Фейс Буки (fb88)

Ganna Oganesyan, драматург

Будущим историкам кино в помощь. Чтобы эти грядущие историки не ломали головы над загадками моего творчества, открою завесу одной из тайн. Персонаж нового сценария по имени Сергей внезапно погибает не по логике сюжета, а по причине того, что на моем компьютере западает буква “С” и меня забодало двадцать раз колотить по этой клавише! Прощай …ергей, тебе не суждено дожить до финала. Доносятся голоса: “Какие, на хрен, историки, халтурщица?! Размечталась!” Грубо…

Denis Dragunsky, писатель

“ИМ ПРОСТО ВЕЛЕЛИ ПРИЕХАТЬ И ВЫСТУПИТЬ”, – ПИШЕТ Тамара Зибунова по поводу осуждателей Пастернака. Как же-с… 

Повторяю старую историю:

Один писатель (Х) рассказывал, что ему «руки выкрутили и заставили» подписать письмо против Солженицына. А другой (Y ) говорил, что ему «выкручивали руки, но не смогли заставить». 

Но третий человек, сотрудник ЦК КПСС, рассказал, как дело было.

Этот Х прослышал, что готовят письмо видных писателей с осуждением Солженицына. А его, Х, там нету! Значит, он уже не видный! Впал в немилость! Поэтому он бросился в Союз писателей и на Старую площадь, умолял, скандалил, и достиг-таки своей цели. 

Но было жесткое указание: чтобы этих подписантов было не слишком много. К примеру, 22 человека, не более. 

Поэтому, включив писателя Х, вычеркнули писателя Y; он, бедный, узнал об этом, уже когда газету развернул.

Denis Dragunsky, писатель

ДУМАЮ, ЧТО МНОГИЕ СОВЕТСКИЕ ПИСАТЕЛИ ИСКРЕННЕ ОСУЖДАЛИ Пастернака.

“Ведь приезжала же специально из Ленинграда Панова, умный, честный, много выстрадавший человек, знающий и любящий поэзию. Приезжала, чтобы выступить против Пастернака, а ведь могла бы и не приезжать, сказалась бы больной. Что было с нее взять, с беспартийной. Выступал Борис Слуцкий, Антонов, который писал такие честные рассказы… ” (с) Мария Белкина.

Это было восстание середняков против большого таланта, восстание трусов против смельчака, рабов системы против свободного человека.

Такие вещи делаются от души. Искренне.

Denis Dragunsky, писатель

НАРОДНОМУ ПОЭТУ БАЛКАРИИ, ДЕПУТАТУ ВС СССР КАЙСЫНУ КУЛИЕВУ на самом деле выкручивали руки, чтоб он подписал письмо с осуждением Солженицына.

Он прятался от “уговаривающих”. Уехал из Нальчика в Москву, в Москве жил по знакомым, у нас в том числе.

Я его спросил:

– Кайсын, а вы правда за Солженицына? Он вам нравится?

– Не в том дело, – сказал Кайсын. – Просто кузнец не должен обижать кузнеца, гончар гончара… У нас так не принято. Писатель тоже не должен травить писателя.

Так и не подписал. Ну и что? Убили? Арестовали? Печатать перестали? Всего-то навсего – обещали дать Ленинскую, а дали Госпремию. К юбилею ему был положен Герой соцтруда, а дали просто орден Ленина. 

“Ох, наказали!” – смеялся он.

Юрий Лоза, артист

После каждого моего поста на национальные темы реакция практически всегда одна и та же – возмущение представителей той национальности, о которой сам пост, поддержка тех, кто ко мне относится хорошо, ругань тех, кто относится плохо и множество высказываний тех, кто пришёл себя показать и моей публикации не понял. Позавчера я написал о Польше и поляках, к которым легко мог бы себя отнести, ведь во мне половина шляхтецкой крови. Опять меня обвинили в шовинизме и непонимании ситуации, – мол, простые люди нас любят, а только десять отморозков – ненавидят. Хочу кое-что пояснить. 

Это те самые простые люди выбрали своё правительство, в частности управляющих столичными делами. Это те самые простые люди знали, что каждый раз, когда польское общество празднует свою Niezależność, по улицам Варшавы проходит марш, заканчивающийся провокациями против России. Это те самые простые люди согласовали маршрут последнего марша вокруг российского посольства, зная, чем всё закончится, а такие же простые люди встали в колонны и взяли в руки бутылки с зажигательной смесью. 

И ещё. Когда я работал в Саратовской филармонии, в нашем ансамбле на басу играл Алик, простой среднестатистический татарин. Когда он напивался, то любил бесконечно повторять одну и ту же фразу: “Мы вас триста лет душили и ещё душить будем”. Когда я пробовал его урезонить и просил “включить мозг”, упирая на давность лет и недостаточную доказанность исторических версий, он становился неуправляем и зол. Какая-то генетическая память наполняла всё его существо необъяснимой гордостью и заставляла “раздуваться” как наполненный водой презерватив. 

Пожалуй, как раз тогда мне показалось, что я нащупал суть всех национальных погромов, бунтов и кровопролитий – где-то глубоко в душах тех самых простых людей живут до поры до времени злость и обиды на чужих. В некоторых случаях это выходит наружу и приводит, например, к созданию концлагеря Освенцим под польским городом Краковом. Этот лагерь соорудили простые немцы, но не надо думать, что простые поляки, штурмовавшие русское посольство или простые татары, помнящие как они кого-то душили, чем-то от немцев отличаются. 

Так что калёное железо ещё пригодится, ведь эту заразу из простых душ ещё выжигать и выжигать.

David Aidelman, политолог

Перес говорит: «Придет день, и я не забуду умереть. Но пока я жив…». Однако, есть нечто унизительное для страны, в том, что её новые политические надежды связаны с девяностолетним старцем…

От редакции. Особенности орфографии, пунктуации и стилистики авторов сохранены.

.
.
.