Феноменальный Михаил Куни

Несколько интересных историй о Михаиле Куни, рассказанных им самим и теми, кому довелось увидеть его выступления.

Михаила Куни можно считать одним из интереснейших цирковых и эстрадных артистов ХХ века. Он выступал с номерами, с которыми не выступал никто. Начинал еще в 1920-е с номером «Художник-моменталист» – невероятно быстро рисовал портреты известных людей по памяти, в том числе ногами или с завязанными глазами. Другим его номером была «Живая счётная машина»: Куни после мгновенного взгляда безошибочно называл, например, количество конфет или спичек, положенных на цирковой барьер, количество зубцов в гребенке и т.д. Со временем номера становились всё более сложными.

Например, зрители писали на четырех досках по пять трехзначных чисел, после этого доски начинали вращаться, и Куни, лишь бросив на них взгляд, на пятой доске писал сумму всех чисел. Он также читал мысли, находил спрятанные зрителями предметы, угадывал загаданные имена. Кем же был этот человек? Волшебником? Искусным обманщиком? Или просто обладателем сверхъестественных способностей?

Моисей Абрамович Кунин (а именно таким было настоящее имя Михаила Куни) родился 7 сентября 1897 года в Витебске. С детства увлекался живописью и спортом. И даже если бы он не стал впоследствии знаменитым артистом, его все равно можно было бы считать человеком удивительной судьбы. Например, уже в 1913–1914 годах он выступал в варьете Москвы, Киева и Одессы с собственным номером «Баланс на трапеции». В 1917–1918 годах занимался в Психоневрологическом институте в Москве, изучал труды Ивана Павлова, ассистировал Владимиру Бехтереву. Он также был выпускником Витебского художественного училища, где учился у Марка Шагала.

Свою же удивительную способность к счету он обнаружил, когда ему было двенадцать. Один из его одноклассников рассыпал спички. Да ну, стану я собирать, еще целых полкоробка у нас есть. Меньше, чем полкоробка, – заметил Кунин, – тут тридцать одна спичка. Так-таки тридцать одна, – не поверил приятель. Собрали, пересчитали – верно. Как это ты угадал? А я не гадал. Как же тогда? Не мог ведь ты их сосчитать с одного взгляда! Знаешь, – задумчиво сказал Кунин, – я их не считал. Это как-то само собой получилось. Но только я не гадал. Приятель восхитился: здорово у тебя выходит. А еще раз сможешь? Несколько раз бросали спички – Кунин безошибочно называл их число. Потом из кармана была извлечена расческа – он тут же сказал, сколько у нее зубцов.

Потом был еще такой случай. Знакомая девочка пригласила его к себе на день рождения. Он долго думал и, в конце концов, решил подарить имениннице ее портрет. Он и сам был поражен получившимся сходством с оригиналом – рисовал-то ведь не с натуры. Вот тогда он впервые понял, что у него хорошая зрительная память, и впоследствии это определило его желание стать цирковым артистом.

Вот несколько интересных историй о Михаиле Куни, рассказанных им самим и тем, кому довелось увидеть его выступления.

Физики шутят

«Дубна. Дом ученых. В зале собрались крупнейшие физики многих стран мира. После ряда опытов один поляк задумал город. Без особого труда я узнал, что это Краков.

На следующем этапе задания я должен был определить фамилию задуманного человека. Проходит 30 секунд, 40, минута – эксперимент затягивается. А между тем каждая секунда кажется вечностью. Волнение нарастает, мозг лихорадочно работает. Прошу думать отчетливей, ярче. Однако чувствую, что индуктор старается не думать о задании, что он умышленно хочет ввести меня в заблуждение. Усилием воли заставляю его сосредоточиться на одной мысли. Постепенно что-то начинает проясняться. Выплывают буквы одна за другой.

Еще немного, еще… Нет, что-то не то. Непонятно. И вдруг все становится на свое место. Я отпускаю его руку и говорю:

– Вы задумали человека, фамилии которого я не знаю, вы не знаете и вообще никто не знает. Вы задумали «снежного человека».

Номер с числами на вращающихся досках

«Шов поехал…»

«Каждый раз, когда я на сцене приступаю к опыту, я знаю, что это сражение нужно выиграть. И выиграть в самый кратчайший срок, буквально в считанные минуты. Бывает, что в процессе решения той или иной задачи возникают непредвиденные вопросы, ответить на которые тоже надо немедленно.

Итак, опыт начался. Я иду с девушкой по зрительному залу. Я должен найти спрятанный предмет. Где он – в партере, на балконе или в фойе? Идем рядом. И вдруг чувствую, что ее что-то начало беспокоить. Нечто неожиданное. Стало быть, возникла новая задача. Что же ее беспокоит?

Начинаю «прислушиваться» к ее состоянию, поведению. Внешних физических признаков нет. Она идет прямо, не оглядывается, не смотрит по сторонам, не опускает голову, не наклоняется. Идет спокойно и как будто вполне равнодушна. Но только как будто. В опытах идеомоторных актов большую роль играет наблюдательность, то есть умение замечать в различных явлениях, ситуациях то, что почти незаметно, но весьма существенно. Замечать малейшие детали, я бы сказал, нюансы в душевном и физическом состоянии человека, провести точный анализ всех данных и тут же мгновенно принять решение.

Итак, что ее беспокоит? Быстро поднимаемся на сцену. Здесь девушка почувствует себя более скованно, легче будет уловить и определить ее состояние. Еще несколько шагов по сцене и…

– Девушка, вы уже не думаете о спрятанном предмете, вы думаете о ваших чулках!

– Да, верно!.. У меня шов поехал».

С днем рождения!

Разные бывают ошибки у артиста. Об одной Михаил Куни вспоминал с удовольствием. Нужно было ему назвать число, месяц и год рождения женщины, которая поднялась на сцену в ответ на приглашение: прошу в помощники нескольких человек из зрительного зала. Она написала на доске: 19 сентября 1933 года. Записи этой Куни видеть не мог. Он подошел к женщине, взял ее за руку и… поздравил с прошедшим днем рождения, который был накануне. Потом сказал: вы родились 15 мая 1929 года. Ассистент стоял наготове и тут же повернул к публике доску с записью, которую сделала женщина. В зале возник тревожный гул. Михаил Куни взглянул на доску, потом перевел взгляд на женщину, ничего не понимая. Не мог он тут ошибиться! Женщина тоже, судя по всему, была в замешательстве. Срывающимся голосом она сказала залу: Он верно сказал! И обратилась к Куни: Простите меня! Вы не ошиблись, здесь моя вина. В доказательство она вынула из сумочки свой паспорт. Куни раскрыл его и прочел: 15 мая 1929 года. Показал паспорт тем, кто был на сцене. В зале грохнул хохот.

Рыбок было восемьдесят семь

Казалось бы, что может быть надежней памяти Михаила Куни? Но оказывается, и на нее не всегда можно положиться. Во время поездки по Китаю в Шанхае случилось с ним такое происшествие. Гулял он со своим гидом по городу. Зашли в парк, чтобы полюбоваться местной достопримечательностью: золотыми рыбками, которые по хлопку подплывают к балюстраде, откуда им бросают корм. Путешествуя, Куни обычно не расстается с кинокамерой. В этот раз он тоже отснял несколько удачных кадров. А потом, засмотревшись на рыбок, положил камеру на скамейку и… забыл о ней.

Вернулись к месту происшествия, но камеры, увы, не было. Расстроился, конечно. Но, вернувшись в гостиницу, нашел ее у себя в номере – какая-то добрая душа принесла.

«Как сейчас помню, – рассказывает он, – рыбок было восемьдесят семь. А как умудрился про фотоаппарат забыть – ума не приложу».

Кто взял часы?

«Однажды после выступления в одном Дворце культуры за кулисы зашел директор Дворца и обратился ко мне с довольно странной просьбой: найти золотые часы, которые пропали накануне, во время спектакля, у одного актера из гримировочной. Я объяснил, что нахожу ту или иную вещь, только если провожу опыт именно с тем человеком, который спрятал вещь или знает, где она находится. Найти же предмет, в данном случае часы, без человека невозможно. Тогда директор сказал, что он подозревает в краже расклейщика афиш, которого видели выходящим из гримировочной. За ним уже числятся кое-какие грешки. Но прибегать к помощи милиции не хочется – ведь это только предположение. Затем директор добавил, что подозреваемый глухонемой и вряд ли поймет, о чем с ним будут говорить. Но он всегда с интересом следил за моими выступлениями.

В порядке эксперимента решил попробовать. Через несколько минут расклейщик был в кабинете у директора. Трудно передать словами нашу «беседу», так как, собственно, беседа проходила без слов, только жестами и мимикой. Он часы не брал, он это показал весьма выразительно и, казалось, вполне искренне. Я ему написал записку, что верю и не сомневаюсь в его невиновности, но, чтобы доказать это другим, надо провести маленький опыт. Мы будем с ним вроде бы искать эти часы, и, если мы не найдем их, тогда, естественно, всем будет ясно, что часы взял не он. Расклейщик согласился.

Зачем мне нужно было писать ему, что ему верю? Прежде всего чтобы он пошел со мной, ведь он мог просто отказаться от эксперимента. И затем, чтобы усыпить его бдительность, что в данном случае было очень важно, так как весь эксперимент должен был проходить, как говорится, «от обратного». Для выполнения задачи мне необходимо было принять определенное решение: часы взял он. Но, чтобы доказать это, мне нужно было при его участии (обязательно при его участии!) найти их.

Итак, считаем: часы взял он. Исходя из этих предположений, развиваю мысль дальше: или он их сам спрятал – значит, надо найти это место, либо передал другому человеку – тогда нужно найти этого человека. Берем для начала первое предположение. В таком случае куда он часы спрятал?

Беру его за руку, эксперимент начинается. Первый этап – в помещении Дворца или вне его? Реакция подозреваемого показывает, что в помещении часов нет.

Постепенно путем, как мы говорим, «проб и ошибок», путем расшифровки положительных и отрицательных микромоторных реакций, логических умозаключений мы подходим к автобусной остановке, пропускаем один автобус, садимся во второй, с другим номером. Через несколько остановок выходим. Большие дома, новый бассейн для плавания, широкая шумная улица.

Подходим к бассейну, и тут чувствую: у моего спутника наступило, как говорит И.П. Павлов, состояние «что такое», то есть ориентировочный рефлекс. «Постоянно, – пишет Павлов, – ежеминутно при наших опытах дает себя знать положительная активная реакция животного на всякие колебания в окружающей его обстановке. Во всех случаях непременно наступит деятельность того или другого отдела скелетной мускулатуры, причем эти двигательные акты или усиливаются, или животное застывает, замирает в определенной позе».

Когда мы подошли ко входу в бассейн, у подозреваемого внезапно наступило именно такое «шоковое» состояние, состояние неотвратимости. Он почувствовал, что раз я его привел сюда, то или я уже все знаю, либо, безусловно, узнав уже так много, определю и все остальное. И, несмотря на то что он понял: «Игра проиграна», все же пытался как-то изменить ход событий – внутренне и внешне начал сопротивляться. Но теперь уже было поздно.

Правда, на мгновение у меня возникло опасение, что я где-то ошибся, ибо никак не ассоциировалось «часы – вода». Но когда я решительно и настойчиво жестом приказал ему: «В воду!», он сник, как-то обмяк, разделся и покорно прыгнул в бассейн. Подплыл к правому углу и вытащил небольшой камень, к которому были привязаны тщательно завернутые в целлофановый мешок злополучные часы.

Итак, в данном случае раскрытие преступления было осуществлено при помощи расшифровки идеомоторных актов. Этот случай наглядно свидетельствует, что даже и тогда, когда человек, зная о личной уголовной ответственности за совершенное им преступление, захочет скрыть свои мысли, душевное состояние, он не сможет этого сделать.

Любой человек, в том числе и преступник, при проведении эксперимента, опыта (или в порядке следствия) вольно или невольно будет думать об угрожающей ему опасности, об ответственности. Эта мысль будет главной, доминантной и, совершенно естественно, закономерно вызовет мышечное напряжение, потому что клетки мозга, осуществляющие представление, и клетки мозга, осуществляющие движение, связаны между собой. В своей знаменитой работе «Рефлексы головного мозга» И.М. Сеченов писал: «Основным механизмом психической деятельности человека является рефлекс, и ни одна психическая реакция не остается без внешнего выражения через движение».

Можно, конечно, найти виновного и другими способами, но сейчас идет разговор только о распознавании при помощи психологического воздействия, не давления, а воздействия, что далеко не одно и то же».

Источник