между консерватизмом и национализмом» (Хайек 1960). Для Левых ситуация противоположная: они рассматривают внешнюю политику как продолжение внутренней политики другими средствами.

Естественно, реальность международных отношений нельзя втиснуть в узкие рамки внутренней политики. Любая попытка распространить консервативные принципы за пределы национальных границ обречена на провал. Как и любая политическая философия, консерватизм имеет свои ограничения применимости, явные или скрытые. (Кстати, отказ от определения, сокрытие или игнорирование таких ограничений идеологически наивно и непродуктивно). Именно поэтому, к разочарованию своих преданных сторонников, некоторые Республиканцы поддерживают президентов-Демократов в их внешнеполитических инициативах и наоборот. Поэтому среди политиков-Республиканцев и Демократов примерно поровну внешнеполитических «ястребов» и «голубей»: первичный разграничитель допускает это, так как внешняя политика отражает вторичный идеологический признак. В правящих и оппозиционных партиях столько интервенционистов и изоляционистов, сколько требует текущая политическая конъюнктура – и это нормальная политическая практика, как и должно быть. Кстати, следует поощрять экспорт правых идеологий, поскольку они допускают существование слабых правительств, неспособных вести войну или провоцировать конфликты с соседями. Иными словами, для достижения прочного мира следует способствовать распространению консервативных идей вместо экспорта демократии.

На первый взгляд, ситуация кажется противоречивой: слабое в средствах правительство не в состоянии защитить национальные границы и невольно провоцирует иностранное вторжение. Таким образом, правительство должно быть достаточно слабым для обеспечения свободы и одновременно достаточно сильным для поддержания неприступности границ.

Отцы-основатели США осознавали это противоречие. Найденный ими способ решения был гениален: они решили создать страну, где правительство было одновременно слабым и сильным – путем разделения властных полномочий. Отцы-основатели предоставили практически неограниченные полномочия (которые стали известны как перечисленные полномочия) в некоторых областях и намеренно ослабили правительство в других сферах. Они целенаправленно усилили полномочия федерального правительства, связанные с безопасностью, и намеренно ослабили полномочия правительства в областях, связанных со свободой. Таким образом, федеральное правительство стало двуликим Янусом: первое лицо, жесткое, было обращено вовне, а второе, мягкое, – внутрь. Предложенная схема должна была работать до тех пор, пока эти два лица не проникали в сферы друг друга. К сожалению, каждый читатель знаком с примерами такого взаимопроникновения, такими как бомбардировка феодальных племен в далекой стране во имя демократии или отношение ко всем белым американским мужчинам как к «экстремистам».

При Либерализме существовало не только разделение церкви и государства, но также разделение экономики и государства. Экономическая и политическая сферы должны были оставаться далеко друг от друга, но это оказалось легче сказать, чем сделать. Если в ХХ веке преобладало влияние экономики на политику, то в XXI веке наблюдается обратная тенденция. Сейчас политика проникает во все слои работников и управленцев. Корпорации разделяются по политическим предпочтениям, особенно на уровне высшего руководства. Политическая позиция совета директоров регулярно становится достоянием общественности, иногда намеренно – и это обходится корпорациям очень дорого.

«Станешь прогрессивным, станешь банкротом», – гласит известная интернет‑поговорка. Обратите внимание на явную асимметрию процесса: если политизация капитала, ведущая к экономической предвзятости, в основном имеет негативные последствия для бизнеса, то капитализация политики в основном выгодна политикам.² Полное доминирование государства в политике, экономике и культуре превращает общество в фактическую колонию государства.

Еще одно ограничение парадигмы отношений личности и государства заключается в том, что она обеспечивает необходимые, но недостаточные условия для справедливого общества. Таким образом, эта парадигма не включает единственный известный механизм построения полноценного и стабильного общества – разделение властей и четко определенные полномочия. Только концепция разделения властей и теория перечисленных полномочий позволяют создать правительство, которое одновременно достаточно сильно и непременно ограничено. Характеризуемый единственной аксиомой, Консерватизм равен Либерализму, но этот факт автоматически не ведет общество к процветанию, достоинству, уважению закона и индивидуальным правам. Он поддерживает это лишь теоретически. Альтернативные идеологии могли бы обеспечить вышеупомянутые преимущества, но мы должны быть весьма скептичны в отношении того, что другие идеологии не были опробованы и выжили в ходе безжалостного социального эволюционного отбора.

Например, общество, которое не защищает кормящих матерей, исчезнет всего за несколько поколений. Нужно сказать, что все такие сообщества исчезли бесследно. Подобно Древней Спарте, общество, сосредоточенное исключительно на определенных (военных) физических навыках и игнорирующее практически все остальное, обречено на гибель. Точно так же у общества, стирающего грани между мужчинами и женщинами, нет перспективного будущего.

Обратите внимание, что мы говорим здесь об обществе, а не о правительстве. Суть в том, что общество, а не правительство, должно заботиться о молодых матерях, поощрять конкуренцию среди мужчин и отдельную конкуренцию среди женщин. Включение женщин в эволюционную конкуренцию мужчин, мужчин в эволюционное соперничество женщин или включение правительства в такое эволюционное начинание знаменует начало конца общества.

***

Перевод с английского Ксении Орловской

Книга Гари Гиндлера “Left Imperialism: From Cardinal Richelieu to Klaus Schwab”: https://www.amazon.com/Left-Imperialism-Cardinal-Richelieu-Schwab/dp/1557789509

Книжные полки

Книга Гари Гиндлера «Левый Империализм» (на русском языке):

https://www.ozon.ru/product/levyy–imperializm–ot–kardinala–rishele–do–klausa–shvaba 2204362757/