Фейс Буки (fb513)

Denis Dragunsky

СВОЮ САМОБЫТНОСТЬ РОССИЯ ВСЕГДА ОЦЕНИВАЛА двойственно.

С одной стороны, самобытность рассматривалась как безусловная ценность. С другой стороны, российский жизненный стиль явно не устраивал самих русских, и это относится не только к советской действительности, но и ко всей национальной жизни в более глубокой исторической ретроспективе.

Фольклор, литература и журналистика веками выставляли на всеобщее позорище нашу лень, пьянство, разгильдяйство, безрукость, вороватость, лживость и злобность. Возглас «Так жить нельзя!» приобретал значение порождающей модели российского жизненного стиля — этого, наверное, довольно редкого стиля, где острое ощущение неправильности собственного социального поведения и составляет основное содержание этого поведения. Понимание (или декларирование) неправильности отдельного поступка или всей жизни служит заменой правильному поступку или правильной жизни.

При этом сама «правильность» не есть нечто позитивное. Никому в России так не доставалось от фольклора и литературы, как добропорядочным обывателям, педантичным чиновникам, оборотистым купцам и служакам-офицерам. Призывы Розанова уважать чиновника, офицера и просто семьянина остались без ответа. Философы тоже терпеть не могли мирных обывателей. Алексей Федорович Лосев называл их мелкими душонками, тошнотворными эгоистами, «относительно которых поневоле признаешь русскую революцию не только справедливой, но еще и мало достаточной» («Диалектика мифа»). Нет речи о простом личном интересе. Нет речи о приемлемой системе обмена интересов в обществе, то есть о моральной санкции на само существование общества.

Правильно жить неправильно.

Неправильно жить правильно.

Нужна не правильность, а праведность, то есть недостижимый нравственный идеал, который только и можно противопоставить тотальному «так жить нельзя». Но праведно жить в реальности тоже нельзя, святость не может быть уделом всех или многих. Праведников должно быть очень мало. Один или два, как полагал величайший русский диалектик Смердяков, да и то это монахи-отшельники, которые «где-нибудь там в пустыне египетской в секрете спасаются, так что их и не найдешь вовсе» («Братья Карамазовы»).

(написано в 2001 году)

Виктор Матизен

Что это случилось с нашим правосудием? Оправдали Кулябина, а через пару дней прекратили дело против Давыдовой. А как же оскорбление чувств православных идиотов и выдача государственной тайны укропам? “Не иначе, как медведь в лесу сдох” – говорила в подобных случаях моя мама. Неужели и Савченко выпустят?

Олег Лекманов

Было это давным-давно. В гениальный пионерский лагерь “Маяк”, где я провел свои детство и отрочество, приехал новый вожатый Серёжа. Вечером мы, как обычно, собрались у костра немножко поговорить, попеть под гитару.

Ну, что мы тогда пели? Окуджаву, ясное дело, Визбора, Клячкина там, Галича, Никитина с Берковским…

Серёжа явственно томился некоторым желанием.

– А я тоже умею! – выпалил он, не прослушав и двух песен.

– О! – Серёже протянули гитару.

– Я раньше восьмёрками играл, а сейчас – разучился! – непонятно похвастался он и довольно-таки приятным тенором, под струнные переборы, спел ошеломлённым нам выразительную короткую песню следующего содержания:

Тихо тает воск свечи,

Мы в объятиях ночи.

На полу лежит твоё

Шаль и нижнее бельё.

В детство нам закрыта дверь,

Ты не девочка теперь.

Это была первая и последняя песня, которую спел нам вожатый Серёжа.

Vladislav Pasternak

Я вот чего не могу понять. Каждый вечер по телевизору одни и те же люди то ли цитируют (с одобрением), то ли заново изобретают (с надеждой) «Доктрину фашизма» Муссолини, при этом обвиняют в фашизме кого угодно, кроме самих себя. Как такое может быть?

От редакции. Особенности орфографии, пунктуации и стилистики авторов сохранены.